– В моей таверне никогда… Повторюсь… НИКОГДА не бывает дра-а-ак. – слащаво улыбнулся Карлини.

Через мгновение взгляд его сделался безумным. Под глазами прошла огромная черная тень, а радужки налились кроваво-алым светом. Обычные ногти Карлини, окрашенные черным лаком стали увеличиваться и обратились в ядовито-черные лезвия.

– Правда, Лори? – спросил Карлини вежливо, легонько тыкнув мужичка в нос кончиком когтя. – Б-у-у-б.

– Да, – пробормотал виновато мужичок и по глазам было видно, как он тут же протрезвел.

– Новый мне ку-у-упишь, – сказал Карлини, возвращаясь в свой прежний и добродушный образ.

Таверна разразилась смехом, и веселье продолжилось.

Карлини и мужичок еще немного поговорили, и хозяин таверны как ни в чем не бывало вернулся на свое место за барной стойкой.

– Ну так, на чем мы оста-а-ановились? – пропел Карлини кладя подбородок на тыльные стороны ладоней.

– Что это только что было?

–Оу, извини, я напугал тебя? Прости, дружо-о-очек. Но этих ребят нужно иногда во-о-оспитывать.

Корн опустил голову и, недоумевающе посматривая на улыбку Карлини, принялся наконец за еду.

– Объясните, что значит Норе не заказано меня убить?

– То и значи-и-ит. Нора самый известный нае-е-емный убийца, служащий Королеве севера. Нора Тендер – северный цвето-о-ок смерти. Так ее здесь кличут, – тихо ответил Карлини. – Все боятся ее, но на самом деле, она очень хоро-о-ошая. Не раз меня выручала и многому на-а-аучила. – Карлини говорил это с гордостью и улыбкой, беззаботно протирая бокалы.

– А кто это с ней?

– Ниурин део Криано. «Део» – на языке морфов значит «жрица». Она отвечает за Святилище Запада.

– Ниурин… -повторил шепотом Корн.

К барной стойке подбежал рыжий парень, крайне разгоряченный и лохматый.

– Карлини! Дай мне еще бутылку! – сказал он с небольшой одышкой. – И господа из ковена Лекарей просят еще песню. Кстати, твой знахарь притащился, как его там, Цинтрий вроде.

– Уже бегу! – взволнованно воскликнул Карлини и мгновенно перемахнул через барную стойку. Обняв друг друга за плечи, они поскакали вприпрыжку через толпу к роялю.

Именно сейчас Карлини больше всего напоминал ему сестер. Он выглядел беззаботным и счастливым. Безусловно, работа у него была тяжелой, но то была работа, которую Карлини любил и наслаждался ею. На Корна тут же надавила печаль.

«Если он убил их, то зачем забрал их тела?» – подумал Корн и на его лицо упала мрачная тень.

В это время кто-то в порыве дикого и безбашенного веселья, подкрепляемого алкоголем, бурлившем в голове, выпал за дверь, которая тут же захлопнулась.

– ЗДЕСЬ! – послышалось с улицы из-за угла. – Я нашел эту таверну, господин!

Дверь снова распахнулась и в главный зал ворвались воины, вооруженные по полной экипировке, практически как те, что были у стены. Они были одеты в черные мантии и доспехи с красными знаками. На плащах красовался алый треугольник с письменами, с морской волной поперек. На боку каждого воина висел длинный меч в кожаных ножнах. Все они выглядели как один – темные волосы, красные глаза и жутко агрессивный настрой.

– Мы разыскиваем Нору Тендер, которая скрывается от закона, по словам очевидцев, в этой таверне. – произнес один из них, на рукаве мантии которого пылала красная отметина в огне. По-видимому, он являлся начальником этого отряда.

– Гри-и-и-имерин, присаживайтесь и выпейте, не стоит го-о-оняться за ней, это ведь действительно бесполезное занятие. Мы все прекрасно это знаем. – Карлини встал у них на пути и пожал плечами.

«Гримерин». – вспомнил Корн разговор Ирина с «главным».

– Карлини, тебя уже за решетку стоило бы посадить. Твоя таверна каким-то странным образом передвигается по городу и гостей ты всегда подозрительных принимаешь. Не удивлюсь, если, покопавшись здесь час другой найду у тебя пару запрещенных в нашем Королевстве веществ. Выдай мне Нору или здесь все огнем заполыхает. – закричал на него начальник отряда и схватил за шиворот, словно котенка.

– Послушай, ты, я думаю, не понимаешь, с ке-е-ем говоришь. Эти парни пришли сюда отдыхать и успокаивать свои нервишки после общения с такими, как вы. Я пре-е-едлагаю вот что. Вы уберете свои прилизанные морды отсюда и вас оставят в живых. Го-о-одится? – спросил Карлини, ставя руки в бока и улыбаясь. – А нет, погодите. Вы тут натоптали и сломали дверную ручку, которую я три дня делал. По-о-олы помоете и тогда можете идти гулять, дышать своим свежим воздушным во-о-оздухом и петь в ля-миноре, как ваш дотошный замок на ветру. – закончил Карлини, улыбаясь.

Начальник стражи стоял с каменным лицом и пропускал все безумные речи Карлини мимо ушей.

– Ты пойдешь с нами, Ка-а-арлини, – передразнил Гримерин певучий голос хозяина таверны – И предстанешь перед Королевским судом за соучастие в преступлениях, совершенных всеми теми, кого ты здесь укрываешь.

На этих словах на стол запрыгнула фигура в шляпе и распахнула маленькие крылья. Кости, обтянутые мраком, словно лезвия, взметнулись над ее головой, вырвавшись из-под ее лопаток.

«Крылья не такие большие, чтобы лететь, но достаточного размера, чтобы пользоваться ими в бою и планировать при спуске с большой высоты». – подумал Корн и потянулся за клинком, чувствуя неладное.

– Господа, я все жду хозяина. Очень хочется выпить, знаете ли. Я жду, а он не идет. И тут краем уха… – с этими словами она медленно стала подходить к толпе стражников, передвигаясь по столам и минуя всю посуду, словно лисица. – … слышу, кто-то говорит, что это место вскоре сожгут. И я думаю про себя: «Как же так!?» – она злобно оскалилась и надвинула шляпу на глаза.

– Ты выпьешь только перед казнью, Нора! – начальник стражи обратился к отряду. – Взять ее живой! – Гримерин повесил Карлини на гвоздь, как пальто и приказал не двигаться, а забавный хозяин с усмешкой нарочно неправильно отдал ему честь.

Нора только этого и ждала.

– Элеврим, музыку! – крикнул ему Карлини.

– Конечно, все для вас! – рыжий залпом допил содержимое бутылки.

Даже не поморщившись, Элеврим заиграл какую-то мелодию в таком быстром темпе, что срочно захотелось выбить кому-нибудь челюсть, да так, чтобы крови пустить как можно больше.

Нора перевернулась через себя и легко спрыгнула со стола, обнажая в воздухе клинок, больше похожий на мачете. Это был тот самый клинок, который она не так давно отмывала от крови.

Завязалась драка. Стражники в момент окружили Нору, но она пронзала крыльями-лезвиями их тела до самого позвоночника, заливая черной кровью пол.

–О Дор! Мои занавески! Вы забрызгаете кровью мои занавески и скатерти! – визжал Карлини.

Основной бой у Норы шел с начальником стражников, который нападал спереди и был вне досягаемости огромных лезвий. Гримерин топнул ногой, и под ступней, образовалась алая искрящаяся печать, исписанная письменами. Нора толкнула его на стол и попыталась пронзить сердце, но сзади подскочили трое и схватили ее за крыло. Руки их истекали кровью, но им удалось сдержать его в неподвижном состоянии.

Крыло исчезло, сбив стражников с толку. Нора воспользовавшись их замешательством, словно в танце покрутилась вокруг себя, уклоняясь от клинков и запылала янтарным светом искр. В ее руке возникла печать, небольшого размера, которую она направила на тех троих. Вмиг они обратились в пыль и рассыпались у всех на глазах. Гримерин извернулся и повалил Нору на стол, на котором только что лежал сам и чуть было не прожег магией ей правую часть лица, однако девушка вовремя увернулась. Но тут он ударил ее по лицу. Нора отшатнулась, но выдержала удар и сплюнула черную кровь.

– Ах ты ублюдок! Ты прожег мой стол, испачкал своими друзьями мои скатерти и обидел подругу! А ну ребята, хватай его! – закричал звонко Карлини и присвистнул.

      Музыка Элеврима, разожгла сердца всех сидевших в таверне «У Карлини». Тогда, народ развеселился еще больше. Команда Карлини развязала всем руки. Кого-то из стражников ударили стулом, кого-то вырубили бутылкой.