Тогда я отказался от идеи снять дом, потому что домоправительница заставила нас ждать целый час, и к моему обычному тревожному состоянию добавилось чувство неуверенности. Я рад, что сдался, ведь иначе моя жена, ребенок и я могли бы оказаться на четвертом этаже здания, где в результате землетрясения погибли около тридцати человек.

Наконец я нашел дом, «твердо стоящий на ногах», и поселился в нем с семьей. Слухов о землетрясениях в Ване не было, но я все равно изучил все – от расположения дома до уровня его безопасности, от соседей до состояния грунта, даже качество бетона. Поиск жилья значительно задержали моя склонность все контролировать, осторожность и чрезмерное внимание к деталям. Кроме того, вероятно, мне жаль было расставаться с чувством защищенности, которое я испытывал в компании Озгюра, или страх взять на себя ответственность за жену и ребенка, которые переехали бы ко мне в этот город, где я не чувствовал себя своим и где я время от времени испытывал сильный страх. Возможно, это был отголосок страха, передававшегося из поколения в поколение от моих предков, в генах которых сохранилась память о землетрясениях, которые они пережили давным-давно.

Единственное объяснение, которое я дал тогда своим друзьям, которые не понимали, зачем я ищу сейсмостойкий дом, и которое я считал логичным, было следующим: «Ван – сейсмоопасная зона, надо быть осторожным».

После того как я поселился в Ване, больше, чем одиночество, меня начало беспокоить обострение хронических заболеваний, сопровождавших меня в течение многих лет, которые время от времени значительно обострялись. Дискомфортные ощущения, начавшиеся еще в студенческие годы, существенно снижали качество жизни. Особенно в период экзаменов беспокойство о том, что я не смогу выступить достойно и так, «как от меня ожидают», серьезно обостряло мои кишечные расстройства и проявления аллергии. Не поймите превратно: еще до университета я всегда стремился быть лучшим. В конце концов, я был сыном отца, который сказал: «Почему не десять?» – когда я получил девятку на экзамене, но в детстве мне было не так сложно уживаться с этими особенностями.

На третьем курсе университета у меня в голове была прорва предположений о том, что может быть причиной моих жалоб на вздутие и боль в правой нижней части живота и диарею, которые становились все более интенсивными и тяжелыми. Как вы понимаете, все эти жалобы могут существенно повлиять на социальную и трудовую жизнь человека. Неприятно наступать на ноги всему ряду, пытаясь выбраться в туалет посередине чудесной пьесы, которую смотришь с любимым человеком. Не говоря уже о том, что посреди урока в школе я морщился и страдал от боли в животе.

Может ли быть так, что за моими болями и проблемами с кишечником, которые усилились за последние пять-шесть месяцев, стоит серьезное заболевание? Самой негативной и самой тревожной ситуацией было подозрение на рак. Мое состояние также могло быть предвестником таких заболеваний, как язвенный колит и болезнь Крона. Только через несколько месяцев после того, как я решил, что пора обратиться к врачу, я смог действительно это сделать. В голове возникали ужасные сценарии, с которыми я боялся столкнуться. Даже будучи врачом, я боялся возможного диагноза и хотел по возможности избежать его. Не знаю, говорил ли я вам, но мы, врачи, тоже люди.

Я набрался смелости и выбрал самого близкого, самого отзывчивого из своих учителей. Даже если случалось что-то плохое, он по-доброму говорил мне об этом и помогал найти выход, не оставляя меня одного. Этим преподавателем стал доцент кафедры внутренних болезней, знающий, заботливый и очень продвинутый и современный врач. Я подробно рассказал о своих жалобах, упомянул, что они начались в период, когда я поступил в университет и жил в общежитии, то есть когда изменились обстановка, питание, режим сна. Я описал свои жалобы на одновременные интенсивные выделения из носа и носоглотки, чихание, заложенность носа, от которой я просыпался по ночам, и жалобы, связанные с аллергией. Упомянул, что по утрам просыпаюсь вялым и уставшим, что не могу остановить прокручивание в голове сценариев плохих ситуаций, словом, что уровень тревожности значительно вырос по сравнению с тем, что было раньше.

Он выслушал меня, осмотрел, назначил анализы крови. В результате проведенных обследований он сказал мне, что моя болезнь несерьезная, что это может быть синдром раздраженного кишечника, другими словами, СРК и что психологические причины могут играть определенную роль. Он не забыл добавить, что по другим своим жалобам я могу получить поддержку у оториноларинголога и психиатра. Название болезни было чуждо моему слуху и разуму, поэтому я не получил удовлетворительного ответа на вопросы: «Как возникло заболевание, что произошло, какие факторы лежат в его основе, на что следует обратить внимание?» Взаимосвязь с психологией никогда не имела для меня смысла: разве ж психологическое состояние может так интенсивно влиять на организм в физическом плане?! Я должен был принимать лекарства, и если жалобы сохранятся, то желудок и кишечник должны были быть обследованы изнутри с помощью прибора с камерой, т. е. эндоскопии.

Конечно, низкий риск опухолей, рака и других серьезных заболеваний давал мне некоторое облегчение, но лекарства, которые я носил с собой и которые очень осторожно использовал, практически не помогали. Три препарата, назначенные мне почти двадцать лет назад для снижения кислотности желудка, регуляции работы кишечника и борьбы со стрессом, занимают ведущее место в протоколах лечения этого заболевания и сегодня. Конечно, я последовал рекомендациям своего учителя и пошел к оториноларингологу. Он очень заинтересовался и внимательно меня осмотрел.

Он пришел к выводу, что мое заболевание носит аллергический характер, и назначил антигистаминные препараты и назальный спрей, содержащий стероидные гормоны, который я мог использовать время от времени для устранения заложенности носа. Эти лекарства были эффективны, и я получал от них пользу, но они действовали только тогда, когда я их использовал. Если я забывал или пытался отложить прием лекарств, то через очень короткое время все симптомы возвращались. Если я забывал принять лекарство, мне было трудно даже дышать, а ведь это самая базовая человеческая потребность. Вспомните, как вам было некомфортно, когда вы простужались и у вас был заложен нос, как вы теряли вкус к еде из-за этого. А теперь представьте, что вы испытываете это постоянно. Дыхание, а особенно правильное дыхание, напрямую влияет на качество жизни. Не волнуйтесь, я не буду портить вам настроение, рассказывая о проблемах с кишечником, которые возникали у меня, когда я забывал или задерживал прием лекарств. Одним словом, без этих лекарств качество моей жизни значительно снижалось. Чтобы держать их все время при себе, я даже приобрел специальную сумку, в которой их постоянно носил. И ужасно переживал. Ну как же, врач – и не расстается с сумкой, набитой лекарствами!

Сильные приступы тревоги, проблемы с кишечником и аллергия оказывали серьезное негативное влияние на мою жизнь. В какой-то момент вместе с врачами мы пришли к выводу, что «окончательного выздоровления при таких заболеваниях ожидать не стоит и что мне надо научиться с ними жить». Мои профессора, которые, руководствуясь благими намерениями, после изучения тысяч научных трудов и круглосуточной работы освоили современные медицинские методы и научились применять их с большим мастерством, были фактически беспомощны в моем случае. Я перестал стесняться своих лекарственных запасов, и препараты для лечения пищеварительной системы и аллергических заболеваний стали моими близкими друзьями.