– Дядь, а дядь, надо?
Я повернулся и увидел обнаженное бедро в разрезе длинной юбки. Поморщился и отшатнулся. Все дело в лице. За морем судачили, что в Воснии бабы – одна другой страшнее. И главную зовут войной. Уж не знаю, виновата ли тут война, но взрослых женщин на улице не было. Да, проститутки подводили глаза и наряжались совсем не по-детски. Но я бы не дал им больше десяти-двенадцати лет.
Вроде как в Воснии – лучший возраст для замужества.
– Э-э нет, – отвернулся я, сам не понимая, зачем ответил.
– Всем надо, – упрямо заявила девочка. Ее соседки оживились.
Этого еще не хватало. Я свернул на параллельную улицу и тут же пожалел об этом. В перешейке между домами лежал ворох тряпья. Ветер принес новый запах, и я скривился. Когда куча шевельнулась, мне стало еще хуже. То, что пахнет мертвечиной, двигаться не должно. Ни с чем не спутаешь: резкий тяжелый запах, который пробивал даже примесь топленого жира с улиц… Я попятился к борделю. Из тряпья высунулась пятнистая рука человека. Следом показалась и голова. Мужчина приподнял подбородок, будто дернулся от боли. И уставился на меня одним глазом. Вместо второго осталось черно-бордовое месиво – выбили в драке или ткнули ножом.
– К-ха-а, – прочистил он горло или пытался что-то сказать, потянувшись в мою сторону.
Я развернулся и ускорил шаг. Размалеванная девчонка встала у меня на пути, снова прилипла:
– Обратно пожаловали? Скину треху за ваши яркие гла…
Я грубо отодвинул ее в сторону. Меня освистали вслед не хуже моряков.
«К дьяволу это все, пойду к Шторху». – Через шесть домов я почти забыл о том переулке.
Улицы наполнялись людьми. Развернувшись в сторону канцелярии, я спешил. Попрошайки справа, слева – музыканты и зазывалы, а на моем пути толпа зевак. Начинало темнеть. В Воснии темнело слишком рано.
Добравшись до первой мыльни на повороте, я успокоился: в кои-то веки не заплутал. Почти прижился. Скоро весь город узнаю лучше местных.
Срезав между зданиями, я решил по-быстрому проскочить к улице Доброй Вести. Удивительно, сколько старых домов пряталось от взгляда, многие казались безлюдными. Один явно пережил пожар, а во втором ночевали псы, если верить запаху.
Что-то зачавкало со стороны торговой улицы. Я остановился, прислушался и заледенел: так звучат шаги по грязи. Торопливые шаги за моей спиной. Я обернулся: двое в темной одежде. А в руках?.. По наитию я пригнулся. Над головой что-то пронеслось. Я отскочил и, не оглядываясь, побежал вперед: путь к мыльне отрезали.
– Куды! – гаркнуло мне вслед. – Стой!
Безумцы. Кого остановят такие слова в темном переулке?
Я хотел проскочить в узкий стык между домами, но какая-то сволочь поставила высокий забор. Здесь, посреди самых паршивых жилищ Крига! Дикари. Я свернул из тупика с забором и чуть не налетел на человека. Он и не пытался меня поймать.
Я схватился за угол, отступил, поднял лицо к небу – рост незнакомца лишь немногим меньше того забора. Прохода нет. Камень, чертова скала…
– Вард? – выдохнул я и тут же все понял.
По привычке я глупо вцепился в керчетты. От них никакого толка: не развернуться. За моей спиной уже сопели враги. По молчанию Варда я понял, что время для разговоров вышло. До свободы – двенадцать шагов. Людная улица. Наверняка нас заметят, стоит мне лишь немного…
– Ну ты борзой! – гаркнул бандит с дубинкой. Средний рост, наглая рожа, не носит защиту.
Дубинка – это лучше, чем нож. Плотное дерево без железа. С таким приходят грабить – не убивать.
А пространства – на одного человека вширь. Дело дрянь. Обезоружить, пробиться к мыльне или попытаться перемахнуть через забор…
Я повернулся к Варду спиной, и тут же на меня бросился первый бандит. Дубинка целилась в челюсть, и я легко пригнулся. Протаранил врага, выбил из него воздух. Удар мне в спину оказался легким, по касательной. Я боднул врага еще раз – голова заболела, что-то хрустнуло.
– Уг-х! – замычало надо мной.
Сломал челюсть, прикусил язык? Неважно. Я оттолкнул вяло брыкающегося бандита лицом в стену. Его приятель перекрыл дорогу, широко расставив руки. Настолько широко, насколько позволяла застройка.
В узком пространстве не попляшешь. Ублюдки знали, где меня ловить. Оставалось одно – нападать. Вард стоял поодаль, будто не при делах. Пока второй, помельче ростом, закрывал путь к отступлению, я занялся его приятелем. Вывернул тому запястье, но дубинку отнять не удалось – в нее вцепились мертвой хваткой. За это он поплатился разбитым носом.
Я напал на второго. Ударил трижды, попадая только по подставленным рукам. Каждый удар отдавался болью в костяшках: под рукавами спрятали пластины. У мерзавца защита для уличных боев…
Сзади всхрипнуло, я обернулся и еле успел защититься от удара. Меня бил первый – с окровавленным лицом и губами, глаза навыкате. За ним все так же стоял Вард. Буравил спокойным, понимающим взглядом.
Перед глазами что-то пролетело, надавило на горло. Захват! Меня рывком подняли над землей. Зрение поплыло. Одной ногой я толкнул руку врага с дубинкой, а первой – угодил в пах тому, что схватил меня сзади.
– Г-ха!
Мне зарычали в ухо. Захват на горле не ослаб. Я вытащил керчетту, еще раз ударил сволочь с дубинкой и отвел рукоять для удара.
– Мефтчь! – прошамкало спереди. Захват разжали. Я не успел нанизать врага позади.
Керчетта упала в грязь. Я развернулся боком, чтобы видеть всю троицу.
– У-у, с-сука! – зарычал тот, что стоял между мной и проходом к забору.
И тут на меня двинулся Вард. Одного вида этой скалы хватило, чтобы внутри что-то надломилось. Я выдохнул, бросился на бандита помельче. Тот прикрыл лицо кулаками, согнулся, защитив и живот.
Я попытался пнуть врага под колено. Он отступил. Я спиной чуял, как Вард обошел приятеля с дубинкой.
– Вы бы сдались, – с ложной заботой пророкотало за моим плечом.
Бандит, что встал передо мной, ощерился. Я не пробью блок, не свалю его на землю, не поднимусь по нему, чтобы проскочить вперед. Один выход. Я схватил вторую керчетту, прикрылся от хука в лицо и пошел напролом. Острием меча вперед. Не хватит силы проткнуть – смогу хотя бы запугать? Бандит попятился, я побежал на него. Если попасть острием в пах, где только стеганая защита…
Керчетта замерла, не двинувшись с места. Стальная хватка на запястье потянула назад. Я вскрикнул от резкой боли. Мои пальцы разжались. Сталь упала в ноги.
– А вот это уже грубость, – заметил Вард и швырнул меня в стену.
Я подставил левую руку, чтобы не удариться головой. Слегка умягчил удар. Перед глазами заплясали звезды. Меня потащили обратно – уже не Вард, но тот, с окровавленным лицом.
Острая боль пронзила колено, я упал на второе. Оттолкнул кого-то перед собой. Меня снова пихнули в стену. Не дали сползти по ней, рухнуть. Подняли за волосы, ударили ногой в живот. Пластины распределили силу пинка. После третьего не помогла и защита.
Выдох. Глухой удар. Скрип заклепок, боль в ребрах. Вдох.
– Вас отделал мальчишка, – заметил Вард.
Я уже не мог отличить одного врага от другого. Меня толкнули к проходу. Я сделал два шага, задел что-то и снова растянулся в грязи. Подножка. Лужи переулка отдалились. Меня поднимали на ноги, чтобы снова ударить и извалять в земле со щебнем.
Захрипев, я попробовал подняться на четвереньки. Сам. Грязь на одежде, грязь в легких – не продохнуть. Я жмурился от боли – и Восния исчезала. Раскрывал глаза и видел темную влагу: кровь на земле, земля в крови…
Растопырив пальцы, я поднял ладони вверх. Позади меня засмеялись:
– Гля, терь просит!
Вдох. Глухой удар. Боль в боку.
В просвете между домами появился патруль – два стражника. Один повернул голову в нашу сторону. Мы встретились взглядом. Я крикнул:
– Эй, на помо…
Боль на затылке – снова потянули за волосы.
– Эй!
Патрульные ускорили шаг и скрылись из вида.
Меня затрясло. Удар пришелся между лопаток. Я неловко выставил руки перед собой. Грязь брызнула мне в лицо, холодный щебень содрал кожу на ладони. Я вывернулся, ножны больно продавили бедро. Подняться мне больше не дали.
