– Пойдёмте, не бойтесь! – улыбаясь повторила она, рукой зазывая его за собой.
Принимая приглашение, Александр, который уже много лет не был в церкви, послушно направился за женщиной и, подражая ей, сначала перекрестился у входа, а затем вошёл внутрь.
В храме царил приглушённый свет и, как обычно, пахло ладаном и благовониями.
Вольский, задрав голову, сначала осмотрел расписные своды, а затем двинулся вдоль стен, разглядывая висящие на них иконы.
Утренняя служба к тому времени как раз закончилась, и теперь в церкви не было ни души. Александр даже не заметил, куда делась пригласившая его прихожанка. Пытаясь отыскать её глазами, он осмотрелся вокруг и, заметив деревянную лавку, вдруг захотел ненадолго присесть.
Сначала Вольский просто смотрел на большую икону, оказавшуюся к нему ближе всех, а затем прикрыл глаза и постепенно погрузился в спокойное, расслабленное состояние.
Он давно не испытывал такого покоя и умиротворения. И если бы не голос обратившегося к нему священника приблизительно тех же лет, что и сам Вольский, то он запросто мог бы погрузится в глубокий транс.
– Вы впервые у нас? – спросил батюшка и присел рядом.
– Да, – немного смущённо подтвердил Александр, вдруг испытав необъяснимое чувство вины.
– Если не секрет, что привело вас сюда? У вас какая-то проблема? – поинтересовался священнослужитель.
Только тогда Вольский заметил проходившую чуть поодаль уже знакомую ему женщину. Она дала священнику условный знак рукой, после чего Александр догадался, что это была матушка, которая, видимо, обратила внимание своего сановитого мужа на его персону.
Некоторое время Вольский терялся с подходящим ответом, так как никогда раньше не беседовал со священником, но потом решил сказать всё как есть, на чистоту.
– Увы. И проблема эта, к сожалению, только усугубляется.
– Понимаю. Хотите поделиться со мной?
– И тогда господь обязательно меня услышит вы хотите сказать?
– Вы не верите в Бога?
– В Бога? – задумался Вольский и осмотрелся вокруг.
– Да, в Бога. Святого и единосущного.
– В Бога нищих и больных?
– Ну, это как посмотреть? Возможно, именно тот, кого вы считаете самым здоровым и богатым, в действительность и есть самый нищий и больной, как вы только что выразились. Вас кто-то очень сильно обидел. Я это чувствую. Может быть, вы сами?
Услышав слова священника, Александр сначала удивлённо посмотрел на него, а затем опустил глаза в пол.
– Возможно, – тяжело согласился он.
– Вас мучает одиночество? Я не ошибся?
Не отвечая, Вольский лишь согласно кивнул головой.
– А вы знаете, что является единственной причиной того, что человек вдруг становится одиноким?
– Вот как? Вы правда знаете, почему? – сразу оживился Александр.
– Разумеется. Как только из сердца уходит любовь, её место сразу занимает одиночество. Бог есть любовь. И как только он покидает человека, ему становится одиноко в этом мире. Вы перестали любить. Причём я не говорю о любви к женщине, хотя и это тоже есть проявление его божественной сущности. Только не путайте любовь и страсть. Страсть от нечистого, а вот любовь от бога!
– И как же мне найти эту любовь, если всё вокруг…
– Не торопитесь обобщать, – аккуратно перебил его священник, – Всё окружающее вас, является лишь проявлением вас самого. Вы сами создаёте свой окружающий мир. И если вы созидаете его с Богом, то есть с любовью, то и мир ваш будет радовать, а не тяготить вас.
– То есть, по вашему, если я начну ходить в церковь, то обязательно верну себе Бога? Я вас правильно понимаю?
– Нет. Если вы хотите просто придти в храм и купить себе Бога, то вам здесь делать нечего. В храм несут свою любовь, чтобы восполнить её в своей душе, а значит и дарующего её. Найдите её, и тогда, возможно, Господь позовёт вас к себе.
– И как я узнаю об этом?
– Очень просто. Любовь изменит вас и ваш мир. И тогда иной дороги уже не будет.
Слова батюшки поразили Вольского. В его представлении подобная беседа с духовным лицом должна была обязательно выглядеть скучной проповедью с набором традиционных клише. Поэтому, принимая во внимание очевидную откровенность священнослужителя, он решился на достаточно дерзкий вопрос.
– Скажите! А вы всем об этом говорите или только мне? Мне всегда казалось, что вы зовёте в храм именно за тем, чтобы помочь людям постичь его там?
Священнику, видимо, понравился этот вопрос. Он слегка улыбнулся и ответил.
– Постичь Бога не значит сходить к нему в гости. Хотя многие действительно считают, что это именно так. Каждый обретает господа по своему. У каждого свой путь, и я не могу им указывать, какой дорогой им идти. Я лишь слуга божий.
– Любопытно! – ещё сильнее оживился Александр. – Но мне то вы только что прямо указали на этот путь? Или я чего-то не понял?
– Нет, нет. Вы поняли всё абсолютно верно, – не снимая лёгкой улыбки с лица, подтвердил свои слова батюшка, а затем добавил, – Я читал некоторые ваши книги, и кое-что мне действительно понравилось. А теперь простите, но мне нужно идти.
Священник поднялся с лавки, осенил Александра крёстным знамением и удалился в алтарную часть храма, расположенную за иконостасом.
Вольский, погружённый в свои мысли, даже не успел поблагодарить его за беседу. Казалось, привычные слова, многие из которых он раньше слышал неоднократно, прозвучали теперь совсем по-другому и заставили его, если ещё не переосмыслить, то, по крайней мере, взглянуть на мир и самого себя в нём совершенно иначе.
На протяжении всего дня память возвращала Александру отдельные фрагменты этого короткого разговора, в результате которого он вдруг почувствовал, как нечто неподъёмное, где-то на самом дне его души вдруг шевельнулось и двинулось с места.
Ему даже захотелось встретиться ещё раз с этим необычным человеком, чтобы продолжить взволновавшую его беседу. Однако новая волна накатившихся на него проблем заставила его на время забыть об этом случайном разговоре и заняться совсем другими делами.
Ранним утром Виктория неожиданно постучала в дверь кабинета, разбудив отца.
– Что случилось, Вик? – удивился он, раздирая ещё заспанные глаза.
– Привет, па! Извини, что подняла. Тут дело такое… Короче, мы с ребятами в Турцию решили на недельку слетать. Едут все.
– И что? – всё ещё не понимая спросонок смысла её вопроса, поинтересовался Вольский. – Тебе моё разрешение нужно? Если мать не против, то лети. Только осторожнее там, пожалуйста.
– Да нет! Ты не понял, па! Мне бабки на тур нужны.
– А-а? Вон в чём дело? Так бы сразу и сказала. Сколько?
– Ну, штучки две или три.
– Ого! А чего так много?
– Ой, не жмись, пожалуйста. Отдыхать, так отдыхать! Сам всегда так говоришь!
– Хорошо. Я подумаю. Всю сумму не обещаю, учти это, но тур оплачу, конечно.
– О кей, – согласилась дочь и быстро выскользнула за дверь.
После обеда Александр решил проверить баланс своей банковской карточки. Он редко прибегал к такой манипуляции и понятия не имел об активном остатке на ней.
Обнаруженная сумма немало удивила его, так как была на столько мала, что смогла бы покрыть обычные бытовые расходы не больше, чем на пару предстоящих месяцев. Поэтому для того, чтобы выполнить данное Вике обещание, Вольскому впервые в жизни пришлось досрочно расторгнуть соглашения о банковском депозите и с потерей процентов вернуть деньги на карту.
Это быстро повергло его в ещё большее уныние, и вскоре вызвало обострённое чувство тревоги за собственное будущее.
Вечером, передавая деньги, он в присутствии жены предупредил Вику, что в ближайшей перспективе уже не сможет спонсировать такие поездки.
Вопреки ожиданиям, в этот раз Елена не вмешалась в их разговор каким-нибудь едким замечанием, а просто молча вышла из зала.
Такое поведение жены откровенно удивило Александра, и он провожал её взглядом до тех пор, пока она не скрылась из поля зрения.
Мысли о необходимости, как можно быстрее, найти постоянную работу очень быстро вытеснили все его остальные заботы. Страх перед неопределённостью занял своё законное место в его голове, не позволяя не только задумываться о творчестве, но и отвлекаться на остальные житейские мелочи.
