– На севере – истоки всех больших рек, – энциклопедично продолжает выдавать информацию Виталик, – в долинах рек плодородные земли центральной Атики. За Атикой на запад – засушливая степь, где в более приемлемых для проживанья предгорьях живут многочисленные племена. Наиболее крупное из них – волхи. Очень примечательные! Ещё далее на запад – огромная пустыня – серьезное препятствие для желающих добраться до Атики по суше. Дальше за пустыней есть крупное поселение, именуемое Свободным городом. Некогда – несколько отдельных небольших государств, сейчас – объединенное сообщество торговцев, всеобщий центр свободной торговли, – рисунок Виталика уперся в кучу старого тряпья, – а там далее уже винары, у них самое крупное и мощное государство на Дзело, – Виталик отбрасывает свой чертежный гвоздь на старые тряпки.

Солнечные лучи, пронизывающие спицами палатку сапожника, замерцали и пропали – кто-то стоит снаружи, перекрывая свет. Сава встает первым, в руках у него треснутая деревянная колодка. Смешное оружие, но что-то подсказывает, что в руках Савы – это серьезный аргумент.

– Четверо, трое с оружием, мечи в ножнах, – без того большие ноздри Савы раздуваются ещё больше, он нюхает воздух.

Я тоже чувствую стоящих снаружи: торговца медью, которого я видел раньше при входе в палатку, и двух других, затянутых в кожаные доспехи. В этих людях нет опасности. Интересные новые ощущения. Семен Львович улыбается, заметив, как я их слушаю. Он тоже не видит опасности, спокоен, стоит посередине палатки прямо на рисунке Виталика, широко расставив ноги, руки за спиной. Виталик беззвучно пересек палатку и встал рядом со мной.

– Входите, господа!

Немного помешкав, откинув парусину, входят трое мужчин. Торговец снаружи пытается рассмотреть, что происходит внутри, привстав на цыпочки. Вошедшие очень похожи друг на друга, возможно, близнецы. Одеты одинаково, в темно-синие шаровары и свободные синие рубахи, поверх которых ремнями затянуты затертые кожаные доспехи. На головах желтые тюрбаны – грязные в разводах пота и пыли. Из-под тюрбанов черные кудрявые волосы, на смуглых лицах черные выстриженные бороды. Все в пыли. На груди каждого небольшие значки из белого металла в форме открытой ладони, символ хамса. Напряжены, но, увидев, что мы без оружия, успокаиваются.

– Кто ты? Назовись! – один из вошедших старается говорить в повелительном тоне, но его голос предательски дрожит. Вид у нас, скажем так, не совсем обычный, а высоченный Семен Львович своей уверенностью и статью напоминает мне памятник Петру Великому, что в Коломенском, прекрасное место.

– Представьтесь вы! – я не намерен отдавать инициативу.

Гости несколько обескуражены

– Братья Абискив, – не давая вошедшим опомнится, громко говорит Виталик – хранители правопорядка и интересов хозяина местных земель господина Сирто. Вот его знак, – Виталик кивком указывает на символ хамса на груди одного из них. – Также желтые тюрбаны, желтый цвет – цвет семьи Сирто, а желтые тюрбаны носят только его гвардейцы.

– Братья Абискив, гвардейцы Сирто, – задумчиво проговариваю за Виталиком.

– Кстати, как поживает многоуважаемый господин Сирто?!

– Не имею понятия, но у нас запланирован визит к нему. – опять вместо гвардейцев отвечает Виталик.

– Да! – перебиваю наметившееся намерение братьев вклиниться в разговор, – Сирто ждет нас! Можем мы ли рассчитывать на помощь наших новых друзей в организации такой встречи?

– Впрочем, – картинно поразмыслив, тут же продолжаю, – господин Сирто очень и очень важный человек, и все такие вопросы, наверняка, решает его личная канцелярия, только она. Тогда не смею вас задерживать…, – разочарованно развожу руки в стороны.

Братья Абискив недоуменно переглядываются, ища поддержки у друг друга.

– А все же, – поднимаю палец вверх, привлекая внимание братьев – все же, мы можем попросить наших новых друзей доложить о нас в канцелярию Сирто, учитывая важность и главное срочность нашего вопроса.

Братья неуверенно кивают.

– Ну конечно же! – радостно хлопаю ладонями по бедрам, выбивая из парусиновых штанов облако пыли, – отличное решение, и мы обязательно поблагодарим господина Сирто лично за помощь его гвардейцев! А именно братьев Абискив!

Братья смущённо улыбаются.

Я улыбаюсь в ответ, откашливаюсь и подчеркнуто официально обращаюсь к братьям: – Прошу вас уведомить канцелярию господина Сирто, что прибыли послы из, – щелкаю пальцами, пытаясь вспомнить слово.

– Из Крепта, – подсказывает Виталик.

– Из Крепта прибыли в Атику и просят господина Сирто о встрече, когда и где ему это будет удобно.

Помешкав, братья, приложив руку груди, тем самым высказывая свое почтение и заверения в том, что поручение будет исполнено, молча покидают палатку. Торговец медью растерянно улыбаясь, услужливо занавешивает парусину на входе.

– Браво, – Виталик тихо хлопает в ладоши, – и без применения силы.

– Легкие деньги, – Семен Львович слега поклонился мне.

Сава выбрасывает колодку.

– Кровищи бы напустил, – улыбаясь, подначиваю Саву.

Сава широко улыбается и в шутку берет меня в захват за шею. Стальной захват. Да, Сава, как правило, не пускает кровь, перемалывает и передавливает кости и внутренности, не повреждая оболочки. Неимоверной силы и скорости, железный человек, в памяти всплывает характерный хруст сотен раздавленных и сломленных черепов и шейных позвонков.

– Да, да я понял, вспомнил, – хлопаю Саву по плечу, – крови ты не пускаешь, отпусти, плечи горят.

– Точно! – Сава, сначала обняв и приподняв меня, отпускает, – кровища – это скорее к тебе, ты у нас мастер режущего и колющего.

Семен Львович и Виталик тоже улыбаются, я же, при упоминании режущего, опять трогаю себя за горло. Сава, заметив это, по-дружески ещё раз прижимает меня к себе.

С каждым разом, я все более отчётливо ощущаю силу своих мышц, которую первоначально отметил ещё во время нашего небольшого заплыва, но сила рук Савы не идет ни в какое сравнение, я словно тряпичная кукла. Я осознаю, что с Савой меня связывают более тесные, чем с остальными, отношения – дружеские. Я люблю его компанию, скучаю по общению с ним. Он со своей стороны очень бережено относится ко мне, порой перебарщивая со своей заботой.

– Да, та ещё парочка! – Семен Львович словно прочитал мои мысли, затем обращается к Виталику, – Продолжим?

–Извольте, – Виталик опять садится в центре, мы устраиваемся на свои места.

– Бахтия, живая богиня Атики. Продолжательница древнейшего рода, корнями уходящего в тысячелетия к первому, названному богом, жителю этих земель по имени Бахтия. Первый Бахтия обладал нехарактерно высоким ростом и длиной конечностей. Несомненно, он также обладал рядом ещё и других уникальных качеств, которые заставили окружающих поверить в его божественность, но определить какие это были качества и были ли они действительно божественны, не могу. В любом случае, через тысячелетия потомки Бахтии пронесли только высокий рост и длину пальцев, что, впрочем, никого не смущает. Вера в Бахтию чиста и непоколебима. Не вдаваясь во все подробности, отмечу только, что вера в Бахтию подкрепляется главной святой книгой, сотней святых писаний, народными праздниками, древними традициями и обрядами. Прочь сомнения. Бахтия это гармония. Бахтия не требует поклонения, только чистых помыслов.

– Кстати, – Сава заполняет небольшую паузу, – тот медальон с Горгоной, который мы отдали мальчишкам, на нем изображена Бахтия?

– Символ Бахтии, – устало отвечает Виталик, – печать. И там, конечно, не Медуза, а лицо Бахтии на фоне солнца.

Снаружи рынок поубавил звук. Солнечные спицы перестали пронизывать палатку из-за чего заметно потемнело.

– Официально Бахтия правит Атикой, такая своеобразная феодальная теократия, – продолжает свой рассказ Виталик, – помогает Бахтии совет, состоящий из глав трех больших семей, между которыми разделены основные сферы влияния и источники дохода. Это ранее упомянутый Сирто, а также Батоган и наиболее могущественный из них и глава совета Морэ. Фактически же вся Атика разделена и принадлежит главам семей. Исключения составляют: дворец Бахтии со всеми его обитателями, где, кроме прочего, золотая гвардия Бахтии, а также держатель печати Бахтии и главный советник – Салим, и крепость Гармония, которая, несмотря на название, по своей сути огромная тюрьма – а-ля бастилия. Главы семей чтят Бахтию наравне со всеми, но в вопросах управления государством прислушиваются к ней, только если это не противоречит их собственным интересам. И пока им удается взаимовыгодно сосуществовать, обстановка в верхах спокойная. Вся сила Бахтии – в народе Атики, в его вере и преданности, но народ этот принадлежит главам семей.