Сначала Адвоморт снова показался ему Троем. Но теперь, когда Креол знал, что это не он, что это затуманивающее взор проклятье, он смог частично сквозь него проникнуть и увидеть егрущщика в натуральном обличье — как белую лысую мартышку с острыми ушами и длиннющим хвостом… тьфу, точно, это же не хвост. Отвратительно.

— Не помешаю? — спросил Креол, садясь на край ниши и бдительно следя, чтобы не коснуться твари ненароком. Егрущщик бессилен, пока этого не сделаешь.

— Вовсе нет, — ответил демон, затягиваясь трубкой. — Какое у тебя дело?

Кажется, он не узнал Креола. Креол бы, впрочем, тоже не смог различить двух егрущщиков, этот казался точной копией того, о котором маг предпочитал не вспоминать, а если все-таки вспоминал — скрипел зубами.

— Ты перестарался с исполнением желания, — просто в лоб сказал Креол. — Ты исправишь, что натворил, а я не буду тебя убивать.

Адвоморт недоверчиво посмотрел на мага, а потом… залился смехом. Он втянул еще облако благовонного дыма и устало сказал:

— Мне не до этого, иди отсюда. Хотя…

— Понятно, — сказал Креол, чиркая пальцем.

Он подготовился, конечно. Вспыхнуло благовоние Зкауба, вспыхнул перстень-поглотитель на пальце, а Креол коротко сказал:

— Аммаш.

Слово-ключ заключило в себе целое заклинание. И прежде, чем егрущщик успел вскочить, отбросить кальян, прыгнуть на Креола… его окутало маревом и втянуло в крохотный самоцвет.

Судя по тому, как тот засветился, этот Адвоморт посильнее, чем та тварь, которую Креол когда-то изловил в Нимруде. Но он и сам с тех пор стал куда сильнее, из подмастерья вырос в архимага, так что… битвы не случилось.

Демоны в других нишах даже не посмотрели на Креола. Одурманенные своим зельем, они таращились в пустоту, не интересуясь ничем, кроме дымящих трубок.

— Дальше просто, — сказал Креол, когда они с Теем сидели в хаммаме. — Я зачарую на Удержание, и делай с этим Адвомортом, что пожелаешь.

— Воистину ты велик, о маг, — похвалил демон. — Ты не уступишь самому Азаг-Тоту в своем могуществе.

— Не перебарщивай с елеем, — покосился на него Креол. — У меня найдется и другой перстень.

— Ладно. Но ты погостишь еще? Потребуется время, чтобы… он и правда ведь меня улучшил. Просто… Адвоморт, что за странные у тебя вкусы?

Из перстня донесся противный смех. Егрущщик не боялся за свою жизнь, он рассчитывал на дипломатический иммунитет. Но Креол плевать хотел на то, что подумают о нем в Лэнге, так что поднес перстень к губам и сказал:

— Шакаш.

Смех захлебнулся, сменился болезненным воем. Креол растянул губы в улыбке и сказал:

— Договаривайся с ним, как пожелаешь. А мне… гони, что обещал.

— Прямо тут, сейчас?..

— Ты что, демон, собрался меня пои…

— Нет, подожди, подожди! Как ты это себе представляешь? Я должен научить тебя, объяснить. Убедиться, что ты все усвоил. Мы что, будем делать это здесь, в хаммаме?

Креол хмыкнул. Резонно. Ему бы хватило и записей, таблички или свитка. Он бы овладел и своими силами. Но живой урок, конечно, лучше — тем более, когда речь о чем-то столь важном и сложном.

— Никогда не интересовался, — поднялся Креол. — Где ты вообще живешь?

— О, недалеко, в Башне Мудрости, — встал следом Тей. — Я буду рад видеть тебя своим гостем, как я был твоим.

— Любопытно будет взглянуть, — проворчал Креол. — Кстати, а о Трое ты точно ничего не знаешь? Как ты вообще узнал, что он мой заклятый враг?

— Слухами Лэнг полнится, мой господин, — улыбнулся Тей. — Я никогда не встречал твоего родича… но мы демоны, мы много чего знаем.

— А где Трой сейчас, знаешь?

— Прости. Если бы знал — первым делом предложил бы это тебе в уплату.

Креол устало решил поверить.

Придворный маг

Креол шагал по площади. Лучшей и прекраснейшей среди площадей Вавилона, да еще и увенчанной двумя великолепными башнями магической Гильдии.

Раньше тут была только одна, но шесть лет назад стало две. Вторую выстроили три доблестных мужа, три великих мудреца, что сказали друг другу: вот, всем хорош наш Вавилон, да может стать еще лучше, ибо воистину мы маги! Пусть встанет здесь вторая башня — на радость великому императору и всем добрым людям, на горе Верховному магу Менгске, да раздуется он от злости подобно жабе!

Ее потом пришлось дополнительно укрепить, потому что в праведном рвении Креол, Хе-Кель и Шамшуддин совершенно забыли про фундамент. Но сносить, конечно, не стали, ибо никто в здравом уме не снесет такое произведение искусства. Император ужасно обрадовался, увидев, что у его Гильдии теперь две башни.

Минуло восемь дней со дня смерти Таппути-Белатекаллим. Всего четыре года она прослужила придворной магессой, и воспоминания о себе оставила у всех преотвратные. Великий Энмеркар приблизил ее к себе в надежде, что не знающая себе равных в алхимии кудесница продлит ему жизнь, умножит года.

Боги посмеялись, услышав такие мысли императора. Старуха Таппути не смогла этого сделать даже для самой себя. Спятившая от своих трансмутаций, почти дымящаяся от философского камня, она с каждым годом все больше напоминала нежить, разлагающуюся заживо каргу.

Когда она наконец улеглась в гробницу, все вздохнули с облегчением — и уже на седьмой день в Шахшанор явился глашатай, и огласил волю императора, и прорек, что отныне архимаг Креол занимает должность придворного мага Шумера, и посему надлежит ему прибыть в Вавилон.

О, Креол не заставил себя долго ждать. Всего сутки спустя он прилетел по воздуху. Небеса пылали, когда новый придворный маг несся на север, и пылал огнем в его руках новехонький жезл, отлитый из чистого золота. Креол выковал его полгода назад, заменив прежний, испытанный и верный, но куда менее вместительный.

Вначале архимаг заглянул в храмовый квартал, поднялся в башню Гильдии… сначала в одну, а затем в другую, в которой теперь заправляла Галивия. Та, в отличие от Менгске, была весьма рада, что внук ее старого друга поднялся до таких высот, и говорила с Креолом ласково, дала много добрых советов.

Принес Креол и жертвы богам. Мардуку, покровителю магов. Энки, что одаряет милостью царей. И даже Инанне — ну так, на всякий случай.

Пробыв архимагом всего год, он поднялся теперь еще на ступень, стал придворным магом. Тем человеком, над которым стоит только Верховный маг, да еще император. Такую удачу нельзя спугнуть, и нельзя, чтобы боги подумали, будто Креол им не благодарен.

Они, известно, заносчивы и любят ставить смертных на место.

Но быстро сделав все эти дела, Креол сразу отправился в дворцовый квартал. Туда, где живут богатейшие авилумы, носящие цянские шелка аристократы, величайшие из лугалей и самые знатные царедворцы. Туда, где возвышается Эанлугакур.

Так зовется дворец императора Энмеркара, да будет он жив, цел, здрав.

Здесь Креол не летел, но шествовал, полный достоинства. Он взирал на прекрасные, утопающие в зелени здания, восходил все выше и неспешно размышлял, что в мире смертных он вплотную приблизился к самой вершине. Менгске однажды непременно сдохнет, как собака, и его место займет Креол. Кто еще?

Императором, конечно, ему стать не суждено, но Креол и не смотрел в ту сторону. К чему власть над людьми и землями, если есть власть над магией? Она верней и надежней, наделяет истинным личным могуществом, да еще ее и невозможно лишить.

Вот император. Он просто человек. Задумай знать или даже чернь свергнуть его, сумей прийти к успеху — и где тот император, где избранник богов? Нет его, не стало, как не стало многих из его предшественников.

Мага, конечно, тоже можно убить. Это случается. Но он умрет, оставаясь магом.

Просто жалким и неудачливым, раз его кто-то убил.

Дворцовый квартал со всех сторон окружала стена, великий Имгур-Энлиль. В центре его была площадь — просторная, вымощенная цветной мозаикой из мрамора и других поделочных камней. Священная Дорога Процессий ее пересекала — она тянется через весь внутренний город. Слева и справа в стене возвышались врата — одни вели обратно в храмовый квартал, другие — во внешний город, к внешним стенам.