Он спустился на лифте вниз и прошел к трансферу, что бы прибыть на этаж ниже, где и располагалась резиденция босса.

Цилиндр кабины разъехался, выпустив Рейка в огромный светлый холл с высокими потолками. Он подошел к ряду больших кресел, стоявших справа и слева трансфера и сел в одно из них. Кресло, будто, находясь в нетерпении, тут же начало движение в противоположный конец зала, где находилась округлая ниша с двумя коридорами впечатляющих размеров. Рейк и его удобный транспорт проследовали по коридору, который с большим радиусом уходил вправо и переместившись на пару сотен метров, кресло повернуло налево, потом еще раз, выплыв в новый дугообразный коридор, где через минуту остановилось перед большой двустворчатой дверью.

Нобус решительно встал и, постучав, открыл тяжелую створку.

– Рейк, парень, с тобой все в порядке? – поинтересовался Глава обеспокоенным голосом, встретив Нобуса на входе.

– Да…, все хорошо, я…. Я не пострадал, если ты про аварию – растерянно сказал Рейк, ожидая другой реакции и других вопросов.

– Как тебя угораздило? – спокойно спросил босс.

– Ты же все видел и прекрасно знаешь, что произошло – каялся Рейк

– к чему эти вопросы? Я готов понести наказание.

– Наказание? А какое наказание? – риторически задавал вопросы Глава – отправить тебя администратором на разработку, сделать оператором, убить? От этого пострадаем только я, наше дело и наш народ. Как же ты не понимаешь, что тебе нельзя рисковать собой, особенно сейчас, когда грядут великие перемены для нас и всей людской расы? – уже эмоционально продолжал Глава.

– Я понимаю – тихо сказал Рейк

– я понимаю, и стыжусь своего поступка.

– Не нужно стыдиться, но рисковать теперь ты не имеешь никакого права, давай на этом и закончим с инцидентом.

– Но…, Глава, а как же те люди…, те, что напали на меня, у них были военные излучатели и…

– Только не надо думать, что все обожают корпорацию и ее верхушку, включая меня и тебя. Они с удовольствием взяли бы тебя в заложники, потребовав закрыть какую–нибудь разработку или улучшить условия контрактов для рабочих, а еще с большим удовольствием, они бы просто убили тебя, превратив в пепел и дым. И им не важно, какой ты человек, не важно, что корпорация дает им работу, кормит их семьи, обеспечивает жильем. Они хотят уничтожить ее влияние на Земле, ничего не предлагая взамен, не предлагая новую систему. Весь корень зла они видят во мне, в тебе, может даже в простых администраторах корпорации. Таких радикалов, кто готов нападать с оружием, не много, но они есть, а остальные просто тихо желают, чтобы мы все сдохли! – жестко закончил босс.

Рейк молчал, обдумывая его слова.

И тут Глава продолжил.

– А знаешь, я нисколько не виню их…, и даже думаю, что на их месте, я точно так же ненавидел бы себя.

Мы все заслуживаем большего, другой, лучшей жизни и другого статуса в галактическом союзе

Последовала пауза, после которой он продолжил

– А для этого…, нам придётся измениться. – поставил точку Глава.

– Лучше скажи, как мое поручение. Что он ответил?

– Мы мало говорили, он сказал, что приедет, но, если речь идет о предложении какой–либо штатной должности, то мы можем не терять время.

Я заверил его, что это нечто другое и, почти сразу ушел.

Глава, вы же сами наверняка все видели!? – выпалил Рейк.

– Видел – размеренно сказал босс – но мне нужна твоя личная оценка.

– Ну, он производит впечатление надежного человека: не юлил, не заискивал, говорил однозначно и не ломался, набивая себе цену. Крепкий…, цельный.

– Что ж…, хорошо, надеюсь, что мы сделали правильный выбор. Поговорим с ним завтра. – удаляясь, произнес Глава, давая понять Рейку, что сейчас он хочет остаться один. Нобус на минуту задумался, затем, развернулся и вышел в коридор, по которому неторопливо отправился пешком в свою комнату на этом же этаже.

Ангар был заполнен бесчисленными рядами военных дронов, которые стояли на небольших доковых постаментах, обеспечивающих их диагностику, ремонт, смену энергоблоков, программирование и прочие инженерные штучки.

Они были точно такими, что прилетали к Нобусу на место аварии – сверкающие зеркальной обшивкой и большим глазом на всю сторону шара. У многих аппаратов возились инженеры, доделывая, проверяя и настраивая своих подопечных.

В дали помещения, между однообразием корпусов, еле различалась человеческая фигура, которая неестественно изгибаясь, копошилась во внутренностях одного из шаров. Инженер корпоративного флота, Тадо́р Корчи́н заканчивал юстировку последнего, по его контракту, военизированного робота. Он еще раз проверил оружейную установку, систему навигации, гиперационный блок, отследил алгоритмы опознавания целей – все было в полном порядке.

Тадор хлопнул военника по боку, приговаривая – Ну, малыш, ты готов послужить корпорации?! Го–т–о–в, я то знаю.

После этих слов дрон, словно отвечая ему, сомкнул первый бронеслой, затем еще один и закончил преображение, затянув зеркало обшивки.

– Ну, вот и молодец! – словно питомца, похвалил его инженер. Уже ни куда не торопясь, он собрал нехитрый инструмент и сложил его в сумку, которую затем перекинул через плечо и отправился меж рядов к стене, у которой стоял велосипед. Обычный цепной велосипед без всяких примочек.

Для Тадора это был отличный способ находиться в тонусе и, кроме того, на велосипеде он мог быстро добраться до нужного места в этом огромном техническом помещении. И сейчас он поехал в другой конец дугообразного ангара, что бы попасть в жилой блок, принять там душ, собрать вещи и, с нетерпением, ждать завтрашний день.

Прошло три года с начала его инженерного контракта и, теперь настало время вернуться на Землю. Скорее всего, ему хватит и месяца, что бы снова соскучится по своим железякам и подписать новый договор, но сейчас, он хотел домой. Осталось немного – пройти процедуру коррекции памяти и дождаться вылета транспортника. Контракт подразумевал стирание памяти за период его действия. Это, все же, была именно коррекция, поскольку, ты вроде бы помнил, что работал, помнил людей, но вот, что конкретно делал и где, становилось белым пятном. Можно было детально описать, что ел на завтрак на сотые сутки контракта, однако, куда и каким маршрутом проследовал потом, уже не узнаешь…, и никто не узнает. Через неделю, человек адаптировался и переставал предавать этому значение.

Скорее всего, корпорация не хотела делиться своими секретами с другими концернами, инопланетными соседями и шпионами разных мастей. Это условие было обязательным для всех сотрудников компании.

Во время работы, вся внешняя связь, а так же, инфозирующие устройства, блокировались, сводя риск разглашения информации к минимуму.

– Что, Тадор, собрался домой? – услышал знакомый голос Корчин, проезжая мимо одного из рядов. Он притормозил и ответил – Да, На́вел, поехал собирать вещи!

– Ну, ну, давай, давай! Я тоже заканчиваю завтра, может и полетим вместе!?

– Тогда встретимся на корабле или уже дома – коротко выкрикнул Тадор, не желая затягивать разговор.

Он нажал на педали велосипеда и продолжил свой путь. Немного не доезжая шлюза, Тадор резко затормозил задним колесом, лихо развернувшись к простору своего ангара лицо. С небольшим сожалением, прощаясь, он окинул взглядом бесконечное блестящее море корпусов и невольно подумал – Они, что, хотят объявить кому то войну? На кой черт им столько военников!?

Здесь находилось примерно тридцать тысяч машин, только Тадор не знал, что рядом от их здания находятся еще три подобных ангара, в форме огромных подков, а за ними еще десятки прямоугольных технических блоков, которые в сотни раз превышали их по площади и были, так же, заполнены ботами.

Доехав до огромного шлюза, куда прошел бы и средний челнок, он слез с велосипеда и оставил его в специальной нише, которая гостеприимно вытянула опоры для его транспорта.