– Да, стареет. – Миша крутил кусок в руке, даже не пробуя его перекусить беззубым ртом.

– Сам свое говно убирать будешь, стареет! – Начал Кирилл. – Это солнце на час вышло, я и за тряпками успел сбегать, и батареи настроить, и смородину поправить, и новую партию положить. Не нравится – не жри.

– Кирилл, правда, мясо – говно. – Добавил и Ваня сочувственно.

– Собачье говно! – Весело поддержал и Илья.

– Кирилл, с тобой, правда, что-то не так сегодня. Миша вон лежит, воняет сколько, ты не чувствуешь? – Дарина продолжила пережевывать кусок мяса, который откусила еще первым укусом.

– Братец, семья! Угощаю всех своей смородинкой! Выбрасывайте эти угольки, вас ждет настоящий кулинарный шедевр! – Помпезно сказал Миша, похрипывая и смеясь.

– А когда он уйдет, я вам расскажу про Рыжего, а то будет своим старческим нудежом все портить. – Задел за больное Миша, сам того не подозревая.

Кирилл молча собрал экскременты и вышел на освещенную костром улицу. Он выбросил их под куст брата, на секунду застыл, и решил распределить удобрение между всеми шестью. Кирилл обтер тряпку об острый бетонный выступ рядом с корытом для грязных вещей и закинул к остальным таким же в воду, сверху уже схватившуюся ледяной корочкой. «На следующем солнце постираю», – решил он, даже не заметив потасканную ель рядом. Затем направился к костру, перевернул прутья с нанизанным мясом и вновь замер, глядя на догорающие угли. Возвращаться не хотелось. «Жизнь закончилась», – думалось мужчине. Нового уже ничего не построить, жить по накатанной, не заслуживая своего прошлого, поэтому, не надеясь на будущее после смерти и даже опасаясь его. Все это чувствовал Кирилл, но не мог понять себя, в костре он пытался разглядеть подсказку. Волчье рычание вдали заставило пожилого мужчину моргнуть и сдвинуть с места голову. «Нужно возвращаться».

– Еще про озеро там было, в небе озеро. Хвилософия! В небе озер нет. – Хвастался Миша, когда Кирилл входил в комнату. Илья и Миша спорили на смех остальным.

– А дождь вона откуда?

– Из тучи.

– А туча вона, чем не озеро?

– Озеро! Ты попробуй туда нырни! Это хвилософия!

– Туча вона двигается, в нее попробуй попади.

– Нет, Илья, отстань, я им про смысл жизни, а он на смех переводит.

– Кирилл вернулся. – Услышал тихое присутствие Ваня.

– А что так долго, смородина тяжела? – Миша быстро переключился, в его руках уже не было куска мяса.

– Давайте уже начнем с меня, должен перебить ваше хорошее настроение. С ветряками не выйдет. Нужен сильный ветер, у нас его почти не бывает. – С сожалением сказал Ваня. – Буду искать дальше, книга толстая.

– А мы несколько машин нашли, только принести сюда осталось. – Мгновенно потеряв радостный настрой, сообщил Руслан. Парень понимал, что бежать с Дариной теперь не напроситься в ближайшие дни, разве что надежда на солнце. – А с солнцем что? Оно теперь два раза будет выходить?

– Что принесли, Дарина, Кирилл, Илья? Сразу запишу, пока костер не догорел. – Ваня торопился с самого начала, но знал, что если подгонять своих, то можно и нарваться.

– Мы тряпки и несколько штанов зато принесли. – Дарина чувствовала свое превосходство, и новость о ветряках даже порадовала девушку. – Двенадцать больших тряпок и двое штанов.

– Двадцать тряпок. – Кирилл, наконец, присел на кресло.

– А чего вона у меня спрашиваешь? Ослеп еще? Я дерево принес и посадил. Оно вона колючее, от волка спасение. – Опять начал спор Илья.

– А ты чем лучше волка? Сам донес бегом, не искололся. – Подколол Миша.

– А я ветку отломлю и в морду его маньячную запхну. – Все засмеялись над Ильей. – Все? Больше аргаментов нет? Ваня, поехали. – Илья повез Ваню на улицу к свету костра, не дождавшись ответа или дополнительных комментариев от остальных. Через две минуты они оба занимали привычные места в сторожевой.

– Появилась новая ночная дыра. – Отмер Кирилл. – Целый час солнце, если дальше так и будет, то жить станет проще.

– Да, ровно час светило, рекорд. Может, городские запустили тихую бомбу? – Ответил Ваня.

– Они могли, хотя не слышала о таких проектах. – Дарина опять почувствовала свое превосходство в нуждающихся в экспертном мнении.

– Вот и радивактивным белкам объяснение! – Вспомнил Руслан.

– Надо бы проверить почву и предметы рядом. – Осторожно предложил Ваня. У семьи было четыре дозиметра, и все ходячие отправились на улицу.

– Ну вот, все бегают, а ты на расслабоне, а то бежит он, бежит. Втирал мне тут. Еще бы посмотреть на это. – Захрипел Миша.

– Чисто.

Проходили дни, а солнце больше не удивляло. Как и раньше оно выходило с востока примерно на двадцать-двадцать пять минут и опять заходило, погружая улицы в окрестностях Воронежа во мрак.

Глава 4

«Дзинь-дзинь! 12 Марта 2400 года, 0 часов!» – Громко послышалось из динамиков.

В кристально-белой комнате ярким пятном горели две молодые и свежие головы в алом постельном белье. Головы освещали только что автоматически включившиеся лампы. Искрами на стенах зажглись цветные электронные фотографии, каждые три минуты сменяясь. Каждая пятая картинка – социальная реклама режима. На прикроватных тумбочках тут же оказались по черной повязке на глаза. Пахло мятой с корицей.

Храп Андрея не дал Наташе забыться во сне ни на минуту. Она ненавидела не только храп, но и всего его.

Двое молодых людей разошлись в противоположные стороны от спального места, открыли одинаковые белые створки шкафов. Наташа скинула с себя красную кружевную комбинацию и торопясь надела белое белье, а за ним легкое струящееся платьице молочно-белого цвета, как и большинство предметов ее гардероба. Затем девушка направилась к комоду и взяла меловую расческу. Прядь за прядью она расчесывала свои каштановые волнистые волосы, а за тем собрала их в низкий хвост на время утренних процедур. Андрей поменял свои алые обтягивающие трусы на бежевые и надел серые брюки, достал и кинул такого же цвета длинную рубашку-халат на кровать. А потом так же, как и Наташа приступил к своей прическе. Свои длинные прямые рыжие волосы он заплел в косу, расправил плечи, глядя в зеркало, и глубоко вдохнул носом.

«Встаньте напротив зеркала, ноги на ширине плеч…» – Зазвучал электронный голос. Двое подошли к общему зеркалу перед кроватью и, зевая, стали выполнять его команды.

***

После генетического обследования в 9 лет Наташе разрешили завести семью. Огромное счастье для всей большой семьи! Это большая редкость для жителей Воронежа, да и, наверное, любого города. После ядерной катастрофы в 2093 году у девяноста процентов людей был поврежден генетический код, спустя года эта цифра только увеличивалась. Выжившие бесконтрольно совокуплялись и строили семьи, пока государства не взяли в свои руки демографическую проблему. Для начала людей разделили на три категории. Первая, с необратимыми повреждениями кода, выполняет самую тяжелую физическую и умственную работу, в возрасте 9 лет таких стерилизуют. В девяноста девяти процентов случаев внешние уродства таких людей видны невооруженным глазом. Семьи детей первой категории выставляются на посмешище, лишаются львиной доли кислорода, переселяются в небольшие комнаты и, соответственно, в таких условиях умирают раньше. Никогда не работая до, пользы в обществе от них нет. Вторая, здоровые, но в генетическом коде хранятся потенциальные опасные болезни для потомства, их тоже стерилизуют, но работу и досуг они выбирают себе самостоятельно, как им по душе, а их семьи сохраняют многие прежние привилегии, кроме кислорода для некоторых родственников. Третья, здоровые, способные обеспечить городу хорошее потомство, таких обязывают заводить семьи и всячески поощряют. Политические методы относительно демографической ситуации сработали: примерно с 2190х годов населения всех городов стали расти и растут до сих пор. Есть и неофициальные законы, которые обязательно должны выполнять все жители Воронежа, в частности постельные законы для людей третьей категории. Они передаются обычаем из поколения в поколение, в городах они могут немного разниться, но в целом очень похожи. Среди таких законов, например, цвет постельного белья на время зачатия ребенка, он может быть: алым, красным, фиолетовым или розовым; объем работы для мужчин снижается; дневной контакт между супругами минимизируется; ночью пускают невидимый запах феромонов в комнаты. С момента фиксации беременности и до возраста ребенка двух лет наступает «белая» пауза, после все начинается вновь, пока супругам не исполнится по сорок лет. Обычно семья имеет около восьми детей, но Наташина – исключение. У нее только один брат и старые родители. Посмешище!