– Видимо, убийца, да, – задумчиво произнёс Виктор, немного поморщившись. – Но на серийного не тянет. Серия – это три человека и больше, а два убийства – это ещё не серия, – пояснил он и сделал звук на телевизоре потише, зажав кнопку на пульте.

– Без разницы, – отмахнулась женщина. – Но теперь выходить на улицу страшно. Вдруг, того… – она боязливо поёжилась.

– Походу, он только мужиков убивает, – предположил Виктор. – Женщин и девушек он ещё не трогал. Может, и вовсе не станет.

– Почему ты так думаешь? – насторожилась женщина. – Может, станет. Ты же не знаешь наверняка. А может, убийца – это она, а не он.

– А ты почему так думаешь? – колко спросил её сын. – Ты тоже не знаешь наверняка.

– Не знаю, – вздохнув, согласилась миссис Элфорд. – Но по логике мужчины убивают женщин, женщины – мужчин.

– Логика хорошая, – хмыкнул Виктор. – Вполне логичная логика, почему бы и нет. Женоненавистники убивают женщин, мужененавистницы мочат мужчин. Кто тогда расправляется с детьми? – поинтересовался он.

– Старики и взрослые? – пожала плечами женщина. – Это если по только что упомянутой логике судить.

– А старикам это, думаешь, надо? – фыркнул Виктор, вообще выключая уже начавший раздражать телевизор. Смазливая мордашка ведущей почти опротивела за те несколько минут, что ему пришлось вынужденно любоваться ею.

– А почему бы и нет?

– Старики на то и старики, что они старики. Старики нуждаются в уходе, внуках, порядочных детях и неплохой пенсии, на которую живёшь и ни в чём себе не отказываешь. Старики по своей природе любят детей, им не нужно убивать их.

– А взрослым зачем убивать?

– Зачем-то. Всё делается зачем-то. У каждого убийцы своя цель, свой план мести, свой конкретный замысел; только если этот убийца не абсолютный псих, съехавший с катушек настолько, что не понимает, что творит.

– Ясно, – почти пропела женщина, но очень нервно. – В таком случае, если всё делается зачем-то, зачем убивает этот? Тоже ведь зачем-то.

– Если он целенаправленно это делает, если он убивает не случайных людей, естественно, у него есть причина, – чуть помедлив, отвечает Виктор.

– А если это она?

– То же самое.

– Если она убивает только представителей мужского пола, то ты в зоне риска, – заметила миссис Элфорд. – Будь осторожен, – просит она с явным беспокойством во взгляде.

Виктор не оборачивается, но и так чувствует – мама с волнением смотрит на него. Он не смотрит в ответ, потому что не уверен сейчас в своём искусстве лгать глазами. Каждый раз он рискует в таких случаях, сейчас рисковать не хотелось.

«Хотя, она же не знает ни о чём. Я был с ней в это время. Можно и посмотреть на неё», – думает Виктор и поворачивает голову к матери. Он сияет своей самой утешительной улыбкой и произносит:

– Не беспокойся, мама, всё хорошо. Кстати, если убийца – полный псих, то пол не важен, потому что, как ты сказала, в «зоне риска» оказываются все.

Миссис Элфорд мрачнеет.

– Очень позитивно, спасибо. А ты почему такой спокойный? Иногда мне кажется, что убийца – ты, – съязвила она, скрестив руки на груди.

– Может, и я, – подмигивает Виктор. – Ты же не знаешь наверняка.

– Тоже мне, шутник нашёлся, – закатывает глаза женщина. – Ты постоянно со мной, дурень, – грубит она. Ей страшно, но она пытается сделать вид, что это не так. В ход идёт любая маскировка.

– Да знаю я, что плохой из меня клоун, и шутки у меня дурацкие, согласен, – нелепо оправдывается он, разводя руки в стороны.

Только знала бы миссис Элфорд, что сейчас её сын не шутил.

Глава III

В дверь постучали. Сначала немного нерешительно и тихо, потом громче и настойчивее.

– Да кого там принесло, – ворчит миссис Элфорд, отрываясь от стирки. Она наскоро вытирает руки о дырявое полотенце и, поправив на себе халат, идёт в коридор. Женщина не удосуживается заглянуть в глазок и сразу открывает дверь, в которую до сих пор продолжали стучать, да ещё с каждым ударом всё тяжелее и чаще, будто молотком.

Дверь распахивается, и перед миссис Элфорд предстаёт молодой человек в форме. Он кажется немногим старше Виктора, всё равно что сравнить первокурсника с выпускником университета.

– Здравствуйте, – громко приветствует он, быстро поклонившись.

– Здрав… – опешив, мямлит миссис Элфорд. – …ствуйте. Здравствуйте, – повторяет она более уверенно, стараясь заглушить в себе волнение. У женщины начинает дёргаться глаз, но она не пропускает человека внутрь, так и застывает на пороге.

– Национальный отдел по борьбе с преступностью, – отчеканивает он достаточно резко, но в голосе нет негативных ноток.

Мужчина протягивает своё удостоверение хозяйке дома, дабы она могла убедиться в подлинности сказанного им.

Миссис Элфорд читает всю информацию, написанную на удостоверении, кивая головой в такт своим мыслям. Закончив, она хмыкает и отстраняется, её взор затуманен.

– Это дом Виолы Элфорд, я пришёл по адресу? – спрашивает он больше для порядка, нежели с целью получить ответ.

– Да, – сухо отвечает она, не проявляя никаких эмоций.

– Хорошо, очень хорошо, – он улыбается краешком губ, но тут же улыбка пропадает, к нему возвращается прежнее выражение лица. – Вы знаете, для чего я здесь?

– Как раз это я и хотела у Вас спросить, но, кажется, Вы прочитали мои мысли, – саркастично откликается она, оперевшись о косяк, который чуть скрипит от внезапной нагрузки.

– Ваш сын Виктор сейчас дома?

– Он дома, в своей комнате, – дрогнувшим голосом отвечает Виола.

– Можете позвать его? – просит сотрудник полиции.

– Конечно, – не без раздражения отзывается она, явно не понимая, в чём тут дело. – Виктор! – сразу кричит, не размениваясь на долгие уговоры и просьбы выйти из комнаты. – Виктор! – снова зовёт, не дожидаясь ответа, потому что происходящее ужасно нервирует, а женщина только оправилась от неудачной поездки в Лондон, сразу после которой последовали кошмарнейшие новости по телевизору. – Виктор, чёрт возьми, иди сюда, да поживее! – не выдерживает она, сжимая руки в кулаки.

Человек в форме почти с жалостью наблюдает за её попытками позвать сына из комнаты. Он отводит глаза и делает вид, что ему интересен значок на груди, пытаясь заставить Виолу не нервничать или хотя бы переживать не так сильно.

– Сейчас он придёт, подождите, пожалуйста, – просит Виола. – Он просто так много времени проводит в своей комнате, даже не знаю, что он там делает, – вздыхает она, пожимая плечами.

– Не волнуйтесь, миссис Элфорд, я никуда не тороплюсь, – заверяет полицейский совершенно искренне.

Виола понимающе кивает головой, в её глазах сияет благодарность, но волнение никуда не исчезает, только усиливается.

– Виктор! – вопит она, срываясь на истеричный визг, но даже не успевает полностью произнести его имя, как Виктор, растрёпанный, выбегает из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь.

– Да, мама, – мгновенно откликается он, в два прыжка оказываясь рядом с матерью. Его почти не удивило и не смутило присутствие ещё одного человека, а даже если смутило, он этого не показал. – Ты звала? – невинно спрашивает ровным голосом. Его дыхание не участилось, а лоб не покрылся испариной при виде человека в полицейской форме.

Виола молчит, исподлобья посмотрев на возвышающегося над ней сына.

Виктор мельком смотрит на полицейского, а потом вновь переводит взгляд на мать.

– Здравствуйте, – вежливо говорит их гость. Он неторопливо показывает удостоверение, уже для Виктора, и Элфорд быстро пробегается взглядом по документу.

– Добрый день, сэр Клоуз, – приветственно кивает головой Виктор, дружелюбно уставившись на полицейского. Снова эта маска безразличия, прячущая за собой совершенно другие эмоции; снова этот полный спокойствия взгляд, фальшь в котором распознать невозможно.

Клоуз кивает, чуть касаясь своего головного убора.

– А ты хоть бы расчесался и привёл себя в порядок! Совсем совести у тебя нет, – гневно шипит Виола, обращаясь к сыну.