Тут в моей голове снова кольнуло и, так как, ну вот ничего «такого» за последние несколько минут не произошло, я принялся тщательно анализировать недавние мгновения.

И, так как всё это время не сводил глаз с подозреваемого, сумел восстановить в памяти его, брошенный украдкой на форточку, самодовольный взгляд. И, изо всех сил напрягши извилины, вспомнил, что посмотрел туда он после слов прокурорского об установлении личности убитого.

«И вот как, скажите на милость, Фамили Имя и Отчество непутёвого бедолаги соотносятся с такой банальной и, совершенно не имеющей отношения к убийству вещью, как форточка»? — Тоскливо подумал я.

И тут же был «награждён» поощрительной «пиздюлей». Что, естественно, быстренько направило мои мысли в нужное русло.

Эту деталь окна можно отрыть и, соответственно, закрыть. Через неё в квартиры беспечных граждан лазят мелкие воришки-домушники. Ну и, ещё в неё можно что-нибудь выбросить.

Мысленно прокрутив в голове весь невеликий список деяний, я тут же раззявил рот и, не задумываясь о том, поверят мне или нет, информировав всю честную компанию.

— Он что-то выбросил за окно!

И, как в глубине души опасался, поначалу на меня посмотрели с какой-то жалостью. Но, так как до сих пор сидящий на попе ровно Костомиров вдруг дёрнулся, отнеслись к моим словам со всем возможным вниманием.

— Василий! — Коротко бросил Позняков.

И, словно борзая гончая бравый капитан со всех ног ломанулся к выходу.

— Иванов! — Спустя долю секунды отреагировал представитель то ли надзирающей но, по моему глубокому разумению, в нашем конкретном случае — конкурирующей — организации.

И, один из подчинённых старшего советника юстиции тут же бросился следом.

Наверное, чтобы Василий не допустил небрежного ляпа, что случился с носящей тёмно синюю форму и, время от времени забавно косящую в мою сторону глазом, девчулей.

— Вот! — Через несколько минут, предъявил капитан завёрнутый в какую-то замызганную тряпицу паспорт. — Как и предполагал младшОй, в кустах валялся!

Прокурорский кончиками пальцев взял за грани коричневую книжечку с гербом Советского Союза на обложке. И, аккуратно раскрыв, прочитал данные потерявшего её обладателя.

— Смирнов, Игорь Анисимович. Одна тысяча девятьсот тридцать седьмого года рождения. Прописан в Челябинске и, пока не ясно, что делавший в нашем городе.

— А я тут при чём? — Не желая понять, что его почти припёрли к стенке, наигранно удивился Костомиров. И, словно это подтверждало его невиновность, попытался поиграть в «капитана очевидность». — Мы, вообще-то, в Свердловске находимся.

Но, для нас троих, безо всякого сомнения, всё было ясно. Так как не фотографии был изображён ни кто иной, как найденный утром на пустыре и отдавший Создателю душу, бедолага.

— Этого в КПЗ! — Не обращая внимания на детский лепет обвиняемого, деловито распорядился старший советник юстиции. И, с каким-то глумливым прищуром глядя на Познякова, уведомил. — Дело мы забираем. Ну, а всему отделу и Вам лично, выражаю устную благодарность, за плодотворное сотрудничество и всяческую помощь следствии!

После чего участковый надел на глухо воющего Костомирова наручники и, отконвоировал его к вызванному им же милицейскому «воронку». Яркими жёлто-синими цветами больше напоминающего «канарейку» и, иногда называемый народом этим весёлым прозвищем.

— Суки! — Вполне ожидаемо сплюнул на тротуар импульсивный Василий. И, так как награждение одним эмоциональным эпитетом посчитал явно недостаточным, усугубил. — Козлы безрогие!

— Есть такое дело. — Заводя мотор, невозмутимо согласился Позняков. И, философски добавил. — Хотя, раз дело забрали, то и висяка на нас нет.

— Так-то оно так. — Недовольно буркнул капитан. И, пародирую известного киногероя, в сердцах махнул рукой. — Просто, Викеньтьевич, за державу обидно!

— Если кто и может быть в претензии, так это Коля. — Утихомиривая пыл подчинённого, резонно заметил Позняков. И, ставя меня в пример разгорячившемуся капитану, добавил. — Однако, видишь… Сидит себе спокойно. И, можно сказать, молчит в тряпочку.

— Так, ему обижаться ещё не положено. — Оглянувшись на вашего покорного слугу, обозначил моё место в иерархии Василий. — Он в розыске всего второй день. — И тут же поспешил выпятить собственные заслуги. — А я, между прочим, под твоим началом, десять лет трублю!

— Вась, кончай уже, а? — Устало попросил Анатолий Викеньтьевич. — Ну, забрали прокурорские раскрытое по горячим следам дело. Так, не междоусобную войну же нам затевать. — Он скосил хитрый глаз на бравого капитана и слегка охладил его буйную голову. — К тому же, это совершенно бесполезно.

— Ладно, проехали. — Начал успокаиваться Василий. И, сменив тему, снова посморел на меня. — Кстати, младшОй… Ты действительно боксом занимаешься?

— Ну… да… — Не решаясь озвучить правду, пролепетал я. — И тут же полюбопытствовал. — А ты почему спрашиваешь?

— Да я, когда-то тоже… — Признался Василий. — По молодости… — И, поймав одобряющей взгляд майора, предложил. — Через неделю за «Динамо» выступить не хочешь?

— Н-ну-у, можно… — Неопределённо протянул я. И, поспешил признаться и, заодно, попросить помощи. — Правда, я не имею ни малейшего представления, где находится ваше «Динамо». Да и там никого не знаю…

— Не дрейфь, мелкий! — Сверкнул белозубой улыбкой жизнерадостный товарищ. — Ты в надёжных руках! — А затем, обращаясь к Познякову, предложил. — Викеньтьевич! А, давай по дороге к Авдеичу заскочим! У него сейчас как-раз молодняк из ДЮСШ тренируется. Познакомим нашего бойца и, заодно, прозондируем что к чему!

— В служебное время? — Засомневался старший оперуполномоченный. Но, так как, по всей видимости, тоже хотел сгладить впечатление от нагло отобранной и присвоенной сотрудниками прокуратуры нашей маленькой победы, тут же согласился. — А, была не была! Поехали!

И, слегка свернув в сторону от предполагаемого маршрута, порулил навстречу моей спортивной славе. Ну, или возможному позору… Кто его, капризное и переменчивое «боксёрское счастье», разберёт?

Глава 12

— Приехали. — Весело констатировал Василий, нетерпеливо выскакивая из салона.

Следом за ним из машины вышили и мы с Позняковым. И оказались перед выкрашенным в бело-голубые цвета фасадом, чем-то похожего на корабль, здания. Сходство усиливали, напоминающие палубы балконы и куруглые, имитирующие иллюминаторвы окна.

И вообще, от стоящего на берегу большого, по размерам сравнимого с полноценным озером городского пруда, комплекса сооружений, повеяло чем-то родным и близким. Снятым ещё до Великой Отечественной войны фильмом «Волга-Волга» и физкультурным энтузиазмом тех, давно прошедших, лет.

— Ну что пошли, что ли? — Прервал неловкую заминку Анатолий Викеньтьевич. — Представим тренеру нашего парня, да и дело с концом.

А моё загадочное и, подозреваю, что с незаурядным таким «подвыпердотом» воображение тут же наглядно изобразило это самое «дело». В строгом костюме, украшенное обязательным и всенепременным галстуком и, конечно же с гипертрофированным «концом». Имевшим поражающее воображение внушительные размеры и, при желании, могущем заменить дубинку.

От этой, промелькнувшей в моей непутёвой голове картины, я дурашливо захихикал но, мои смешки приняли за неуверенность и тут же наградили ободряющим тумаком в бок. Чтоб не терял стойкости духа и боевого задора, значитца.

— Не дрейфьте, юноша. — Усмехнулся «товарищ майор». И, обращаясь к капитану, с подковыркой поинтересовался. — Знаешь, куда идти?

— Ага. — не обращая внимания на тон, моментально подтвердил неугомонный Василий. И, призывно махнув рукой, скомандовал. — Айда за мной!

Но «айдакнуть» сразу — увы! — не получилось. По причине вездесущего вахтёра, как и положено представителю этой архиважной профессии, гордо восседавшего за стоящем чуть сбоку от входных дверей столиком и моментально отреагировавшего на наше внезапное появление.