– Вот именно! Слышал, идиот? Сдохнешь в своем экстазе, как обожравшаяся неправильных костей чернуха, и все. Чтоб не смел слюни пускать! Тем более что пока мы еще ничего не заработали! – ругалась девчонка, и видно было, что от души. А еще ее не колбасило от жадности при виде куба, и это удивительно.

Я пожал плечами и сожрал бесценный для местных кристалл как орешек. Только на зубах хрустнуло. Впрочем, после того как сам продемонстрировал диким детям способность мять сталь руками, крепость моих зубов их удивить не должна. Ну и знать, что невидимый сэвен мне таких кубов может сгенерить… даже не знаю сколько, пересчитывать устанешь, им не обязательно.

– Ты что творишь, ирод? – взвыл Крыкс, глядя, как я закидываю в рот следующий куб.

– М-м? Я ими обычно питаюсь. Потому и сказал, что не стану вас объедать. – Я прямо у него на глазах достал из кармана еще один малый куб.

– Стой! – в голос взвыл цвиркоподобный. – Мы тебя накормим! Хватит жрать наш будущий космический корабль! И яхту! И апартаменты в Белом городе! – Крыкс в панике повернулся к Лали и запричитал: – Хомяк, дай ему еще каши! А хочешь, я тебе шушпанчика зажарю? Двух? Всех?!

– Э, ты не охренел?! – взвыла уже девчонка. – Это моя скотина, я ее с икры растила!

– Хома, не жмоться, – суетился пацан, – на один такой кристалл можно купить целый питомник твоих червяков, и еще останется на яхту, особняк, корабль и все остальное!

– И на перерезанное горло, Крыкс. Мы его все равно не продадим! У нас нет таких связей! – вполне резонно и разумно пожала плечами Лали. Я в который раз убедился в ее взрослости, которая чувствовалась, несмотря на совершенно легкомысленный девчачий вид. Прямо как на… так, отставить воспоминания.

– Мы, может, и нет, Лали, – в кои-то веки назвал девчонку по имени ее брат, – а вот он… – Крыкс странным взглядом окинул меня с ног до головы.

– Его тем более убьют, – покачала головой дикарка. – Выпотрошат, отымеют во все гладкие места и прирежут.

– Не-а. Никто не посмеет тронуть хозяев, – самодовольно ухмыльнулся своей «гениальности» пацан.

– Чо?! – Она чуть не села мимо стула, но успела схватить меня за рукав куртки и удержалась на ногах.

– Ты посмотри на него. Он же вылитый древний артефакт! А если еще и нацепить ему те самые уши, что ты сконструировала! Ему надо просто вести себя как хозяин мира. Ну, как сейчас, – бухтел он, смотря, как я за шкирку возвращаю девочку в исходное положение. Хм. Привычка. – И все! Бабло в наших лапах!

– Действительно все, – скорбно поджала губы оппонентка, отряхиваясь. – Тебя точно поймала чернуха и засеяла мозги всякой хренью.

– То есть ты предлагаешь нам просто сидеть на жопе ровно, когда у нас в руках целое состояние?! – эмоционально размахивал руками перед ее носом Крыкс. – Сидеть в этой дыре, – он обвел взглядом кухню, – и вечно трястись?! Это шанс! Шанс изменить нашу жизнь к лучшему!

– Чем тебе моя нора не нравится?! – явно оскорбилась Лали. – Сам, чуть что, всегда ноешь: «Хомяк, пусти отсидеться!»

– Вот именно, отсидеться… Хома, сладкая моя, умничка моя, сеструха! Ну ты сама подумай! Если мы не поможем этому отмороженному, то его либо убьют, либо найдут другие счастливчики. А нам останется локти кусать! И все равно не факт, кстати, что не пришибут нас в процессе только за то, что мы его видели! Тут либо жизнь во мре, либо смерть в ней же – иного уже не дано!

– Мое мнение никто не хочет узнать? – достаточно спокойно спросил я, прерывая перепалку двух грызунов.

– С твоим мнением и так все понятно, – кисло шмыгнула носом девчонка. – Ты нацелился своих детей найти и вытащить, а нам заплатить за помощь этими пилюлями. Только вот… лучше бы у тебя куцырий питомник был.

Я не стал ей рассказывать, что он у меня есть. Ну, то есть не у меня, а у Ивановых. И эти психи наверняка бы и ей сэвена не пожалели, если бы я привел Лали в тундру и представил главе клана. Теоретически я могу сделать несколько прыжков туда-обратно в мироздании, но это бесценное время… так, стоп. Куда меня понесло? С чего вообще такие мысли?

А еще я понял, что меня беспокоит. Время. Девчонка сказала, что апокалипсис с уничтожением всех пожирателей случился более тридцати лет назад, когда у нас прошло меньше двух лет. Потому я прервал все еще продолжающуюся перебранку аборигенов и вмешался с абсолютно неуместным вопросом:

– Лали, сколько дней в году и часов в сутках?

– В смысле? – Она отвлеклась от унылого созерцания, отвернулась от перевозбужденного брата и недоуменно хлопнула ресницами.

– Как считаете сутки и года? Время?

– Да как все. – Девушка прищурилась. – Вроде как планета орбиту не меняла последний миллион циклов и даже больше. Так что как в твое время мерили, так и сейчас.

– И все же. Сколько часов прошло с того момента, как ты меня спасла? День уже закончился? – настаивал я на ответе, временно игнорируя подозрительность Лали.

– Хм… – Она почесала бровь, задрала штанину и зачем-то потыкала себя пальцем в колено. – Ага. Шесть часов.

Я отметил про себя, что мой мозг привычно переводит отрезок времени, названный девчонкой, как «час». Хотя она, конечно, сказала другое слово. Что-то типа «мицик». Мысленно отдав команду сэвену, я почти мгновенно получил ответ: в привычных мне единицах измерения прошло даже чуть больше – шесть часов сорок минут. А мицик – это микроцикл.

– В одном круге свет-тени тридцать мициков, – влез Крыкс, который все это время что-то подсчитывал на пальцах и не пронзал меня подозрительными взглядами. – Тридцать кругов – малый цикл, мацик. Тридцать мациков – большой цикл, боцик, – мозг перевел: «год», – за который планета оборачивается вокруг звезды.

– Хм… – Отвратительно. То есть по времени Земли на планете прошло даже больше, чем тридцать лет. Вот и гадай: то ли, когда наши древние уходили, они нечаянно ускорили тут время, то ли швеи что-то намудрили с проколами стенок призмы, из-за чего пространственно-временной континуум искривился, то ли… то ли время в разных мирозданиях просто в принципе течет по-разному.

И вот последнее было бы неприятнее всего. Потому что ускорение в сорок семь раз сводит на нет все мои попытки отыскать детей. На призме прошла всего неделя, но здесь она может обернуться практически годом! И если правы мои новые знакомые, в живых я могу уже никого не застать…

Так, стоп. Стоп. След! След был, и достаточно свежий. Даже если, как сказала Лали, его оставила впитавшая в себя остаточную энергетику чернуха, она ее еще не переварила, а ходила и «воняла на все Перепечки». Опять же по словам дикарки. Значит, живые дети в любом случае были тут совсем недавно по меркам обоих миров. Но вот сколько они провели на планете до того, как прошли по пустыне, все равно неизвестно.

Ладно, лишь бы живы были и в более-менее собственном рассудке. Остальное поправимо. Мне ли не знать, что надежда есть всегда. Я видел, как Цвичка на своих ногах гналась за зеленым проглотом-цвирком, чтобы помыть ему хвост. А ведь мы уверены были, что она калека и долго не проживет.

– Да, спасибо, – пряча все свои эмоции, ответил я аборигенам. – И все же различается. Не думаю, что мы родом с этой планеты. Возможно, камеры перемещали.

– О, слышь, Хомяк, они, наверное, с какого-нибудь корабля. Типа спасательная капсула сгинула в песках и законсервировалась на сто тысяч боциков… помнишь, мы в питомнике смотрели приключения великих артефактов? – оживился Крыкс.

Мне уже нравится этот парень. Он сам придумывает мне отличную легенду.

– Угу, ты ему подскажи еще что-нибудь, чтобы удобнее чернуху было нам на уши лепить, – не повелась Лали. Но тут же посмотрела на меня и хмыкнула: – Да понятно, конечно, что темнишь. Ну а кто б на твоем месте по-другому себя вел? Только вот… такое дело. Если возьмемся тебе помогать, информация нужна без чернух.

– Темню, – согласился я. Зачем спорить против очевидных фактов? – Но лишь в не особо важных, но личных деталях. Я действительно не с вашей планеты и абсолютно незнаком с вашим мироустройством. И у меня действительно украли детей. Зачем? Без понятия. Кто? Существа со звериными признаками, остальное мне тоже неизвестно. Никаких складов с ресурсами у меня нет, только то, что с собой. И я готов отдать это вам, если вы поможете.