– Интересно, рак кожи был бы менее страшным, чем это всё? – вдруг подняла голову София.

– У тебя что, рак кожи? – как-то не слишком умно отреагировала Оксана.

– Нет, просто на ум пришло.

– Понятно. Ты… как бы… помолчи, Соф. Тут Эльвире может какая-нибудь интересная мыслишка прийти.

– Нет и не будет интересных мыслишек, – опять сходив до стены и вернувшись, сказала Эльвира. – Мы собираем информацию и анализируем.

– Скоро будет поздно собирать информацию, – мрачно проговорил Амир. – Надо действовать.

– А как?

– Не знаю ещё. Не решил.

– Так если нас всех убивать не собираются, куда ты торопишься-то? – вдруг разведя руками обратилась к Амиру Оксана.

– Не знаю, – мрачно отмахнулся Амир.

Марго бесстыдно погладила его по плечу, и Лиле вдруг захотелось обозвать её самыми худшими словами. Вслух. Но хорошее воспитание… это такая вещь, когда даже на ум плохие слова не приходят.

Все надолго затихли. День подкатывался к вечеру. Половину ночи за окном кто-то стрекотал, кузнечик это, сверчок или что-то такое, но Лиля слушала и наслаждалась, а про себя надеялась, что остальные тоже слушают и наслаждаются. Это нечто единственно прекрасное, кроме друг друга, кроме Амира, что им неожиданно подарила жизнь. Подарила ровно перед страшным потрясением.

Следующим утром на раздаче воды и таблеток Оксана обозвала было уродов уродами, но Марго тут же толкнула её и принялась извиняться, жалко растягивая в улыбке дрожащие губы. Уроды странно долго смотрели на неё, тяжёлыми взглядами придавили каждого в подвале к месту и жестами позвали Марго наверх.

Марго оглянулась на Полину, на Тоню, Марьяну, но если она что-то и шепнула, то совсем тихо. Она ушла.

Её не было очень долго. Слишком долго.

Вернулась она странная… слабо пахнущая мылом и мужским одеколоном.

Стояла возле двери, опустив голову, а потом пошла в тот угол, где они обычно справляли нужду.

Амир было встал и повернулся к окну, решив, что Марго собирается пописать. Но она вдруг позвала его, сев на холодный земляной пол в паре шагов от угла.

– Амир, будь так добр, сделай хорошее дело, а?

– Какое?

Марго заговорила непривычно серьёзно и вежливо:

– Не мог бы ты пописать мне на бедро?

– Что?! – изумился он.

Так же, но молча, изумились и все девочки.

– Там осталась грязь, – совершенно серьёзно объяснила Марго. – Мне нужно её смыть.

– Давай просто вытру.

– Это не та грязь, которую можно просто вытереть. Это грязь, которая как клеймо. Как на всю жизнь. Я её ненавижу.

Лиля долго не могла понять, что происходит, что Марго имеет в виду. Но Амир понял. Он подошёл и сел рядом с Марго, чтобы шептать ей что-то, сжимая в своей её полубессильную руку и слегка массируя пальцы.

Только на следующий день Лиля догадалась, что случилось с Марго наверху. В конце концов, она предупреждала, что так будет. Правда, уроды ещё ни разу не вызвали Марьяну и Эльвиру, но они выглядели красивыми татарочками, и заметно отличались от остальных девушек и Амира. Или уроды всё-таки способны были жалеть кого-то больше, а кого-то меньше?

Теперь никакой подарок жизни не смог бы заставить Лилю беззаботно наслаждаться. В ней снова поселился сильный страх, заставляющий её забиваться в куртки и мерзко потеть.

Оксану вызвали на следующий день. Её тоже долго не было. Ещё дольше, чем Марго. И она кричала как в первый раз. Слов тоже было не разобрать. Быть может, Лиля просто таких и не знала.

Но наступил вечер, всё стихло, а Оксана не возвращалась. Ближе к ночи где-то совсем рядом прогремел выстрел.

Оксана не вернулась и утром. Оксаны больше не было.

– Эй, где Оксана! – грубо рыкнул Амир, когда появились двое с водой.

– Пошла в распыл, – холодно сообщил один из уродов. – Хочешь поговорить, обсудить, поплакать – пожалуйста. Идём, выходи.

Лилю словно повело вперёд, но она уже не могла остановиться. Она чувствовала, что Амир сейчас что-то сделает. Она чувствовала его ярость и шла вперёд, шаг за шагом, чтобы защитить его от насилия. Инстинкт и расчёт кричали внутри неё, что нужно забиться в угол, быть может даже попытаться укрыться за обувью и дублёнками, но Амир не дал ей прислушаться к себе. Секунда, и он прыгнул и дёрнул за ручку ведра одного из мужчин. Тот пошатнулся и последовал звонкий и в то же время глухой удар. Лиля даже не успела осознать, насколько быстро второй дядька вырубил Амира прикладом. Но мужик с ведром и Амир уже валились внутрь подвала, и Марьяна выскочила (откуда только взялись силы и решимость?) и полезла на второго, который готов был врезать и ей. Но Марьяна не собиралась драться или не умела. Она делала то, что могла, и как будто облепила своим телом взрослого мужчину. Лиля оглянулась, надеясь на помощь остальных девочек, но от страха или растерянности их словно разбросало по стенам.

Упавший путался в Амире и ведре, но уже поднимался, и Эльвира вдруг схватила тяжёлые сапоги и принялась колотить со всей силы мужчину по голове, но это как будто бы было бесполезно и только удар ногой по голове ненадолго помог. Взгляд Лили упал на освободившуюся руку отключившегося Амира. Из ладони вывалились связанные несколькими узлами шнурки. Амир готовился душить.

Эти шнурки в руке Амира почти заставили оцепенеть Лилю, но сквозь всё прорезался голос Марьяны сзади.

Она умоляла перестать, просила прощения. Лиля оглянулась. Тот, на которого она накинулась, уже без какой-либо пощады бил её кулаками по лицу, свалив девушку на пол и склонившись над ней. Он казался таким большим и сильным, таким тяжёлым, мускулистым, весил килограммов сто, наверное. Глаза Марьяны закрылись. Бить её больше нужды не было, но урод продолжал наносить удары. Он мог забить её до смерти.

Лиля схватила шнурок из руки Амира и взбежала наверх. Её пальцы изловчились, руки сами накинули петлю, колено само упёрлось в спину урода. Лиля тянула и тянула концы шнурка на себя, но этот мужчина казался слишком крепким, почти каменным, хотя она чувствовала жар его тела коленом и понимала, что он просто человек из плоти и крови, что он далеко не вечен. Что рано или поздно это противостояние закончится. Но она тянула и тянула, и на всплеске почти дурного превозмогающего усилия, рвущего мускулы и свою же кожу концами шнурка, Лиля, издав стон-писк, перешедший в нечто хриплое, в панике решила, что задушить такого монстра просто нереально. Что, если она отпустит, и он измолотит её и всех остальных своими кулачищами?

И она не отпустила. Тянула и тянула, пока Марго не сказала отпустить. У неё в руке было что-то чёрное, похожее на оружие вроде полуавтомата. Внимательно осмотрев эту штуку, Марго, крупно дрожа, сняла предохранитель.

Колено Лили начало уходить вниз вместе с мужской спиной. Он осел, а потом и лёг поперёк Марьяны. Лиля подумала, что он сделал это осознанно, потому что Марго приказала, но никто ничего не сказал вслух, а мужчина не поворачивался… и не дышал.

– Что там с Амиром? – наконец нарушила молчание Марго. Она пятилась, отходя от Лили с поднятым кверху дулом, а на лбу у неё выросли крупные капли пота.

При этом Марго казалась до дичи красивой, даже вместе с этими каплями.

– Выхожу. Жив, – тихо, не очень внятно отозвался Амир. – Давайте быстрее. Софа, не надо меня поддерживать, я сам. Сам, я сказал!.. Иначе вы можете не успеть.

– Нет, торопиться некуда, – ровнее и чуть спокойнее заговорила Марго. Её блестящий, почему-то волчий взгляд нацелился на Лилю и не спадал.

Почти тут же на плечо Лили сзади легла тяжёлая рука, а её обладатель холодно выдал негромкие слова:

– Попытка к бегству? Все назад, в подвал!..

Озноб прошёл по спине. Лиля узнала те чувства, которые испытывала, когда её выводили для избиения и пытки током. Она узнала этот взгляд на её шею и спину сзади, хотя даже не видела, как и в прошлый раз, кто именно подкрался к ней опасно близко.

Лиля крутанулась, чтобы вырваться, но в этот момент Марго истошно заорала: