Полина взобралась с ногами в одно из кресел, зажмурила глаза, подставив лицо теплому весеннему солнцу, и долго сидела без движения задумавшись.
Что ни говори, а задуматься было о чем. И сколько бы ни брала под сомнение Ирка серьезность намерений незнакомки, отмахнуться от всего этого просто так не удастся. Другой вопрос – нужно не психовать, а постараться успокоиться и разобраться во всем трезво. Полина всегда славилась умением выуживать из огромного потока информации рациональное зерно. Редко поддавалась беспричинной панике. Ей удавалось сохранять самообладание даже в бесчисленных баталиях со злобной мачехой. Отчего же тогда так тревожно у нее на душе сейчас? Не потому ли, что все происходящее не просто чья-то хулиганская выходка, а вполне нешуточное предостережение ей конкретно? Страшно поверить в это, почти невозможно, но усилие над собой сделать все же придется, и придется все же что-то предпринимать, а не вопить каждое утро на ухо сестре о своих неприятностях. В конце концов, у нее своя жизнь и свои проблемы.
Итак, с чего начать?
А начинать нужно с Лилечки. Видимо, неспроста незнакомка завела о ней разговор. Да и вчерашний визит Полины в офис мужа не привнес в ее душу успокоения. Почему они оба так растерялись, увидев ее? С какой стати Лилечка прильнула грудью, которая, к слову сказать, едва угадывалась, к плечу ее мужа? Потом без стеснения начала влезать в их разговор, что совсем уж было неумно с ее стороны…
Так, что еще ей не понравилось в тот момент? Женька! Да, точно. Можно сколько угодно обманывать себя, но он выглядел каким-то потерянным. И когда она напомнила ему о приглашении на вечер, он просто не знал, куда себя девать.
Как же выяснить, с кем и где он мог ужинать, а заодно навести справки о его услужливой секретарше? И где можно раздобыть такие сведения?
Полина раздумывала всего минуту. Стремительно поднялась с кресла и едва не бегом ворвалась в дом.
У каждого делового человека, если он действительно деловой, есть в доме компьютер, в котором должна была находиться масса всевозможной информации. Женька не был исключением. Правда, дома он ограничивался портативным, его ноутбук всегда лежал на видном месте в их спальне – на инкрустированном столике у окна. Полина могла поклясться, что не видела его там уже неделю. Правда, раньше у нее не было причин заинтересоваться: почему так? А сегодня… А сегодня она облазила весь дом, включая крохотные кладовки с зимним снаряжением для рыбалки и для лыжных прогулок. Компьютер ее мужа исчез бесследно.
– Почему? – Полина нахмурилась, сдувая со лба прядь волос, выпавшую из прически. – Куда ты его дел, Женька? И почему? У тебя же есть еще один, который ты всегда возишь с собой…
Отвечать было некому. Тут еще так некстати пришла Нина Ивановна, и поиски пришлось прекратить. Полина вышла к ней в холл и уставилась на домработницу, которая вертела в руках какой-то клочок бумаги и, беззвучно шевеля губами, что-то пыталась на нем прочесть.
– Доброе утро, – окликнула ее Полина, заинтересованно поглядывая на то, что было в руках у Нины Ивановны. – Почта?
– Даже не знаю. – Нина Ивановна недоуменно развела руками и тут же протянула ей листок. – Взгляните сами, Полиночка.
Это был обычный листок из обычной школьной тетради в клетку, вернее, не целый листок, а третья часть его, аккуратно обрезанная ножницами. На нем не было ни имен, ни фамилий. Просто в самом центре его значилась дата: 21.06.98 г. – и все, больше ничего не было. Цифры были выведены черным маркером. Аккуратно, чертежным шрифтом, обведены несколько раз.
– Что это? – Полина недоуменно разглядывала тетрадный листок.
– Не знаю, Полиночка! Лежало в почтовом ящике. Я обычно в это время туда не заглядываю: рано еще для почтальона-то. А тут смотрю: уголок бумаги какой-то торчит. Дай, думаю, загляну – опять сорванцы что-нибудь засунули. А там вот это…
Почтовый ящик располагался по ту сторону забора. Он был закреплен на длинной ножке слева от въездной дороги, ведущей к гаражу, это было очень удобно: не нужно было вскакивать всякий раз и нестись к калитке, чтобы встретить почтальона. Но опять же, это европейское новшество имело ряд неудобств. Некоторые несознательные граждане, в основном подзагулявшая молодежь, иногда могли позволить себе вольность и втиснуть в их ящик какую-нибудь дрянь. Пару раз Нина Ивановна, жутко краснея, выуживала оттуда порнографические фотографии, несколько раз – скомканные сигаретные пачки и окурки. Но такого вот послания не случалось никогда.
– Как думаете, что это такое? – Стараясь говорить спокойно и не вслушиваться, как тут же бешено скакнуло ее сердце, Полина пристально посмотрела на домработницу.
Та казалась на редкость спокойной и, переодевшись, уже вооружилась пылесосом.
– Не знаю, деточка. – Нина Ивановна недоуменно пожала плечами. – Я так думаю, что это какая-то дата.
– Какая? – продолжила приставать к ней Полина, теребя поясок утреннего халата.
– Откуда же мне знать?! – Нина Ивановна вдруг озадачилась, притормозила и с плохо скрытым изумлением уставилась на свою хозяйку. – Если бы это было двадцать второе июня, то я бы еще поняла, потому что это дата начала войны. А двадцать первое… Нет, ни о чем мне эта дата не говорит. К тому же год-то уж больно не юбилейный. Понятия не имею.
Она повернулась к Полине спиной и ушла, что-то недовольно бубня вполголоса в адрес необязательных людей, рассылающих всякий вздор. А Полина продолжила изучать злополучную бумажку.
Имеет она или нет отношение к утренним звонкам? Скорее всего, да. Иначе как объяснить появление этого клочка бумаги в их почтовом ящике? Молодежь, которая бродит по окрестностям, не стала бы изощряться таким вот образом. Там все незатейливо: либо порно, либо мусор. Такими заморочками они себя утруждать не станут. Стало быть, дама, звонившая утром, устала от ее непонимания и решила подсунуть ей подсказку. Так, что ли? Возможно, да, а возможно, и нет, потому что в таком случае она могла бы вместо этой дурацкой даты подложить в их ящик послание с чем-нибудь более конкретным. Полине, например, эти несколько цифр ни о чем не говорят. Никаких значительных событий, чрезвычайных происшествий либо светопреставлений летом девяносто восьмого года не происходило.
Она сама тогда училась в институте. В это время у нее наверняка была сессия или практика. У Женьки, кстати говоря, тоже. И если эти каракули имеют целью обличить его, то в какой связи? Он что же, пользовался на экзаменах шпаргалками или нагрубил преподавателю? А может быть, они всей группой изнасиловали весь преподавательский состав?
Последнее предположение Полину рассмешило. В подобных домыслах можно упражняться сколько угодно, не приблизившись к истине ни на шаг. А истина, видимо, не так уж и далека. Разгадка кроется в этих вот нескольких цифрах, которые к настоящему моменту уже стали историей.
Решение возникло так же внезапно, как и желание покопаться в Женькином компьютере. И если с компьютером у нее ничего не вышло, так как он самым невероятным образом куда-то исчез, то уж посещению библиотек их города ей вряд ли кто сможет помешать.
– Я в город! – стараясь перекрыть рев пылесоса, прокричала Полина в сторону гостиной, где трудилась Нина Ивановна. – Когда буду – не знаю.
– А если Евгений позвонит? – озадачилась домработница, отключая пылесос. – Что мне ему сказать?
– Скажите… – Лгать ей не хотелось, поэтому она с легкой улыбкой произнесла: – Скажите, что я люблю его больше жизни!
Нина Ивановна одобрительно качнула головой и снова принялась за уборку. А Полина, одевшись без былой тщательности, пошла в гараж.
Через пятнадцать минут она уже въезжала в город. Недолго поколесив, она остановилась около здания института, который они с Женькой окончили не так давно. Помещение студенческой библиотеки находилось в другом корпусе. Полина без труда договорилась о том, что просмотрит все подшивки студенческой газеты за девяносто восьмой год. Молоденькая студентка, помогавшая библиотекарю во время практики, провела ее к дальним стеллажам и через мгновение выложила перед Полиной четыре пачки их студенческой «летучки».
