– А… м-м-м… Что-нибудь ещё, мистер? – странно улыбнулась она, взглянув на полицейского.

– Да нет, – нашёлся он. – Я уже ухожу, моя миссия на сегодня выполнена. Мистер Элфорд, – позвал он опять.

– Да?

– Будьте осторожны. Постарайтесь наладить отношения с недоброжелателями, так нам будет проще вычислить настоящего убийцу. Присматривайтесь к окружающим и ходите исключительно по людным местам – никто не знает, кто следующий в плане этого маньяка, – Клоуз поёжился, будто сам слегка побаивался. Заметив это, Виктор внутренне ухмыльнулся. – Сначала Ваш бывший одногруппник, потом бывший преподаватель… Никто не знает ничего ещё, – непонятно сказал Клоуз, словно сам поддался безумию Виолы. – Расследование ведётся, конечно, но, пока убийцу не нашли, лучше всем быть осторожнее.

– Ага, – соглашаясь, выдал Виктор.

Полицейский вдруг резко заторопился и поискал взглядом выход из гостиной.

– Коридор там, – подсказал Элфорд, смеясь в мыслях над дезориентированностью Клоуза.

– А, да, благодарю, – быстро сказал Клоуз, выйдя из комнаты в прихожую.

Оказавшись уже у самой двери, он повторил:

– Расследование ведётся.

Виктор молча засунул руки в карманы своих домашних штанов.

– Если нужно будет, то… – начал Клоуз, но вдруг замолчал.

Элфорд вопросительно взглянул на полицейского, который уже изрядно его достал, сил просто не было смотреть.

– В общем, до свидания, – не закончив фразу, попрощался полицейский. – Желаю удачи, – сказал он, открыв входную дверь и встав на пороге. Одна его нога уже была за пределами дома, но другая ещё оставалась на коврике перед дверью.

– Мистер Клоуз, а может ли убийца иметь планы на Вас? Как Вы сами считаете? – поинтересовался Виктор, выжимая из себя всю заинтересованность и пряча злорадство. – М?

– Не знаю, – честно сказал Клоуз без лишних раздумий, будто не был удивлён этому вопросу. – Всё может быть. Ещё раз до свидания, – произнёс он и вышел на улицу, так и оставив дверь открытой.

Виктор фыркнул и закрыл дверь за неряшливым полицейским, которого даже не удосужился проводить взглядом до поворота: он ему ещё дома надоел, аж встал поперёк горла.

«Убийца имеет на тебя планы, можешь быть уверен, – подумал Виктор, усмехнувшись. – Я мог бы тоже пожелать тебе удачи, но тебе она не поможет».

Глава IV

– Это просто возмутительно! – пожаловалась Виола, собирая осколки недавно разбитой тарелки с пола. – Подозревать тебя – это что-то за гранью! Я же ясно сказала ему, что ты никуда из дома без меня не выходишь, девушки у тебя нет, ни с кем не гуляешь…

– Могла бы и не говорить этого, – не выдержал Виктор. – Как-то позорно это, для моего-то возраста.

– Сам виноват, – отрезала женщина. – Нечего быть отшельником. Будто это моя вина, будто это я заставляю тебя дома сидеть.

– Я ещё успею и друзей завести, и девушку найти, – отмахнулся парень, в глубине души понимая, что это будет очень и очень трудно. – Зря паникуешь, – больше для себя сказал он.

– Я переживаю за твоё будущее, – недовольно произнесла Виола. – Сначала твоя замкнутость, теперь вот это… Нет, вы все точно меня хотите в могилу свести, я прям вижу, – жалуется она, сложив все осколки в полиэтиленовый пакет и закинув в мусорное ведро.

– «Вы» – это кто? – поинтересовался Виктор.

– Вы все! – психанула миссис Элфорд. – Я, вообще-то, старая женщина, мне недолго осталось, а вы мне нервы мотаете, совсем меня не жалеете.

– Ну, почему… Жалеем, – сдался он, от своего лица говоря за всех.

– Как вообще тебя может кто-то подозревать? Что это за сволочь-то такая безбожная?! – воскликнула она, прижав левую руку к сердцу и покачав головой.

– А Бог здесь при чём? – не понял Виктор.

– Бог при всём, – коротко ответила Виола. – Не будет клеветать тот, кто верит в Бога. Бог всё видит.

Виктору стало немного не по себе, когда он услышал последнюю фразу. Стало совестно и стыдно, а ещё захотелось помыть руки, будто они до сих пор в чьей-то крови. Но когда Виктор вспомнил всё то, что ему сделали убитые им люди, совесть сказала ему, что всё сделано правильно, а на смену стыду пришла даже некая гордость. Внезапно появилось желание рассказать маме, но эта идея сразу показалась Виктору провальной.

– Как думаешь, сколько ещё убийств будет? – задумчиво спросила Виола, расчёсывая свои волосы пальцами дряблых рук.

– Понятия не имею, – умело солгал Виктор. – Вспомни наш недавний разговор. Если убийца мстит, то у него уже заранее конкретные люди на мушке. Если убийца просто безумен, смертей может быть сколько угодно, пока его не поймают. Безумца поймать сложнее. У него нет мотива, он убивает случайных людей, поэтому-то его невозможно вычислить.

– А этот убийца – судья? Или просто псих? Как думаешь? – снова задала вопрос женщина.

«Наверное, таблетки ей не помешают. Она слишком нервничает, так может и свихнуться», – мрачно подумал Виктор. От вопроса матери появились смешанные чувства. С одной стороны, ему хотелось улыбнуться, с другой – вздрогнуть, но чувства эти были настолько противоположны друг другу, что он не сделал ни того, ни другого.

– Никак не думаю. Это всё так далеко от нас с тобой, у меня мысли вообще о другом, – безразлично ответил он, оттягивая колкий воротник своей рубашки, вызывающей зуд.

– Далеко?! – снова вскричала Виола, на что Виктор почти рефлекторно вжал голову в плечи. Этот визг действовал ему на нервы. Он любил свою маму, конечно, но её крики ему отнюдь не были приятны.

«Таблетки, – сурово подумал он ещё раз. – Только они могут спасти мой слух. Или беруши. Нет, лучше таблетки».

– Ты говоришь, что далеко, – хмуро повторила женщина, тяжело вздыхая, – а в переулках уже убили твоего одногруппника и твоего преподавателя. Какое-то странное совпадение, не находишь? – оскалилась она.

– Бывшего одногруппника и бывшего преподавателя, – поправил её Виктор. – Это немного разное.

– Это почти ничего не меняет, главное, что ты этих людей хорошо знал, – отрезала она.

– Ну, про «хорошо знал» – это ещё спорный вопрос, – заметил её сын. – С Томасом у меня были не такие уж хорошие отношения, а мистера Хамфри я толком и не знал – он лишь учил нас, как я мог его хорошо знать?

– И снова ты не в точку, – разозлилась Виола, дёрганными и резкими движениями опрыскивая растения на подоконнике.

– Уж извини, – съязвил Виктор.

– Дело в том, что умирают знакомые тебе люди по университету. Ты мог учиться пять лет с убийцей, Виктор, с убийцей, понимаешь?

– Четыре года, – аккуратно поправил он. – Не пять лет.

– Ты замечаешь только какую-то ерунду, а я говорю тебе о важных вещах. Не замечала раньше твою инфантильность.

– Это не инфантильность, а здравомыслие. Пока что ничего плохого не случилось.

– С ними тоже, наверняка, сначала ничего плохого не случилось, а потом как случилось, и их уже хоронят, – нехарактерно жёстко для себя сказала Виола.

– Ну… – Виктор непонятно пожал плечами. – Я-то тут при чём?

– А при том, что один из твоих одногруппников или знакомых в университете может стоять за всем этим. Тебя это не напрягает? – с досадой спросила Виола, отставив пульверизатор, и стала протирать влажной тряпочкой широкие листочки растений.

– Напрягает, конечно. И этот разговор меня тоже напрягает.

– Не понимаю твоего спокойствия. Мне бы так… Но, может, это у тебя по молодости, с возрастом пройдёт, надеюсь.

– Мы закончили обсуждать убийц и моих знакомых? – с некоторой надеждой поинтересовался Виктор, принимая новое удобное положение на диване.

– Считай, что да, – мрачновато откликнулась Виола. – Тебя всё равно сколько ни отчитывай, сколько ни предупреждай, ты всё отмахиваешься, совершенно не слушаешь меня.

– У меня просто нет врагов в университете, я никогда никому ничего плохого не делал, кто стал бы меня убивать? Никому я не нужен, не беспокойся, – постарался приободрить он маму, заметив, как та откровенно расстроилась.