идти.

– Ходят тут. – Встретил его недовольный заспанный голос дежурного. – Третий час ночи… Шастают неизвестно где…

– А тебе бы все спать, – огрызнулся Анатолий. – Не в постели, на работе…

Он поднялся к себе. Сашки в комнате не было. Постель его стояла неразобранной.

«У своей зазнобы ночует, – подумал Анатолий и плюхнулся на кровать. – Пожрать бы…»

Только сейчас вспомнил он, что за весь день только и попил чаю в гостях у Светика.Своих запасов Анатолий не держал. Поэтому полез в тумбочку Сашки, вытащив оттуда банку бычков в томате и булку. С благодарностью подумал, что, если бы не Саашка, спать бы ему голодному. Но вслух сказал:

– Ох, и куркуль! И деньги у него всегда есть, и пожрать не дурак!..Орать будет, когда придет. Да черт с ним!Голод не тетка… так и не уснешь…

Спал он крепко. Так крепко, что не слышал ни будильника, ни топота за дверями, а когда встал, ахнул – десять часов утра! За окном лил дождь и вставать из теплой постели никак не хотелось.

Анатолий быстро умылся и небритый помчался на службу.  «Теперь не налететь бы на начальство,  – думал он.–  Тогда головомойки не избежать. А так… ребята прикроют… лишь бы не налететь… А и налечу… как там Сашка говорил: «Сморгни и три к носу!». Придется, а что еще делать… И надо же – все одно к одному…» . И в голове завертелись вчерашние картины, вновь всплывшие  четко , ясно и болезненно.

Его опоздание осталось незамеченным. На службе царила непонятная суета, все куда-то торопились и до него не было никому дела.

– Что это вы, как шальные? – Спросил он у пробегавшего мимо сержанта. – Случилось что?

– Да срочно всех на прививку погнали, – ответил тот. – Ковид проклятый!

Анатолий хмыкнул. Он всегда с презрением относился ко всякой панике по поводу болячек. И теперь, когда повсюду только и было разговоров про новый страшный вирус,  относился к этому спокойно и насмешливо.

– Теперь еще все и в намордниках ходить будем. – продолжал сержант. – Хочешь не хочешь, а приказ…

– Нагнали  страха… – равнодушно сказал Анатолий. – Всех что ли гонят?

– Всех, – сержант утвердительно кивнул. – Зараза, говорят, серьезная… Я сам поначалу не хотел, потом послушал, как от этого ковида хреново, так передумал…

Анатолий сразу  вспомнил про Светика, как тот еще совсем недавно тяжело болел и теперь наверняка ослаб, что он постоянно убегает на свою лавочку и подолгу сидит там один, предоставленный сам себе, что Татьяна работает в больнице и может подцепить там всякую дрянь, а Светику ни в коем случае нельзя заболеть и что теперь ему нельзя запросто прийти ни на лавочку к Светику, ни тем более к нему домой.

Прививка никак не отразилась на Анатолии. Он не почувствовал ничего ни после укола, ни в последующие дни. Он  не беспокоился о себе. В его мозгу, как заноза,сидел Светик и не отпускал его от себя.

«Вот я дурак, – ругал  себя Анатолий, – чего бы проще попросить номер телефона. Сейчас мог бы позвонть Свтику и узнать, как он там. И не нужно было бы ломать голову, как с ним увидеться. И Татьяна ничего бы не узнала… – Стукнувшая в висок мысль передернула его. – Да что это я, – удивился он сам себе, – это же пару пустяков узнать номер, где работаем, черт возьми!..».

Узнать номера не составило труда. Их оказалось несколько.И в тот же вечер Анатолий ломал себе голову, который из них  Светика.

– Звони со служебного, – подсказали емуребята,пробившие номера, – со служебного не определяется, кто звонит.

Светик взял трубку со второго номера.

– Это я, Светик, – тихо, как будто Татьяна была рядом, сказал Анатолий. – Как ты там?

– Здесь таких нет, – услышал он в ответ.  Здесь только я и мама.

«Хитрит перед матерью, – понял Анатолий. – сообразительный пацан…»

– Жди на лавочке,  на днях буду.

Анатолий дал отбой, боясь, что Светик откажет ему, и Татьяна догадается, кто звонит. Но он уже твердо знал, что обязательно придет к этой лавочке и больше не сможет не приходить  к этому чужому, но ставшему близким ему ребенку.

Болезненный разрыв с Дашкой перешел от острой боли в тупую и ноющую, а порой даже забывался за суетой и во Светике.

Несколько раз напоминал о ней и Сашка.

– Видел твою, – поддевал он. – Подходила ко мне, спрашивала… Красивая она все-таки , стерва… Запросто не спросит, с намеками…  – Анатолий слушал молча. – А я ей знаешь что? – Сашка лукаво подмигивал. – Живет – не тужит,  сказал. Про тебя не спрашивает. Девок что ли мало… – И Саша самодовольно ржал.– Как ее повело в сторону!..Я с ними управляться умею, не то, что ты… Замириться с ней не хочешь?

– Сама пусть придет, тогда посмотрим.

– Ну-ну …

Сашка ехидно улыбался. А Анатолий удивлялся своему спокойствию и даже безразличию, с которым он выслушивал Сашкины новости. Рана, которую она нанесла его мужскому самолюбию, если и не зажила полностью, то была словно смазана целебным бальзамом, которым стал странный диковатый ребенок с редким именем Светик. Про него Анатолий не говорил никому, а тем более Сашке, который непременно счел бы его ненормальным  и затравил бы своими нравоучениями.

Анатолий пришел к лавочке через два дня. Он накупил сладостей и как умел потчевал  ими Светика.

– Да ты ешь, не жалей. – Приговаривал он, запихивая Светику в рот очередную конфету. – Все равно домой нести нельзя.

– А она знает… – набитым ртом прошамкал Светик.

– Ты сказал? – Анатолий недовольно поморщился. – Зачем? Опять начнет…

– Ничего я ей не говорил, – обиделся Светик. – Она сама догадалась. После твоего звонка  сразу сказала, что это ты. Ты ж ей тоже звонил, – Анатолий кивнул. – Вот, она уже тогда догадалась…

– Ругалась? – Спросил Анатолий.

– Нет, вздохнула только.  – У нее сил сейчас нет ругаться. Больных много…

Анатолий прижал худенькое тельце Светика к себе.

– Ты вот что, братан, ты себя береги. Как прививку делать станут, не бойся. Не больно. А тебе нужно. Болел ты сильно недавно. А эта зараза… И матери скажи, чтобы не тянула… Одевайся теплее. Весна не лето…

– А как ты с той, со своей? – Тихо с опаской спросил Светик.

– Да никак пока, – ответил Анатолий и удивился, что Светик помнит про его неприятности.

– А ты мамке понравился, – сообщил Светик. – Жалко, что тебе она нет…

– Это , братан, такая штука, – начал оправдываться Анатолий. – Не знаю, как тебе объяснить… Мамка твоя хорошая, ты не думай… просто не мой она человек… – подыскал он подходящие, по его юмнени, слова. – понимаешь?