«Иди на хуй»! — Отчего-то захотелось сказать мне.

Но, так как посыл в пешее эротическое путешествие старшего по званию никак не помогал решить проблему я, со свойственной всем младшим лейтенантам мудростью, благоразумно промолчал.

К тому же, в общем и целом, но проницательный и беспардонный Василий, как ни крути, был прав. Целиком, можно сказать, и полностью.

Придя в цыганскую слободку в одежде добропорядочного советского человека, я буду выглядеть, как белая ворона. И, само-собой, никаких сведений добыть не смогу. Да, что там! Со мной попросту не станут разговаривать, и точка!

— Капитан прав! — Резюмировал Анатолий Викеньтьевич. Но, так как, по всей видимости, какое-то рациональное зерно в моём, слепленном на коленке зачатке плана, всё-таки имелось, плодотворно развил озвученную впопыхах идею. И, обращаясь к Василию, картинно приподнял бровь. — Кто у нас фарцой занимается?

— ОБэХээССники, сам знаешь. — Выдал общеизвестную информацию оперуполномоченный. А затем, экспрессивно вскочив со стула и, на ходу бросив. — Я сейчас! — Пулей вылетел из кабинета.

— Куда это он? — Недоумённо вытаращился я на Познякова.

— Решать проблему с твоим гардеробом. — Еле заметно усмехнулся он. И, просверлив меня изучающим взглядом, потёр подбородок. — Глядишь, что-нибудь из этого и получится…

— А это… законно? — Прекрасно зная, что нет, на всякий случай смущённо проблеял я.

Просто, чтобы понять, насколько далеко позволяют себе отступить от, казалось бы, незыблемых правил, старшие товарищи.

— Разумеется, нет! — Хитро глянул на меня начальник убойного отдела. И, заговорщицки усмехнувшись, таинственно прошептал. — Но мы никому не скажем! К тому же… — Тут он понизил голос, и заговорил ещё тише. — Что такого, если один молодой человек одолжит несколько модных вещей своему новому другу?

«А что, так можно»? — Так и хотелось подколоть майора мне.

Но, подумав, снова предпочёл, как советовал недавно Василий, «промолчать в тряпочку».

Люди для дела стараются. А конфискованные на время шмотки я обязательно верну. Ну, или расплачусь с, пока ещё не подозревавшим о своей незавидной участи, неведомым бедолагой.

Хотя, если вспомнить размер зарплаты младшего лейтенанта милиции и сопоставить со стоимостью импортных вещей на чёрном рынке то, скорее всего, осуществлю первое.

То есть, отдам одежду после операции владельцу и, если представится случай, как-нибудь отблагодарю. Не знаю чем, и когда но, долг — он всегда платежом красен. А Создатель не любит слишком наглых и нахрапистых.

Тут хлопнула дверь и, задорно и с неподдельным энтузиазмом блестевший глазами капитан, положил на стол перед Позняковым, явно вырванный из чьего-то блокнота, клочёк бумаги.

Почему решил, что хозяином записной книжки является не Василий? Так, умчался из кабинета он с пустыми руками. А пиджак, к слову, точно такой же, как и мой, недавно охаянный нелицеприятными словами, остался висеть на спинке занимаемого им стула.

— Что это? — Без особого любопытства, дёрнул головой Анатолий Викеньтьевич. И, слегка иронизируя, пошутил. — Тот самый «План захвата Парижа»?

— Викеньтьевич, не подъёбывай! — Отмахнулся не на шутку загоревшийся идеей Василий. — И, с воодушевлением пояснил. — Это адрес клиента, фарцующего забугорным шмотьём!

— И?.. — Сделал заинтересованной лицо Позняков. — Мы идём брать хату?

— Я ж для дела, Викеньтьевич! — Не на шутку обиделся капитан. И, принимая вид оскорблённой невинности, плюхнулся на стул. — Впрочем, как хотите! — Он чуть развернулся и, приподняв полу всё ещё висящего на спинке стула пиджака, нашарил спички и сигаретную пачку. А затем, закурив и выпустив к потолку струю дыма, еле слышно пробормотал. — Стараешься тут… В долги влазишь… А им всё плохо!

— Что пообещал хоть? — Переводя разговор в другое русло, вяло поинтересовался майор.

— Пузырь, как всегда. — Не стал делать из этого тайны Василий. И, выставив в мою сторону указательный палец, со значением уведомил. — Кстати, младшОй, покупать будешь ты!

— Коньяк? — Обречённо пролепетал я, прикидывая, какую дыру в моём, и так дышащем на ладан бюджете, проделает плата за информацию.

— Не-е, водка. — Облегчил мою участь Вася. И, давая очень лестную и, как по мне, так весьма положительную характеристику работникам ОБХСС, хохотнул. — Там ребята простые. И, местами даже, совсем не гордые.

— Не вопрос! — С воодушевлением согласился я.

Так как, как ни крути, а с финансами было, в общем и целом, хреновато. А пять рублей, составляющие ценовую разницу между стоимость самого дешёвого армянского и бутылки «беленькой», они и в Афр… то есть, в любом случае, пять рублей.

— Ладно, поехали. — Пряча документы в несгораемый шкаф, подвёл черту под затянувшимися дебатами Позняков.

А радостно «забивший копытом» Вася, затараторил.

— Он сейчас, спекулянт наш миленький, как раз утренние сны досматривать должен. — И, поясняя предположение, выдал «бесценную», с точки зрения раскрытия преступлений, информацию. — Знаю я эту публику… Они, как правило, до полуночи в кабаках тусуются. А потом валяются в кровати до обеда!

Глава 26

Так и не решив, стоит ли осуждать вот такой, не вписывающийся в «светлый облик строителя коммунизма» образ жизни неведомого мне барыги я, вслед за старшими и, как выяснилось, чуточку больше умудрёнными жизнью товарищами, вышел из кабинета и мы направились к «Жигулям» Познякова.

Ехать, как выяснилось, было не далеко и не близко. И, через пятнадцать минут машина притормозила у старого, ещё сталинской постройки, пятиэтажного дома.

— Ну что, пошли? — Как показалось, немножко нервно пробарабанил пальцами по оплетенному кожаными полосками рулю, Анатолий Викеньтьевич. — Поговорим с нашим потенциальным спонсором?

— Не дрейфьте, товарищ начальник. — Подбодрил майора неугомонный Василий. — «Хозяйственники» сказали, что рыльце у клиента в хорошем таком пушку. Да и сотрудничает он с ними. На добровольно-принудительной основе, естественно, но это нам только на руку. — Тут капитан повращал в воздухе кистью руки и принялся фантазировать. — А помощь милиции может быть выражена не только в подгоне информации. А и в снабжении оперативников одеждой. Для соответствующего образа и приобретения нужного антуража…

— Лихо ты завернул. — В лёгком ахуе (то есть, простите, в небольшом таком изумлении), крякнул Позняков. И, хлопая дверцей автомобиля, приказал. — Веди давай… Изыскатель!

Мы поднялись по лестнице на третий этаж и, постучав костяшками пальцев в выкрашенную коричневой краской дверь, Василий принялся ждать.

Собственно, проделать этот немудрёный ритуал пришлось ещё два раза. Увеличивая громкость и, подубасив в преграду кулаком а затем, вовсе уж недвусмысленно попинав глухо отзывающиеся доски ногой.

— Кто там? — Наконец раздался хриплый и, какой-то, «слипшийся», что-ли голос.

— Мы от Прохора. — Завуалированно и туманно представился Василий. И, пресекая дальнейшие вопросы, слегка нажал голосом. — Он очень Вас рекомендовал!

После лязганья замков, щелчков ключа и скрипа несмазанных петель, мы увидели хлопчика лет двадцати пяти.

С висящими до плеч сальными волосами и опухшей от вчерашних возлияний рожей.

«Вот он, типаж»! — С некоторой даже завистью подумал я. — «Этого вместо меня выпустить, так его чавэлы сразу за клиента признают»!

Но потом, с сожалением констатировав, что «я столько не выпью», отбросил дурацкую мысль и, следом за Васей и Позняковым, вошёл в пропахшую винными парами и затхлым и спёртым от табачного дыма воздуха, квартиру.

— Чем обязан? — Воровато осмотрев лестничную площадку, прокаркал явно не довольный нашим ранним визитом хозяин. — И, расправив узкие плечи, попытался независимо взглянуть на представителей власти. — Вы вообще, по какому вопросу?

— Не княвай! — Миролюбиво ткнул его двумя пальцами в грудь капитан. И, сначала предъявив корочки, а затем кивнув на меня, пояснил. — Вот его чутка приодеть надо. Так, чтобы шушера, вроде тебя, за своего приняла…