–Неужели это Урсус? Да как такое возможно? Ведь я так далеко от него уплыл и прошло столько времени, после того как… и тут я понял, что на самом деле это не ветер качал его ветки в момент моего отплытия с острова, а он сам махал мне в след.

– Значит, он все-таки живой? Почему тогда он мне ничего не сказал? Мне нужно вернуться и поговорить с ним. Тут лодка обо что-то тихонько ударилась. Это был берег. И как бы мне ни хотелось вернуться к Урсусу, я понимал, что именно сейчас это невозможно. Поднявшись, я ступил на новую в моей жизни землю.

–Что же меня здесь ждёт? С опаской поставив ногу на песчаный берег, я почувствовал приятное тепло, согревающее все тело и придающее уверенность в том, что бояться нечего. Песок был таким мелким, что, ступая по нему, казалось, будто это пух. Он был настолько мягким и нежным, что с каждым шагом я не терял энергию, а наоборот, обретал силы. Тогда я разогнался, что есть мочи и побежал вдоль берега. И действительно, усталости не было никакой. Я так и бегал бы вечно, но меня остановила мысль о девушке, которую я видел с борта корабля.

Остановившись, я вгляделся вдаль. За песчаным берегом начиналось поле, к нему я и направился. Не пройдя и ста метров, я обнаружил следы, ведущие к пространству, усыпанному цветами такой красоты, что дух захватывало. Они переливались всеми цветами радуги, лепесточки были словно из хрусталя, и было такое ощущение, что у каждого есть воздушная корона, так они сияли от обилия пыльцы. Мне не хотелось нарушать их природное единение, но следы вели именно к этому полю. Как ни странно, никаких следов или тропинки, протоптанной кем-то, я не обнаружил.

Проходя сквозь заросли волшебных цветов, я старался не задеть ни одного цветочка, но все же некоторые цветы мне пришлось нечаянно помять и даже сломать. Но оглянувшись назад, я не увидел, чтобы хоть один из них пострадал. Такое впечатление, что эти сказочные растения восстанавливаются под воздействием какой-то целебной силы, которой их питает почва. Чтобы убедиться в этом окончательно, я решился на гнусный поступок и сорвал один цветок. Однако я даже не успел вкусить аромат загадочного цветка, как он превратился в пепел, который в свою очередь аккуратной струйкой, как вода с ладошки, вылился, и вылился именно в ту лунку, в которой раньше прорастал. Словно незримый волшебник взмахнул своим жезлом и произнёс заклинание, и цветок на моих глазах вырос вновь. От увиденного я плюхнулся на землю, но тут же подскочил, как будто сел на раскалённую сковородку, ведь мне не хотелось ломать цветы, но, как и с сорванным цветком, все повторилось, и поле вокруг меня казалось девственным, как будто никто и никогда по нему не ходил, оно все больше и больше манило меня, аромат усиливался, мне хотелось вдыхать его снова и снова. На мгновение мне пришла мысль, что поле собрало все мои любимые ароматы, добавив еще что-то новое, то, что сводило меня с ума, ведь я не мог насытиться этим безумно вкусным воздухом. От обилия ароматов голова закружилась, веки стали тяжёлыми, и я услышал голос, словно издалека, его было еле слышно:

–Мааааарс! Маааааарс!

Но мне было непонятно, ведь Урсус во время первой нашей встречи называл меня Чилом, почему тогда Марс? Голос становился все сильнее и сильнее.

–Мааааарс! Мааааарс!

Сделав ещё несколько вдохов, я стал окончательно опьянён и рухнул на землю. Так прервалась очередная встреча с островом моей мечты.

Очнулся я в кровати, в окружении родителей и друзей, под мамин голос.

–Мааарс, Маааарс, очнись, – говорила она.

Глаза открыть было сложно, веки были неподъёмные, сквозь щель, что мне удалось приоткрыть, картинка была мутной от слез, что скопились у меня в глазах, пока я отсутствовал, но мне удалось всех разглядеть.

И, почему же они все здесь собрались? Почему мама меня будет? Наверное, что-то очень важное произошло, и все хотят мне об этом сказать. Нужно скорее вставать. Я рванулся, напряг все мышцы, но тщетно, тело меня не слушалось. Голова болела – такое ощущение, будто разом зазвонили все колокола, что были в округе. Открыв рот, я попытался спросить у мамы:

– Что случилось? – Но голоса слышно не было.

Тогда я попытался спросить громче. Мама мне что-то ответила, но беззвучно, лишь губы шевелились. Меня обуял страх, все тело взмокло от переживаний, неужели я оглох и больше никогда не буду слышать? Глаза расширились и из них потекли слезы. Все вокруг засуетились, и лишь мама стояла смиренно и, глядя мне в глаза, плакала вместе со мной, переживая все мои ощущения и страдания, как будто мы едины. Она взяла меня за руку и, шевеля губами, присела рядом. Боль не унималась, но на душе становилось все теплее и теплее, и появилось ощущение того, что, кроме нас, больше в этом мире никого нет. Она так и сидела со мной до прихода врача.

–Но почему врач? Почему боль? Почему я не могу встать? Что же всё-таки со мной произошло? – Череда вопросов выстроилась у меня в голове, однако ответов ни на один из них у меня не было.

И самое страшное, что получить их я не могу ни от кого из присутствующих, ведь я даже себя не слышу.

Врач тем временем бегал вокруг меня, то потрогает мне голову, то возьмёт какую-то штуку и, прислонив ее к моей груди, пытается что-то через неё услышать. То пальцем водит перед глазами, потом бежит к столу двигает там какие-то бутылечки, что-то переливает, травку поджигает и все время шевелит губами.

–Странный человек, -подумал я.

Он был маленького роста, похожий на бородатую обезьянку, с большими ушами, выглядывавшими из пышной шевелюры. Такое ощущение, что он мечется в поисках банана, который он съел и забыл об этом. Представляя все это в своей голове, я не удержался и рассмеялся, несмотря на боль. Вдруг все, кто находились в комнате, посмотрели на меня, взгляд у них был, как будто они увидели психа, но спустя мгновение смеялись уже все. Я над врачом, а они надо мной. Один лишь человек в комнате не понимал, что происходит. Это был доктор Лев, да, да, Лев, человек с именем, которое никак не ассоциировалось с его внешностью. Мне казалось, что, когда он знакомится с людьми и представляется, у любого как минимум на лице вырисовывается улыбка.

С ним я познакомился гораздо позже. Но об этом потом. С недоумевающим видом он готовил какое-то лекарство, которое я вскоре и принял. Не знаю, что там было и как он это приготовил, но боль в голове начала отступать. Мне становилось легче с каждой секундой, только слух так и не возвращался. Доктор что-то прошевелил губами, и все покинули комнату, оставив меня с мамой наедине. По моему лицу она поняла, что мне стало легче, но продолжала плакать и не выпускала мою руку из своей. Я ещё раз попробовал говорить, на этот раз я сказал:

– Не плач мам. Мне лучше. Но, как и в первый раз, голоса своего я не услышал. Мама вздрогнула. Видимо, от того, как громко я это произнёс. И стала опять шевелить губами. Как мне тогда хотелось понять, что же она говорит. Несмотря на то, что время шло очень медленно, этот день заканчивался, за окном уже была ночь, светила яркая луна сквозь облачное небо, из-за краёв окошка виднелись веточки берёзы. Под освещением лунного света они выглядели грациозно, качаясь на ветру, как будто приглашая друг друга на танец. Была поздняя осень.

– Скоро зима. Взгрустнулось мне.

Мама, устав от этого непростого дня, уснула прямо рядом со мной, на стуле. А я все думал, что же могло произойти со мной, но память не тешила меня ответами, их просто не было. Размышляя, я услышал какой-то шорох и звук:

–Менг, менг. Слышалось мне.

Открыв глаза, я понял, что лежу на земле в окружении цветов. Мой взор цеплялся за облака, плывущие то по розовому небу, то по зелёному, то по голубому. Было очень забавно наблюдать за ними сквозь пелену переливающейся пыльцы.

–Менг, менг, – вдруг опять услышал я тонкий, пискливый голос и чей-то шорох.