Скай поинтересовался у Линта ценой. Озвученная сумма была ощутимой, но вовсе не пугающей. Для взрослого волшебника, но не для небогатых студентов.

– Слушай, а что, если я просто заплачу за лечение? – предложил Скай.

Студент сперва было обрадовался, но тут же сник.

– Ниар, наверное, не согласится. Он же очень гордый. А отдать мы сможем только после выпуска.

– Ну давай так: если клада мы не найдем, то я займу денег лично тебе. Ты отдашь, когда сможешь, хоть через десять лет. Я недавно неплохо заработал, так что сейчас могу себе это позволить. Ты уже сам разберешься, что и как рассказывать Ниару. Идет?

– Идет. Спасибо! – улыбнулся Линт.

Они как раз зашли под опору моста. Вход в катакомбы определенно напоминал самый обыкновенный канализационный сток: дыра, когда-то перекрытая насквозь проржавевшей решеткой. Сейчас рядом из сугроба торчали обломки ржавых прутьев, журчал тоненький грязный ручеек. Тянуло из дыры тоже отнюдь не захватывающими приключениями. Заползать в нее и правда не требовалось, но нагнуться придется довольно низко.

На мгновение Скаю захотелось отказаться: просто дать студенту денег на лечение друга и обойтись без погружения в зловонные подземелья. Вернуться домой, в теплую чистую комнату. Пит, наверное, не будет слишком разочарован. Ник так и вовсе несказанно обрадуется. Ну останется где-то там еще одна нераскрытая дверь – пора бы повзрослеть и смириться с тем, что не все ответы могут быть получены.

Впрочем, волшебник тут же понял, что он-то отказаться может, а идущий рядом студент – нет. Он непременно вернется в подземелье и снова попытается снять заклятье, и почти наверняка пострадает. Может быть, даже погибнет. Ловушка с горящим маслом явно показала – создатель замка́ ожидал в гости волшебников, знал, как работают магические щиты и как ведут себя люди, ожидающие атаки. Пусть он наверняка несколько веков уже мертв, но противником остается очень опасным. Бросать с ним один на один неподготовленного студента – это почти убийство. Ну а отговаривать Линта – затея бессмысленная. Скай еще помнил себя в том же возрасте. Разве его или Крея остановили бы подобные доводы? Скорее уж подстегнули бы азарт.

Скай достал запасной волшебный фонарик, активировал и подал Линту. Студент развернул карту и первым шагнул под низенький кирпичный свод. Волшебник вдохнул напоследок чистого воздуха, зажег свой фонарик и двинулся следом. Пит замыкал процессию. Великий кладоискательский поход начался.

Начало путешествия было унылым и утомительным. Вода журчала и хлюпала под сапогами. Гулко и тревожно вторило шагам эхо. Пахло болотом и нечистотами. Чтобы смотреть вперед, приходилось очень неудобно держать голову, так что и шея, и поясница вскоре начали ныть. Смотреть впереди было, собственно, не на что: фонарик освещал только однообразные почерневшие кирпичные стены да плащ идущего впереди студента, но грязь под ногами оказалась еще более удручающим зрелищем. Скай сначала считал шаги, но быстро сбился. Пока что они не прошли ни единого поворота, а значит, заблудиться здесь опасности не было.

Наконец студент с радостным восклицанием свернул влево. Скай последовал за ним в пролом в кирпичной стенке и оказался в совсем другом коридоре. Под ногами больше не хлюпало, пол был сухой и вымощенный неровным серым камнем. Стены тоже каменные, из больших, плохо подогнанных глыб. Местами между камней виднелись ржавые кольца для факелов. Потолок – здоровенные плиты, Скай и Линт здесь уже смогли выпрямиться, а высокому Питу все равно приходилось пригибать голову, но хотя бы больше не нужно было наклоняться. Один конец коридора обрывался завалом, другой уходил в темноту.

– В этом туннеле можно идти спокойно, – пояснил Линт. – Это старый проход контрабандистов. Один конец раньше выходил к реке, когда это место еще находилось за городской стеной. Не знаю, сам он обвалился или с чьей-то помощью. Второй ведет в купеческий квартал, там все выходы тоже давно заложены. Но по пути туннель пересекается с парой других, вот туда-то нам и надо.

Ник прекрасно понимал, почему его оставили на поверхности, и даже был благодарен друзьям за заботу. Но ведь если позволить своему страху решать, что тебе делать, то вскоре рискуешь обнаружить себя дрожащим под кроватью в запертой на десяток засовов безопасной комнатке. Уважать себя хоть немножко в таком случае уже никак не выйдет. А если себя совсем не уважаешь, то зачем так жить вообще?

Нику показалось, что внутренний Голос тихонько хмыкнул, но он так и не понял, насмешливо или одобрительно. Разбираться было некогда – если слишком отстанешь от товарищей, можно и заблудиться. А это было бы не только очень страшно, но и неимоверно глупо. Скай его, конечно, рано или поздно найдет, но что он при этом подумает?

Ник стал незаметным и поспешил следом за кладоискателями.

По туннелю идти оказалось куда как приятнее. Пахло тут по-прежнему скверно, но к запахам Скай уже почти привык. На стенах виднелись полустертые пометки, в самих стенах скрывались ниши – от совсем маленьких тайников и дырок от выпавших камней до здоровенных полостей, в которых мог бы спрятаться человек. В одной из ниш обнаружились человеческие кости, но нежитью от них не веяло, так что кладоискатели прошли мимо. На полу местами сохранилась колея – купцы вели дела основательно и контрабанду возили тележками.

– Вон в той нише мы старинную табакерку нашли, – показал Линт. – В ней остатки какого-то зелья, то ли яд, то ли другое какое запрещенное снадобье. Ниар хотел протащить в алхимическую лабораторию и изучить, но Манс его уговорил просто отмыть коробушку как следует. Вдруг оно все еще запрещенное?

В голосе студента слышалось плохо скрытое сожаление: осторожность Манса он явно не разделял.

Первые два поворота они миновали. Линт сказал, что один из них ведет в тупик, а другой – к закрытому люку в чьем-то подвале в квартале ремесленников. Третье ответвление Скаю не понравилось совсем, и, конечно же, оно оказалось именно тем, что им нужно.

– Тут снова немножко внаклонку пройти придется, – предупредил их проводник. – Зато потом красота будет.

Подземелье, к несказанному удивлению Ника, на подвал господина Юстиниана походило мало. В подвале было по крайней мере сухо, почти чисто и совсем иначе пахло. Так что воспоминания, которых Ник боялся, так и не проявились, но все равно тесные каменные проходы заставляли травника ежиться и сжиматься в комок. Казалось, внутри все завязалось в тугой холодный узел. Сердце колотилось даже не в ушах, а где-то в затылке.

К тому же Ник самонадеянно решил, что обойдется без фонаря. Сам он легко оставался незаметным для всех, но ведь отблески на стенах наверняка будут видимыми. Скай, конечно же, не станет ругаться, если его обнаружит, и уж точно не отправит обратно, но студенту Ник, невзирая на трогательную историю, не доверял совершенно. И если в катакомбах волшебника таки поджидают злодеи, лучше бы помощнику остаться до поры незамеченным.

Свою способность ориентироваться вслепую, то ли на слух, то ли даже на запах, он обнаружил еще в Аэррии, когда в темном коридоре случайно уронил фонарик. Сначала чуть не закричал, оказавшись в темноте, а потом понял, что прекрасно знает, что в коридоре, кроме него, никого нет, где именно расположены двери и мебель, и даже точно понимает, где лежит откатившийся фонарь. С того времени Ник временами тренировался обходиться без света. В доме или в гостинице это было почти не страшно, а в подвалах или на улице было очень трудно совладать с собой.

«Красота» оказалась остатками древнего водовода: высокий сводчатый туннель из светлого, хорошо обработанного камня. Пол в два уровня – русло для текущей с гор подземной реки и аккуратные «набережные» по обеим сторонам. Через поток местами были переброшены одинаковые плиты-мостики, вниз спускались ровные ступеньки. Сейчас по дну русла струился совсем небольшой чистый ручей, но видно было, что когда-то здесь протекала настоящая река, поившая весь город чистой горной водой.