— Доброе утро, ваше высочество, — сказала служанка. — Вы хорошо спали?

Я издала что-то вроде утвердительного хрюканья, затем потёрла глаза, прежде чем заставить себя встать. Комната закружилась, и волна тошноты прокатилась по мне. Я прикрыла рот рукой и закрыла глаза, пока ощущения не ослабли.

— Меня зовут Клара, — сказала она. — Я буду присматривать за тобой, пока Милы не будет.

Мой лоб нахмурился. Мила не была далеко, она была мертва. И она никогда не вернется. Я знала, что мой отец не хотел, чтобы кто-нибудь знал обстоятельства ее смерти, но почему он утверждал, что она была в отъезде? Город не был таким большим, чтобы она могла прятаться вечно. Люди заметили бы ее исчезновение.

— Они сказали, как долго ее не будет?

Клара покачала головой.

— Нет, ваше высочество.

Конечно, нет. Я на мгновение вспомнила всех нянь из моего детства. Они всегда уходили навестить семью или заканчивали свою должность по той или иной причине. Но никто из них так и не вернулся. Что, если Мила была не первой, кого постигла такая ужасная смерть? Я попыталась точно определить, когда был сделан выбор и соответствовал ли он бесконечному параду нянь.

У меня разболелась голова, и я прижала ладонь ко лбу. У меня было слишком сильное похмелье, чтобы думать о таких вещах. Я попробую спросить Джену позже. Может быть, она вспомнит больше деталей.

— Рискуя переступить черту, — сказала Клара, — я купила тебе лекарство, которое может помочь твоей голове. Если у тебя болит голова, то есть.

Она подняла маленький стеклянный пузырек с розовой жидкостью внутри.

— Ты слышала?—

спросила я, зная, что она имеет в виду вино, которое я выпила, но задаваясь вопросом, распространились ли новости о том, что я была в садах с послом.

Любой мог пройти мимо, и мы бы никогда не заметили.

Ее щеки вспыхнули, краска распространилась на шею и уши.

— Я просто знаю, как много пьют на такого рода мероприятиях.

Я взяла у нее флакон.

— Я знаю, ты слышала. Я знаю, как быстро распространяются слухи.

Я откупорила флакон, затем залпом допила жидкость обратно.

— Спасибо.

— Хочешь, я вымою тебе голову?

Большую часть времени я просила принять ванну в одиночку, но сегодня, вероятно, было хорошей идеей принять помощь.

— Спасибо.

Клара провела меня в ванну, и я с благодарностью погрузилась в теплую воду. Она налила немного масла, затем посыпала поверхность цветочными лепестками. Знакомые ароматы ромашки и лаванды успокоили меня почти мгновенно.

Я провела кончиками пальцев по поверхности воды, позволяя своему телу расслабиться. Напряжение ослабло, и мои руки казались слишком тяжелыми, чтобы я могла их поднять. Я опустила их в воду, наблюдая, как высушенные лепестки дрейфуют по течению, кружась и плавая вокруг меня, как маленькие облачка.

Что бы ни было в том флаконе, моя головная боль исчезла, и мой разум почувствовал себя восхитительно пустым, все тревоги и стресс растаяли. Я не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько расслабленной. Погружаясь глубже в воду, я позволяю своему телу обмякнуть, сопротивляясь желанию удержаться на ногах. Теплая вода плескалась о мой подбородок, и что-то в затылке пыталось вырваться наружу, словно приглушенное предупреждение, но прямо сейчас меня это не беспокоило. Это было слишком мирно; слишком спокойно. У меня отяжелели веки, и я не могла придумать ни единой причины, по которой они должны оставаться открытыми.

Со вздохом я позволила им закрыться. Я больше не чувствовала контроля над своими конечностями. Я просто парила здесь, и все, о чем я могла думать, это о том, насколько я была легкой. И какой сонной я была.

Клара вылила теплую воду мне на голову и начала взбивать мыло в пену.

— Я не знаю, помнишь ли ты меня, но мы встречались раньше.

— Хммм? — я хмыкнула, говорить казалось непосильным трудом.

— Дэвид познакомил нас. Он мой двоюродный брат. Ну, я полагаю, был моим двоюродным братом, поскольку сейчас он мертв.

Небольшая вспышка паники попыталась вспыхнуть к жизни, но быстро угасла. Ее слова казались такими далекими. Как будто они были сказаны с другой стороны длинного туннеля.

— Спокойной ночи, принцесса.

Я почувствовала давление на свои плечи и без сопротивления погрузилась под поверхность воды.

— Я не могу оставить тебя одну ни на секунду, не так ли?

Голос был знакомым, но таким далеким. Сердитый. Почему он был так зол?

Мои глаза затрепетали, но я не смогла открыть их полностью. Голова склонилась набок, я попыталась пошевелиться, но не смогла себя контролировать. Мгновение ужаса быстро сменилось чувством спокойствия. Эмоции царапались на задворках моего разума, пытаясь пробиться на поверхность, но все, что я могла сделать, это упасть вперед, когда кто-то вытащил меня из ванны.

Вода стекала с меня, образуя лужу на полу, мои ноги нащупали твердую поверхность пористого камня, но я не могла заставить себя встать. Наклонившись вперед, я всем весом уперлась в твердую грудь, мои руки безвольно повисли по бокам.

— Убей служанку, — приказал голос.

Хныканье, затем крик, быстро смолкающий перед звуком падения тела на пол.

Казалось, что это должно быть плохо, но я не могла заставить себя беспокоиться. Я попыталась снова открыть глаза, но это было слишком сложно, поэтому я перестала беспокоиться. Вместо этого я позволила себе растаять в теплых объятиях того, кто держал меня.

Я знала, что он был знаком. Я знала, что знаю его, но все было слишком расплывчато. Но это все равно не имело значения. Размышления требовали слишком много усилий.

Мои ноги стали невесомыми, и я двигалась. Кто-то нес меня.

— Приведи Ахмета, сейчас же. Нам нужна его кровь, прежде чем принцесса умрет.

Казалось, что мои веки были плотно закрыты, и я могла сказать, что теперь я была где-то в другом месте. Может быть, в своей постели? Отбросив всякое сопротивление, я погрузилась в забытье.

ГЛАВА 22

Очень больно.

Все мое тело, казалось, горело изнутри.

Мне хотелось кричать, но все, что я могла сделать, это свернуться калачиком на боку и схватиться за свой бурлящий желудок. Что-то было не так. Очень, очень не так.

Тяжело дыша, мокрая от пота, я повернулась на другой бок, пытаясь найти любое положение, которое могло бы облегчить агонию, которую я испытывала.

Ничего не помогало.

Потом все всплыло. Я перевернулась на край кровати, и меня рвало, снова и снова, пока ничего не осталось.

Прохладная ткань вытерла пот с моего лба, затем вытерла рот. Я немного расслабилась, наконец почувствовав некоторое облегчение. Я слышала, как кто-то ходит вокруг, возможно, убирая беспорядок, который я только что устроила. Сколько человек было в моей комнате?

Мои глаза распахнулись, и потребовалось мгновение, чтобы они сфокусировались достаточно, чтобы разглядеть мою затемненную комнату. Лампа мерцала и светилась на моем столе, отбрасывая тусклый свет на мою кровать. Мне не нужен был свет, чтобы узнать, кто вытирал мой лоб. Я могла чувствовать его. Это не имело смысла, но я знала, что это был он, прежде чем открыла глаза.

Я огляделась в поисках признаков Мифиуса или моих сестер. Они отсутствовали. Райвин окунул тряпку в миску с водой, затем размешал ее, прежде чем приложить к моему лбу.

У моей двери стояли два стражника, оба его люди. Я узнала в одном Ванта, мужчину, с которым танцевала прошлой ночью. Это было прошлой ночью?

— Что случилось?

Мой голос прозвучал как карканье.

— На твою жизнь было совершено покушение, — сказал Райвин.

— Что?

— Твоя служанка. Она дала тебе что-то выпить, ты помнишь?

Он был тих, его тон был нежнее, чем я когда-либо слышала.

— Да. Что-то от моей головы. От вина прошлой ночью.