К черту! Пора валить из этого треклятого леса и этой богом убитой деревушки.

Я отправилась за своими вещами, оставленные у бабки, у которой снимала комнатушку на время своего приезда. Встретила она меня с огромными, вылезшими из орбит глазами. Да уж, могу понять удивление престарелой Глафиры, когда она увидала меня, грязную, босую, лохматую и в рваной одежде. Не сказав ей и пары слов, я отодвинула старушку в сторону, прошла в выделенную мне комнату и заперлась. Там я не стала медлить и обдумывать свои дальнейшие шаги. Мне надо было срочно убираться от сюда. Я лихорадочно начала снимать с себя ошмётки, которые раньше принадлежали моим джинсам и майке, одновременно отдирая с кожи грязь, высохшую слизь и кровь поверженных врагов. В волосах застряли еловые и сосновые иголки, листья и даже паутина. Мыть голову времени не было. Надо торопиться.

Меня вдруг захлестнуло чувство отчаяния, такого сильного, что захотелось сжаться в уголке и тихонько поскуливать от страха и безнадеги. Руки начали трястись, зубы стучать, а все тело сотрясал дикий тремор. Так. Стоп. Что со мной происходит? Откат от совершенной мести? Шок? Да откуда? Я больше не человек. Мне больше не свойственны эти эмоции. Я физически и эмоционально стала выносливей.

Я стояла как вкопанная посередине комнаты, полностью обнаженная, вперив свой взгляд на своё отражение в мутном зеркале, висевшем на дверке старенького шкафа. Сделав глубокий вздох, я полностью погрузилась в своё сознание, отринув мысли отчаяния и страха. Я будто бы образовала вокруг себя защитный кокон. В голове начали проявляться различные мысли и образы, но они никак не хотели объединиться в единую картину. Будто что-то или кто-то давил на меня, пытался внушить мне эмоции паники и страха, а когда я засекла воздействие, постарался затереть все следы.

Я мысленно зарычала и потянулась когтями за эти образы, но они неожиданно рассеялись, превратились в пыль. Единственное, что мне удалось схватить, была фраза «Не враг. Подожди». Кого или что подождать? И в смысле не враг? А кто тогда? Друг? Разве друзья заставляют паниковать? Заставляют испытывать страх, сопряжённый с желанием убивать все и вся вокруг?

Я собралась с духом, натянула на себя сменную одежду, обувь, накинула куртку и вышла из комнаты. Защитный кокон убирать не стала. Он держал мои эмоции под контролем, и не позволял другим влиять на меня извне.

Я концентрировалась на своих внутренних ощущениях бурлящего во мне вампира. Я увидела бабку Глафиру, хлопотавшую в небольшом огородике, на котором росла то ли картошка, то ли капуста. Понятия не имею, я не агроном. Бабка что-то напевала себе под нос, размеренно работая садовыми инструментами. Мое внимание привлекло то, что было во всем происходящем что-то не правильное, не логичное. Я расфокусировала взгляд, рассеивая своё зрение на все вокруг. Ничего необычного. Все вполне заурядно. Деревенский дом, двор, огород и… Оппа! А почему это у старой деревенщины на запястье белеет ремешок новеньких смарт-часов? Внуки подарили? Так единственным внуком был безвременно погибший Петруша. Да и вряд ли бабулька стала бы носить на себе греховное изобретение греховного Запада. Как они говорят там? А, да, все это от лукавого. Неееет, Глафира, не та, за кого себя выдаёт. Совсем не та.

– Баб, Глаша! – позвала я свою комнатодательницу. – А часики вам понадобились, чтоб с товарками рецептами закруток огурцов обмениваться, или же в Инстаграмме с фоловерами делиться?

Глафира замерла на долю секунды, а потом медленно выпрямилась, не выпуская из рук прополочную тяпку, и, к моему удивлению, рассмеялась. И смех этот был вовсе не смехом старой женщины. Я ждала каркающий, с хрипотцой звук, а в мои красивые вампирские ушки полился милый, нежный смехорок, который обычно издают юные девушки в кругу таких же юных молодых парней. Этот смех пытался проникнуть сквозь завесу моего кокона, пытался обнять меня, приласкать. Но меня было уже не провести.

– Спалилась, да? – Глафира, или как ее там, взглянула на меня с ироничной ухмылкой. Она откинула в сторону тяпку и повернулась ко мне, глядя на меня в упор. Пробиться пытается, зараза такая. Да кто же ты такая?!

Я резко подалась вперёд, вытянув в ее сторону руки с выпущенными когтями, но она вдруг, неожиданно испарилась. Это что ещё за фокусы? Она реально испарилась, не передвинулась с вампирской скоростью. Нет. Просто исчезла.

– Подожди, не кипишуй, Инга, дорогая. Я не несу для тебя угрозы.

Я обернулась и увидела пожилую женщину, стоящую у входа в дом.

– Кто ты, черт возьми, такая? Ты не вампир, ведь сейчас хоть и пасмурно, но все же солнечные лучи просачиваются на землю. Ты бы сгорела. – Я буравила ее взглядом, пытаясь пробиться через ее сознание к мыслям.

– Инга, не стоит тратить силы на то, чтобы «взломать» меня. У тебя это не получится. Ну, может быть и получится, но не сейчас, не с таким опытом, как у тебя. А у тебя этого опыта вообще нет. Ты как слепой котёнок в этом сверхъестественном мире. Хоть и очень сильный котёнок.

– Хватит говорить мне о том, что мне и так известно. Я тебе вопрос четкий задала: кто ты такая?

– Я эмпат. Удовлетворена?

– Нет. Эмпаты – это люди, способные распознавать эмоциональный фон других людей, способны сопереживать. Это весьма чувствительные люди, очень добрые и нежные. Ты же далека от понятия доброты и нежности. Плюс ты не старалась понять, что я чувствую, а пыталась давить на меня чужеродными эмоциями. Ты хотела заставить меня паниковать, а потом, когда это не сработало, накинулась на меня, насаждая мне чувство радости и эйфории. Ведь это же ты была? Правда? Или здесь кто-то еще прячется? А? Эй, кто бы вы не были, выходите. Хэндэ хох, как говорят, немцы! Руки вверх!

– Не ори! И хватит брызгать ядом своего неуемного сарказма.

Я сделала жест рукой, мол, ладно-ладно, давай, вещай, бабка, вещай.

– Пойдём в дом. Сядем и поговорим нормально. – Она повернулась и шагнула внутрь.

– Сначала покажи мне себя настоящую. – Крикнула я в ответ.

Мне почему-то показалось, что передо мной стоит вовсе не старуха. Не та Глафира, у которой я сняла комнату. Плюс ко всему прочему, пахла она по-другому. Да, наконец-то я обратилась к своей базовой вампирской способности – к сверхобонянию. Именно оно посылало мне тревожные звоночки о ненормальности происходящего. А я все надеялась на зрение. Именно нюх подсказал мне мыслить в правильном направлении. Настоящая бабка Глаша пахла как обычная старуха: плесенью и трухой. Старостью, короче. Эта дамочка, или эмпат, как она называла себя, пахла иначе. Силой. Мощью. Уверенностью. Молодостью.

Образ старухи Глафиры начал мерцать, изменяться, рассеиваться. Вместо этого я увидела молодую, ухмыляющуюся особу, с длинными рыжими волосами, отдающими больше в красноту, с бледной гладкой кожей и огромными бездонными голубыми глазами. Красивая, чертовка. Была б я мужиком, попыталась бы ее завалить. Ну серьезно.

На ней было надето красное короткое платье, которое подчеркивало бледность ее кожи, а на ее длинных ногах были черные туфли на… нет, не на шпильках. Блин, это были военные ботинки! Сверху девочка, снизу универсальный солдат. Вот это поворот.

Она стояла в проеме, и улыбка не сходила с ее лица. А глаза ее блестели. Ледяные пики айсберга.

Но тут она начала смеяться, аж похрюкивала от удовольствия:

– Ля, ты бы сейчас видела себя со стороны! Такая буря эмоций на лице. – Она согнулась пополам и продолжила ржать.

Я стряхнула с себя оцепенение и прошла следом за ней в дом.

Девица, а это уже была не бабка Глаша, прошла, размашисто виляя бёдрами, к большому деревянному столу и уселась на первый попавшийся под руку стул. Закинув ногу на ногу, стала покачивать носком грубого ботинка, при этом она не отводила от меня своих ледяных глаз. Она вытащила второй стул и толкнула его ногой в мою сторону:

– Садись и слушай.