— Тьфу, блядь! — В сердцах высказался небритый Коля. — И, бросив полный презрения и очень неодобрительный взгляд на супругу, резко повернулся и скрылся в комнате. — При этом из-за неплотно закрытой в спешке двери, послышалась довольно-таки ёмкая характеристика родственника. — Козёл был, твой любимый Кирюша. Утырком конченным!

«Как всё плохо-о-о»! — С весёлой иронией подумал я. — «Тут, оказывается, вовсю кипят страсти».

Но, поведенческие ракации, да и, полностью спокойный и расслабленный вид мужчины, явно давали понять, что к кончине «раздолбая Кирюши» свояк явно не имел отношения. Так что, я выбросил этот эмоциональный посыл из головы и сосредоточился на ближайшей родственнице.

Причём, не стал вдаваться в совершенно ненужные в данной конкретной ситуации подробности быта покойного и его взаимоотношений с продолжившей прекрасно существовать без него Вселенной. А прямо и без обиняков сказал.

— Для поведения повторной судебно-медицинской экспертизы, было решено провести эксгумацию тела погибшего. — Тут я раскрыл презентованную мне Позняковым папочку и, вытащив оттуда постановление, протянул Огурцовой. — Ознакомьтесь, пожалуйста. И, напишите своё согласие, требующееся для совершения этого процессуально-следственного мероприятия.

— Киря был неплохим мальчиком. — Прочитав добытый по моей просьбе Олегом Станиславовичем документ, вдруг запричитала Галина. — Это всё гадость его погубила!

Но, хотя её слова косвенно подтверждали недавнюю догадку, не вдаваться в подробности я не стал. Так как, во-первых, прибыл сюда не за этим. Ну и, во-вторых, всё-равно, произнесённые её слова, не имеют никакой юридической силы.

Так как, для получения официального статуса, сведения должны быть запротоколированы и оформлены соответствующим образом.

— Принесите, пожалуйста, ваш паспорт. — Мягко и, старясь говорить без нажима, попросил я. — И, когда женщина, порывшись в висящей на крючке вешалки сумке, нашла требуемый документ, вынул из папки чистый лист бумаги и достал из кармана руку.

— Что писать-то? — Растерянно глянула на меня покрасневшими от внезапно нахлынувших слёз сестра убитого.

— Я скажу. — Пообещал я. — И, подставив в качестве опоры плотный картонный прямоугольник, принялся диктовать.

— Я, Галина Михайловна Огурцова, паспорт серия, номер, и домашний адрес, родная сестра ныне покойного Олега Михайловича Андринова, не возражаю против проведения эксгумации тела, для повторной патологоанатомической экспертизы.

Видимо, Галина Михайловна, имела слишком богатое воображение. Ну или, на её состояние повлияли воспоминания о недавних трагических событиях. Так как она сильно побледнела и, дрожащей рукой выведя, получившиеся довольно-таки кривоватыми строчки, поставила сегодняшнее число и подпись и горько разрыдалась.

На что я, если честно, отреагировал в общем-то, с равнодушием. Да, несчастье. Но, помочь ей справиться с нахлынувшими чувствами я не мог. А лепетать фальшивые слова соболезнования, просто-напросто не счёл нужным.

— Порошу прощения за беспокойство. — Пряча полученное согласие в папку, ровным голосом произнёс я. — И, так как задерживаться в этой, при моём невольном участии, ставшей вдруг обителью скорби, квартире не хотел, быстро вышел за дверь.

«Слава Создателю, одним делом меньше». — Машинально сотворив Святой Круг, подумал я.

И, нисколько не задумываясь о только что совершённом мной странном действии, пренебрёг лифтом и побежал вниз по ступенькам.

Чтобы, выскочив из подъезда, в буквальном смысле слова влететь в очень забавную — хотя, для кого — как, ситуацию. Так как, едва я закрыл за собой дверь, с меня попытались… стрясти мелочь.

Я даже не поверил сначала. Что среди бела дня, у работника милиции какие-то, потерявшие берега отморозки могут потребовать «гуманитарной помощи» на пиво. Ну, или другие, не менее нужные их страждущим и донимаемой сильной жаждой, страдающим организмам, спиртосодержащие напитки.

— Слыш, малой, дело есть. — Растянув губы в щербатой ухмылке, остановил меня «хлопец» на вид лет двацатипяти. — Тормозни-ка.

— Чего тебе? — Останавливаясь, удивился я. И, разглядывая всех четверых, двое из которых начали заходить мне за спину, полюбопытствовал. — Мы знакомы?

— А, с хорошими людьми, не грех и познакомиться. — Продолжал лыбиться, как понимаю, главарь и заводила этой «весёлой», в кавычках, или если сказать правильно, любящей повеселиться за чужой счёт, компании. — Да и выпить за встречу не помешает.

«Ну, Коля, ты попал»! — Радостно-удивлённо подумал я.

И, хотя, в общем и целом всё было ясно, решил не торопить события. Не каждый же день такие занятные приключения будут выпадать на мою долю.

— Что вам надо, ребята? — Старательно имитируя испуг и, напрягая все свои немудрящие актёрские способности, жалобно проблеял я. И, умоляющим голосом попросил. — Дайте пройти… — А затем, стопроцентно предполагая, что вежливость действует на подобных индивидуумов, как красная тряпка на быка, с дорожащими интонациями, добавил. — Пожалуйста.

— Ты что, щенок? Нормальных слов не понимаешь? — Тут направили ход моих мыслей в нужную сторону сзади. И, видимо, для большей доходчивости, сильно толкнули в спину. — Давай, выворачивай карманы! Быстро!

Но, так как я и без этого «мудрого» напутствия, уже знал, как поступлю именно в этом случае, то совету, как вы понимаете, не последовал. А, сделав пол оборота, сгибом руки захватил предплечье ублюдка и сломал ему лучевые кости.

А затем, не желая оставлять второго противника за спиной, пяткой левой ноги, ударил гопника по голени. С радостью услышав такой приятный уху хруст пострадавшей нижней конечности.

— Ты чё творишь, утырок? — Завизжал тот, кто обратился ко мне самым первым? И, всё-ещё не понимая, что по дурости встрял в неприятности, обрисовал моё незавидное будущее. — Да ты покойник!

И, замахнувшись, по ба-альшой такой дуге, попытался по простецки заехать мне в ухо.

Ага, щаз-з! Вот, прям сплю и вижу, чтобы какие-то ушлёпки, отмутузили перворазрядника!

Я уклонился, держа в поле зрения второго, пока оставшегося невредимым, хулигана. И снова поймал себя на мысле, что правая рука невольно нашаривает на поясе рукоять рабочего ножа. А затрепетавшие ноздри готовятся ощутить запах свежей горячей крови.

Правда, предаться таким приятным и, почему-то казавшимся вполне естественными, желаниям мне не дали. Угадайте с трёх раз кто?

Правильно, моё, самостоятельное и, между прочим, совершенно без моего желания, взявшее на себя заботу о моём и, как понимаю, на его взгляд, совершенно безмозглом молодом организме, сидящее глубоко внутри, «Альтер эго».

Небольшим болевым импульсом напомнившее о пределах дозволенного и опустившее меня на грешную землю. Ту самую, где есть закон. Как по мне, защищающий нормальных людей от таких вот уёбков. То есть, простите, нарушающих нормы общественного поведения молодых людей, беззастенчиво пытающихся немудрящим и, старым как мир способом, поправить собственное незавидное материальное положение.

Они ведь потому такие борзые, что не боятся наказания. Так как, на мой взгляд, оно будет слишком мягким и незначительным. А вот, ежели бы знали подобные типы, что расплатой станет их мелкая и поганая жизнь, глядишь, поневоле б задумались.

Не исправились конечно, нет. Так как с горбатыми это делает лишь могила. Но и наглеть, занимаясь грабежом посреди дня, то же бы побоялись.

К счастью для социума и, соответственно, на беду бравой четвёрки, звёзды сошлись так, что повстречался им я. Выглядящий несолидно и гораздо моложе своих лет но имеющий первый разряд по боксу, младший лейтенант милиции, Коля Петров.

Который, к стыду своему, даже не попытался «светануть» корочкой, а сразу и без сомнений, начал восстанавливать попранную справедливость. То есть, незатейливо рихтовать наглые и зарвавшиеся морды.

Пропустив кулак над собой и, сделав подшаг, я пробил оппоненту в солнечное сплетение. Чтобы тут же опасливо отпрыгнуть от мелькнувшего сбоку ножа.