Тэлфрин собрался сурово отчитать дочь, но увидев ее заблестевшие от слез глаза, поперхнулся. Тон его тут же смягчился, хотя мужчина сотни раз клялся себе, что не станет поддаваться слабости и жалеть дочь.
Он прошел столько сражений, видел кровавые ужасы войны, смерть, боль, но две маленькие капельки в зеленых глазах, так похожих на глаза любимой супруги, делали его слабым и беспомощным.
Будь у него сын, он, конечно, обращался бы с ним иначе. Мужчина должен презирать собственную слабость и не потакать слабоволию. Но Морвен!
Стоило ему заметить ее печаль, как она снова становилась маленькой девочкой, которая когда-то забиралась к нему на колени с просьбой рассказать одну из историй их рода, а потом засыпала на его руках.
– Прошу тебя, – он кивнул на кресло, стараясь говорить не как повелитель, а как любящий отец. Девушка опустилась обратно на свое место, опустив голову, готовая в сотый раз выслушать о достоинствах Кайдена и о силе проклятия, что тяготело над ними.
– Твоя мать пожертвовала жизнью, чтобы уберечь тебя. Я говорю это не для того, чтобы ты ощутила себя виноватой, но для того, чтобы ты ценила ту жертву, которую она принесла. Она сделала это, потому что безмерно любила нас. И если есть хотя бы малейшая возможность спасти тебя, мне придется пойти на любые ухищрения.
– Я не люблю Кайдена, – бесцветным голосом произнесла Морвен. – Он неприятен мне.
Тэлфрин с досадой прищелкнул языком:
– Любовь – это роскошь, которую люди нашего круга не могут себе позволить. Нам приходится жертвовать чувствами ради долга. И все идут на это, понимая ответственность перед своим родом.
– Но ты женился на моей матери по любви, – с отчаянием выкрикнула Морвен. – Тогда отчего ты не желаешь того же для меня?
– Это скорее исключение, которому я был чрезвычайно рад. Нам просто повезло…
Тут он запнулся, понимая, каким скоротечным оказалось его счастье. Вспомнил заострившееся белое лицо Хельды и окровавленные простыни. Сигрун в ореоле черного тумана. Ее издевательский смех.
Морвен заметила, как посуровел отец и поняла, что он снова переживает потерю ее матери. Вряд ли их счастливые, но короткие отношения можно назвать везением. Тэлфрин откинулся на спинку кресла, взывая к богам, чтобы они вразумили его дочь. Иногда она проявляла излишнее упрямство.
– Прошу тебя, – он снова постарался смягчить тон. – Хотя бы не избегай Кайдена и позволь ему проявить свои лучшие качества.
О, да, она знала о качествах Кайдена не понаслышке. Мысль о том, что он поведет ее на брачное ложе, вызвала приступ тошноты.
Девушка перевела негодующий взгляд на отца, желая настаивать на своем, но сдержалась. Сейчас он выглядел как человек, который не приказывал, но умолял. Увидела человека, так боявшегося потерять дочь, что готов был поверить в любую легенду, способную уберечь от беды.
В конце концов, это только помолвка. И Морвен, к ее стыду, настигли ужасные мысли о том, что надменный Кайден может до нее и не дожить, учитывая, сколько кровожадных тварей рыщет по округе.
– Хорошо, – пробормотала она, сквозь зубы. – Пусть будет по-твоему.
По крайней мере отец на время успокоится и не станет изводить ее разговорами о помолвке каждый день, раз она согласилась.
И если он действительно стал упоминать об этом гораздо меньше, самой Морвен не удавалось отделаться от тоскливого чувства. Отчего она сама не может распоряжаться своей судьбой? Она – наследница самого Блэрхайда, способна взять управление в свои руки, когда придет час. И для этого ей вовсе не нужен такой муж, как Кайден.
Успокоить могла только прогулка верхом. Не проходило и дня, чтобы лес и скалы не оглашал стук копыт Мидхара, который проносился по округе подобно неукротимой буре.
Несколько лет назад отец подарил ей на день рождения чудесного коня, совсем молодого и своевольного. Он так и норовил укусить конюхов и взбрыкивал, когда на него набрасывали седло. Коня еще предстояло укротить, и Тэлфрин полагал, что этим займется старший конюх, но Морвен решила иначе.
Она воспользовалась наступившей темнотой, пробралась в конюшню, не обращая внимания на недовольное фырканье вороного. Проснувшемуся слуге было велено молчать и помочь взнуздать горячего коня, хотя он умолял хозяйку не делать этого.
Бедный малый боялся гнева повелителя, если с его дочерью что-нибудь случится. Но Морвен была непреклонна. Она опустила в его вспотевшую ладонь монету и приказала помочь ей, обещая не выдавать его.
Девушка провела по крутой шее коня ладонью, по его шелковистой гриве, и сказала, не обращая внимания на недовольный взгляд, которым окидывал ее норовистый жеребец:
– Я назову тебя в честь властелина зачарованной страны. Мидхир. Но чтобы боги не рассердились, изменю одну букву в твоем имени. Давным-давно…
Это была одна из сказок, что рассказывал отец. Морвен обожала, когда он приходил к ней в спальню перед сном, особенно, если ее мучала бессонница, а домашние духи не могли успокоить. Теперь и сама девушка поглаживала коня, чтобы успокоить, шептала ему чудесную легенду.
У одного земного короля была прекрасная жена по имени Эдейн. Мидхир узнал в ней возрожденную в новой жизни свою супругу и решил вернуть себе. Втайне от всех он приходил к ней, умоляя бросить короля и отправиться с ним в волшебную страну. Но она не помнила прежней жизни, и отказывалась сделать это. Муж должен отпустить ее по собственному желанию, и никак иначе.
Мидхир долго размышлял, пока, наконец, его не озарила одна мысль. Он приехал ко двору короля, притворившись, что желает сыграть с ним в игру, которую тот очень любил. Король, уважая столь высокородного гостя, согласился. Мидхир проиграл ему дважды, поставив на кон то великолепных лошадей, которых выращивают в волшебной стране и поят сладкой утренней росой, от которой они становятся сильными, то крепкое оружие работы волшебных мастеров, не требующее заточки.
Король радовался, получив столь богатые дары, а потому, когда Мидхир предложил сыграть в третий раз, ничего не заподозрил. Он решил, что тот плохо играет и согласился предоставить победителю все то, что тот сам выберет.
Каково было смущение и растерянность короля, когда Мидхир победил, а просьба его заключалась в желании обладать прекрасной королевой. Король понял по довольному блеску глаз своего гостя, что тот обвел его вокруг пальца.
По преданию, с тех пор смертные короли воспылали ненавистью к властителям волшебной страны и не упускали возможности воевать с ними.
Судя по хитрому взгляду коня, он обладал сметливостью властелина волшебных земель.
Скакун фыркал и скреб копытом землю, не готовый подчиняться. Когда он сбросил наездницу, то приготовился к наказанию за строптивость, как это бывало с ним раньше. Но эта маленькая девушка поднялась с земли, подошла к нему и приласкала, убеждая не упрямиться.
– Разве ты не хочешь промчаться вдоль берега реки, послушать, как стремительно текут ее воды? Разве не хочешь попытаться обогнать ветер, что дует с гор? Посмотри, какой ты быстрый и красивый, Мидхар! Позволь мне быть твоим другом, и я никогда не обижу тебя.
Конь ткнулся ей в ладони губами, склоняя голову. Он задиристо водил ушами, как бы показывая, что не смирился, но больше не пытался скинуть всадницу.
Так их дружба и зародилась.
Когда девушка по обыкновению пришла в конюшню, ее встретил испуганный слуга и произнес заплетающимся языком, что коня охватила неизвестная хворь.
На лице Морвен разлилась бледность. Да, разрушительная сила Тьма касалась всего вокруг, но она училась жить рядом с ней и даже противостоять ее безжалостным чарам. А теперь Безымянный Мор вонзил свои когти и в ни в чем не повинное животное!
Конь лежал в углу на разбросанном сене и хрипло дышал. Морвен замедлила шаг и втянула носом воздух: пахло лошадьми, подгнивающим деревом и немного запекшейся кровью.
