– Ты тоже будешь? – уточняет он, почесав щеку.

– Да. Соскреби со сковороды, что сможешь, тарелок нет, – тоскливо говорит она, закрывая глаза и прислушиваясь к пению птиц. – Или помой себе сам тарелку, я не знаю, делай что хочешь, – безучастно добавляет она.

Виктор послушно отскребает лопаткой омлет и ест прямо со сковороды.

Ему хочется съязвить по поводу вкуса еды, но он этого не делает. Последнее время он стал всё чаще задумываться о распаде их семьи, это немного пугало.

– Потом собирайся, – напоминает она, когда птицы перестают петь. Женщина закрывает окно и с сожалением смотрит на сына, когда тот хрустит горелым. – Извини, – робко произносит она, но смущённой не выглядит.

– Всё в порядке, честно, – заверяет он, а сам едва не морщится от горечи во рту. – А куда собираться?

– Мы едем в Лондон.

– Серьёзно?

Виктор строит кислую мину и, расправившись со скудным завтраком, отряхивает и так чистые руки.

Раньше ему нравился Лондон, нравилось читать про него, изучать. Виктор мечтал жить в Лондоне, но когда местное жюри забраковало его проект, ему разонравился этот город. Он почти возненавидел то, что ранее так горячо любил.

– Что нам там делать? – голос Виктора не выдаёт волнения. Вероятно, по той причине, что он и не волновался. Ему было просто всё равно, но даже, наверное, с негативным оттенком, потому что он не любил делать лишние движения и беспорядочно метаться.

– Как обычно. Ты же знаешь, в Брайтоне нет такой посуды, какая есть в Лондоне. Там есть один хороший магазинчик, где продаются разные красивые сервизы, – неторопливо объяснила женщина с живым блеском в глазах, который появился у неё впервые за утро.

– Ты упахиваешься на работе, денег всё меньше, у нас кризис, и при этом ты предлагаешь нам смотаться в Лондон за сервизом? Мы внезапно стали миллионерами, а ты мне даже не сказала? – едко ответил он, тут же ругая себя за резкие слова. Мама хоть начала выглядеть живой, когда заговорила о посуде, не то что до этого.

– Да, почему бы нам и не съездить, – пожимает плечами женщина, не усмотрев в вопросах сына грубое и пренебрежительное отношение к себе.

– Нам скоро станет нечего есть, мама, а ты хочешь организовать такую поездку. Нерационально, – Виктор качает головой и скрещивает костлявые руки на груди.

– У меня в планах то, что ты вот-вот выйдешь на работу.

– Да, но…

– Ты закончил престижный университет. Тебе что-то мешает работать? Как по мне, так наоборот.

– Я собирался… – снова не успевает закончить Виктор, как миссис Элфорд перебивает его:

– Вернёмся из Лондона в Брайтон, и тогда ты у меня начнёшь работать, сынок, – тоном, не терпящим возражений, заявила она. – Мне нужен сервиз. Последнее время у меня упадок сил, хоть что-то должно меня развеселить.

– Хорошо, но ты отдаёшь себе отчёт в том, что мы просто выкинем деньги на ветер? При том, что мы могли бы потратить эти средства более полезно.

– Я уже сказала – мне нужна какая-то мотивация, чтобы дальше работать. Собирайся, мы отправляемся завтра же.

«Должно быть, у неё уже началось старческое слабоумие», – мрачно подумал Виктор, складывая свои вещи в старую, местами потёртую сумку.

Парня и так не радовала предстоящая поездка, а когда оказалось, что это путешествие по большому счёту было бесполезно, он вообще словно потускнел. Они два дня гуляли по Лондону, полюбовались Темзой, а посуду так и не купили, потому что в заветном магазинчике в последние дни был наплыв клиентов, в связи с чем там подняли цены.

Его всегда злила нерациональность, бесполезность и пустая трата времени. Он ненавидел всё то, что было сделано зря, а понимание, что поездка в Лондон лишь оттягивает достижение его целей, просто приводила Виктора в бешенство.

Если сам Лондон внешне хоть как-то привлекателен, то люди в этом городе просто наиотвратительнейшие.

Виктор считал, что в Брайтоне люди другие. Более приветливые, что ли… Отзывчивые, открытые. Это не означало, что в Брайтоне люди добрые и дружелюбные, просто в сравнении с лондонцами брайтонцы казались такими. А так-то, если не знать, что в столице ещё хуже, брайтонцы выглядели абсолютными ханжами; но Виктор не осуждал их за это, поскольку знал, что и он сам далеко не эталон благочестивости и добродушия. Особенно после того, как зарезал своего бывшего одногруппника.

Зная, что лондонцы все однотипные, Виктор на каждую поездку в этот город ставил себе цель – найти там хоть одного интересного человека. Неважно, чем будет выделяться этот человек. Главное, чтобы выделялся. Главное, чтобы этот человек был…

И Виктор, к счастью для себя, нашёл такого человека. Вернее, такую. Это была девочка с ярко-рыжими, почти красными, да притом ещё и кудрявыми волосами. У неё были веснушки, которые, кажется, назывались конопушками, но чем бы это ни было, выглядело это совершенно удивительно. А самым потрясающим в ней были глаза. Нет, даже не цвет радужки, который у неё, в общем-то, был немного скучноват для такой-то интересной особы. Взгляд этой девочки совершенно поразил Виктора. Это, скорее, была уже девушка, однако из-за своего невысокого роста она вполне смотрелась по-детски.

Её взгляд был печален и полон боли, но одновременно безучастен и равнодушен ко всему. Она выглядела опустошённой и разбитой, когда шла, склонив голову, пока её за руку дёргала за собой немолодая женщина, судя по всему, её мать. Девушка-девочка грустно шагала в сопровождении этой женщины, высокого мужчины в шляпе и девочки-блондинки помладше, её сестры, кажется. Мужчина молчал, серьёзно вглядываясь в светофор, а женщина увлечённо читала нотации старшей дочери, которая морщилась от капелек дождя, попадавших ей на нос и щёки, поджимала губы и с тоской рассматривала прохожих. Младшая выглядела совершенно беззаботно: она пялилась на людей и улыбалась всем подряд.

Однажды Виктор и рыжеволосая встретились глазами. Та грустно окинула его взглядом с ног до головы, а потом невесело улыбнулась. Им обоим нужно было переходить дорогу, а зелёный свет всё никак не хотел загораться. Виктор кивнул ей в ответ, а потом вопросительно указал взглядом на тех, рядом с кем стояла она. Рыжеволосая снова поджала губы. Это показалось Виктору чрезвычайно забавным, но он не улыбнулся. Она опустила взгляд и шмыгнула носом. Когда девушка подняла голову и опять посмотрела на Виктора, они вновь встретились взглядом, потому что парень не мог отвести от неё глаз. Девочка печально вглядывалась Виктору в лицо, словно пытаясь прочитать по его выражению какие-либо эмоции, но, похоже, парень показался ей холодным и чёрствым, поэтому она отвернулась от него, вздёрнув нос. Наблюдая это, Виктор улыбнулся краешком губ, провожая девочку взглядом, когда она, хлюпая по лужам в своих сапожках, стала переходить дорогу со своей семьёй.

Глава II

Они вернулись в Брайтон. Никому от этой поездки не стало лучше: ни маме, которую Лондон своей энергетикой только сильнее вымотал, ни тем более Виктору, который всё путешествие злился на то, что он теряет время зря.

– Нам просто необходимо выйти на прогулку, – твёрдо говорит она, разбирая сумки. Ну, как, разбирая, просто раскидывая вещи в разные стороны, после этого зачем-то снова собирая их в одну кучу.

Виктор со вздохом закрывает лицо руками. Нерациональность – единственная черта характера матери, которой не было у него. Из-за этого они нередко не сходились во мнениях.

– Мы же только что приехали из отпуска, – аргументирует он без капли жалости.

– Что? Из отпуска?! – почти вскрикивает миссис Элфорд. – Ты называешь это «отпуском»? Да там постоянно лил дождь, посуду я не купила, за проезд берут много, гостиницы дорогие! Это не отпуск! Мне сегодня же нужно выйти на прогулку!

– У нас тоже часто дождь, да и цены не прям уж низкие.

– Там всё это было за деньги, а тут – бесплатно. В Лондоне, можно сказать, мы за каждую дождинку платили, и это при том, что я не заказывала такую погоду. И где здесь справедливость?