Сначала было непонятно, зачем игрушечный домик вынесли на балкон и прикрепили там. По размеру там впору разве что хомячкам жить, но они у нас не водятся… Потом туда ещё и семечек насыпали. Кормушкой обозвали…

Ну ладно, я не ревную, однако же во всём должен быть порядок, а я быть в курсе этого порядка! И никак иначе.

А потом я устроился на подоконнике и всё понял. Нет, конечно, изначальная суть бытия так и осталась за семью печатями, как и градация человеческих эмоций… Но кое-что до меня дошло!

Птичья кормушка организована специально для меня, с целью заполнения кошачьего досуга. Культурного, замечу, поскольку охотничий инстинкт свой я проявляю исключительно горением своих обаятельных зелёных глаз и трепетным шевелением не менее очаровательного хвоста.

С подоконника отличный обзор, мне там подстелено мягкое одеяльце, тепло, и стерео изображение за окном. Пернатые игрища - это нечто, замечу я вам… За эту зиму довелось так поднатореть в прикладной орнитологии, что могу сдать зачёт. Честно-честно.

Основной контингент наших посетителей - это синицы. Привлекательны, этого у них не отнять… Один изгиб шеи от головы до крыла чего стоит. Ох, сложно сдерживать эмоции, когда они также стремительны, как и вспархивающие испуганные птицы. Кстати да!

Стоит мне нетерпеливо муркнуть, ну или взвыть, - не будем вдаваться в такие мелочи, и привстать со своей лежанки, как эти мелкие фейерверком разлетаются кто куда. Зрелище прикольное, признаюсь даже, нередко пугал их просто ради этого эффекта. И что? Кто в конце концов тут главный. Балкон мой, люди мои, кормушка моя, семечки в ней тоже мои, - разрешаю их клевать, так пусть терпят и не чирикают. Точка.

Немало к нам и воробьёв прилетает, но они как второсортный народец - синицы их никогда вперёд не пропустят, пока сами не наедятся. Но это справедливо. Воспитания воробьям точно не хватает, даже вид какой-то неряшливый, каждый третий взъерошенный, суетливые и очень уж разговорчивые… Так и хочется порой приструнить, выстроить по ранжиру, завести график дежурств, и каждому по метле… чтоб ещё и за собой прибирали.

Замечал иногда то ли зябликов, то ли ещё кого. Но это редкие гости, и очень ранним утром. Я как раз в это время сам ещё завтракаю.

Игрушечная мышка оказалась заброшенной, сиротливо валяется под диваном. Может скучает по мне? А вдруг. Надо бы проведать. Приласкать… Шучу. Взрослею, наверное. Скоро пол года мне отмечать, именинным рыбным пирогом.

// 2013-2014

Мой Медвежонок

Тот, кто Всегда Рядом

1. сиреневый медвежонок

Я тащу медвежонка за лапу, а он упирается.

- Я не хочу идти…

- А я хочу. И если ты мне друг, то пойдёшь со мной.

- Я ещё не завтракал.

- Ты игрушечный, тебе есть не обязательно.

- Ага… Как друг, так настоящий, а как покормить – так сразу игрушечный…

- Не ворчи. Вот прогуляемся по облакам, аппетит только сильнее разыграется.

У нас два шарика - зелёный и синий. Мой любимый цвет зелёный - и медвежонок безропотно уступает мне его, нитку от своего синего зажимая крепко в лапе.

Меня отрывает от земли. Лёгкий порыв ветра преодолевает земную гравитацию и мы начинаем возноситься вверх.

Хочется пошутить над подъёмной силой воздушных шариков, которой вполне достаточно для задуманного, но насупленный медвежий взгляд прерывает мои намерения. Он прав. Обидевшись на иронию, шарики сдуются и мы шлёпнемся обратно на ромашковое поле.

Этого я не хочу, потому скромно помалкиваю.

Облака вблизи оказываются совсем даже не белыми - а разноцветными. И на водяной пар они совсем не похожи. Вот на пуховые матрасы - гораздо больше.

Устраиваемся поудобнее, обозревая сверху дивно красивую землю. Забавный эффект - стоит лишь отдалиться, и незаметная вблизи прелесть сразу начинает принимать зримые очертания.

Мы сидим, тесно прижавшись, и легкомысленно болтаем о завтрашней погоде. Тарелка с земляникой быстро пустеет, и чашки с молоком тоже.

- А где наши шарики?

- Улетели.

- Без нас?

- Без нас им гораздо легче.

- Но как же мы спустимся?

- Можем здесь остаться.

- Ну да. Можем.

Ты можешь верить во всё, что угодно, - но молчать. Ты можешь ни во что не верить, и ворчать. Ты можешь пытаться поверить, и прошептать об этом.

Если рядом окажется кто-то - эти слова будут услышаны.

- Прохладно становится… Можешь меня обнять?

- Обнимаю.

- Только покрепче.

- Могу вообще не отпускать.

- Давай…

***

2. по дороге к...

Мы идем по июньской дороге, где слева - поле, и справа - поле. Слева - ромашки с васильками, а справа - васильки с ромашками.

Мишутка сосредоточенно смотрит под ноги, и я немного подшучиваю над ним :

- Что ты там потерял? Или что ищещь?

Он спокойно отзывается :

- Хочу найти подкову.

- Зачем она тебе?

Задаю вопрос несколько рассеянно, поскольку сейчас меня более всего занимает мягкая как шелк песчаная тропинка. Идти по ней босиком такое блаженство...

- Найду подкову и она принесет мне счастье.

Мне смешно. Ощущаю беззаботную легкость. Мой друг такой забавный.

- Счастье... А оно тебе зачем?

- Хочу узнать, что это такое.

- Тогда так. Если вдруг я найду подкову, то отдам ее тебе.

- Нет. Мне не нужно чужое счастье. Оно ведь другое.

- Наверное... Другое.

Мой друг медвежонок мудр. Он тянет меня свернуть на обочину, посидеть среди ромашек и васильков. Отдохнуть перед встречей со счастьем.

Оно ведь никуда не денется. Оно где-то есть, и терпеливо ждет, когда к нему придут.

***

3. черничный пирог

Мы одновременно пристально созерцаем один и тот же кусок черничного пирога. Прямо гипнотизируем его.

Тот еще горячий. Я поддеваю запеченую корочку, и из-под нее вырывается парок вместе с насыщенным черничным ароматом.

Мишутка с завистью вдыхает поглубже, но его пластмассовые глаза выглядят разочарованными.

У меня даже аппетит пропадает.

- Миш...

- Что?

- Ну чего ты. Вкусный ведь пирог получился.

- А я и не сомневаюсь. Что вкусный.

- Так чего ты...

- Того.

- Посмотри, какой он красивый.

Отламываю кусочек и показываю медвежонку фактурность пропеченного теста - ноздреватость, сливочный оттенок... А запах!

Да, запах. Аромат ему не уловить. И вкус не узнать. Он ведь игрушечный. Ненастоящий. В отличие от пирога.

Замечаю, что Мишутка зачарованно смотрит на надломленный кусок, потом спохватывается и отводит взгляд.

- Да. Красивый.

Он поворачивается ко мне и пирогу своей сиреневой спиной. Но даже по ней я вижу, как ему обидно.

Обидно, что не может. Ощутить полноту чувств.

- Ну Миш...

После некоторой паузы тот отзывается :

- Ну что?

- Ничего. Только не грусти. Пожалуйста.

- А ты... понимаешь? Понимаешь, что такое Никогда и Ни За Что?

Меня передергивает. Да, понимаю. И очень хорошо.

Пирог в рот не лезет, лежит себе на тарелке и благоухает понапрасну.

Мягко касаюсь плюшевого медвежонка и даже чувствую горькоту дрожи. Глажу его по голове.

- Отдай мне свое Никогда.

Он замер под моей рукой. Замираю и я.

- Отдай ... его мне.

Мишутка недоверчиво оборачивается ко мне, в его пластмассовых глазах что-то подозрительно блестит.

- Давай его сюда.

Он мотнул головой, заурчал что-то своим медвежьим баском. Я терпеливо жду.

Мишутка сделал неловкое движение, как будто за пазуху, и достал нечто непонятное.

Беру протянутое мне Никогда и рассматриваю его. Похоже на бугристый кусок застывшей лавы. Небольшой, а тяжелый.