Кстати! – Видов мысленно поднял палец вверх, – а оставалось ли что-нибудь, чем можно было накатить?.. Ещё один мутный момент… если он был настолько пьян, что еле шевелился, почему рана оказалась такой серьёзной, даже смертельной?»

– Скорая, нарисовал заключение? Давай быстрей и катись отсюда, – защитника правопорядка явно раздражало присутствие Видова. Впрочем, тот уже строчил в бланке.

– Э, Санё-о-ок… – участковый потряс тело за левый локоть, – просыпайся! – Санёк, вставай, кому говорю.

Тело реагировало на раздражители, но слабо. Ворчало, отбрыкивалось. Даже попыталось плеваться, но получилось плохо – слюна потекла по подбородку, и, изящно обогнув кадык, достигла груди. Смотреть на это было противно. Видов вышел в прихожую. Неужели они ссорились в тёмной прихожей, у входа? Вряд ли. С её правой ноги слетела тапка – вон, валяется в комнате, около косяка.

Скорее всего, стояла у двери, а он – в комнате. Толкнул её… Метра три лететь до крючков. Нет, ну реально силища богатырская! А на вид – спившаяся дохлятина. Видов повернулся к крючкам. Они были расположены на уровне плеч. Его, Видовских, плеч. А погибшая заметно ниже ростом, ей они где-то на уровне глаз. Он шагнул ближе – три празднично блеснули, будто обещали рассказать что-то интересное. Четвёртый словно увернулся от взгляда, прикрываясь засохшей кровью.

Видов вышел на крыльцо: в ночной тишине по-прежнему слышались всхлипывания. У крыльца, закрыв лицо полотенцем, кашляла от слёз Васютина – соседка, а в машине шмыгала носом Соня. Видов задумался, балансируя на нижней ступеньке. Потом шагнул в сторону соседки:

– Можно попросить у вас воды? Тут хозяйничает милиция, и на кухню не попадёшь.

– Да… да… конечно, – соседка поперхнулась, глубоко вздохнула, – пойдёмте.

Они зашагали вдоль забора из профиля. «О, – подумал Видов, – вот здесь хозяин имеется, и этот хозяин – очень даже хозяйственный хозяин». Действительно, всё, что было видно при свете двух фонарей – у калитки и у крыльца, могло стать вполне достойным видео о ландшафтном дизайне. Или сработал контраст? С такими-то соседями…

Дорожка ровная, широкая, дом тоже… новый, просторный. Ухоженный. Ступеньки крыльца из хорошего дуба и недавно покрашены. Дверь была чуть приоткрыта. Васютина сразу метнулась куда-то вбок – видимо, на кухню. Видов топтался на придверном половичке – не хотел пачкать пол. Его наверняка помыли недавно, скорее всего – сегодня вечером.

Точнее, уже вчера, потому что был третий час ночи. Вдруг справа щёлкнул замок. Оказывается, локтем он почти упирался в другую дверь. Из-за неё осторожно выглянула юношеская голова с мокрыми волосами. Лицо какое-то страдальческое.

– З-здрасьте… – испуганно прошептало лицо, – а вы кто?

– Я – врач скорой помощи, – Видов старался говорить как можно нейтральнее, – у вас тут соседи подрались.

– А-а-а… – похоже, парень пожалел, что выдвинулся из-за двери ванной, но нырнуть назад было бы неловко.

– Ты что-нибудь слышал?

– А… да… что там слышать… они часто дрались.

– Пили?

– Ну, Санёк каждый день, а Рита… – парень горестно вздохнул, – она не пила почти. А чего вы к нам зашли? – эти слова он сказал виноватым шёпотом, как будто накосячил.

Видов хотел задать парню какой-то вопрос – очень важный, но соседка со стаканом воды сбила его с мысли:

– Какая она тебе Рита?! Вдвое старше! – тон её голоса был бесцеремонным и немного угрожающим, – вот.

Последняя фраза, сопровождавшая соответствующий жест руки со стаканом, предназначалась Видову.

– Спасибо, – он очень хотел остаться здесь. И спросить что-то ещё. Зачем-то это было надо…

Но вот что точно было надо, так это идти к машине. Всё-таки он на дежурстве, и за оставшиеся его часы вполне может спасти чью-нибудь жизнь. И не было в этих его мыслях никакого пафоса. Васютина затрусила рядом.

– Что, оба они сильно пили?

– Санёк-то давно спился, а Ритка нет ещё, но была как все… такие.

– Какие?

– Ну… И как это он её раньше не прикончил! Она ведь давалка та ещё. Мало кому отказывала. И сама тоже вешалась. Потому и бил её Санёк. И мальчишке ихнему ни за что прилетало… Да вот, вчера, уже позавчера то есть, она с Серёгой… хахалем своим бывшим, лаялась. Во-он там, на углу, я сама всё слышала. Такими матюками друг друга обвешали, аж уши вяли. Он грозился ей рыло начистить, уж не знаю за что. Думаю, за то, что без дармовой водки остался. У таких баб для мужика одно угощение…

– И к вашему мужу подкатывала?

– А-а? – она отшатнулась и прикрыла рот рукой, – да ну вас… Паша меня любит! И занят он целый день, некогда ему по шалавам шастать. Видать, не знаете, сколько в частном доме дел! А дети?! У нас их пять. Три сына, все послушные, помощники и хорошо учатся! Потому что отец их воспитывает, отец! Своим примером!!! А ещё две девочки-близнецы, красавицы, умнички и отличные щи варят. А у них в классе ещё никто варить не умеет!

Видов вздохнул. Классика. Васютин отзывался о погибшей хорошо. Чисто мужское поведение. Васютина полила её грязью больше, чем позволяют приличия. Это уже чисто по-женски. Никаких противоречий в их показаниях нет! Парень напуган. Чем? Ха! Да тем, что… разве нормальные люди каждый день сталкиваются с умирающими от тяжёлых ран в лужах крови?! Васютина наверняка попросила сына проводить её до соседского дома, и мальчишка всё видел…

– А вы пошли к соседям вместе с сыном? Ну, с тем, с которым мы сейчас разговаривали?

– Нет! Я ведь ихнему Егорке, – Васютина ткнула пальцем в сторону покосившейся калитки, велела сидеть у нас. Кому ещё за ним присмотреть, как не старшему? Егорка, слава богу, уснул… Господи… Да как же я ему скажу-то про мать! – она снова заскулила.

Видел ли что-то этот Егор? Очень вероятно. Только вряд ли у него, Видова, будет возможность поговорить с ребёнком… Он неловко забрался в машину, как-то долго и раздражённо усаживался.

– Видов, а тот Шумахер-то – вот!

– То есть?! Кабанчик, можешь ты излагать мысли внятно?

– Ну, помнишь джип, который обогнал нас?

– А! Так это соседский?! – Видов усмехнулся, – а что, если сосед спешил попрощаться с умирающей… – последние слова он пробурчал настолько неразборчиво и тихо, что водитель и Соня их не услышали. Что, понятно, только к лучшему.

– Ага! Мы с Соней сразу его заметили! – Кабанчик подмигнул девушке. У той был очень мрачный вид, и видимо, он хотел её подбодрить, – едем?

– Да, давно пора… – Видов глубоко вздохнул, задержал дыхание, – похоже на убийство!

Кабанчик подпрыгнул, дёрнул руль, из-за чего машину сильно тряхнуло, Соня вытаращила глаза:

– Максим Андреич… да почему… Это наверняка несчастный случай! Муж…

– Эх, Сонечка. Когда она ударилась о крючок, муж вполне мог крепко спать. Ментам пока не удаётся его разбудить. Он упился в хлам, и в хлам он уже не менее часа. А то и больше. Следовательно, в доме мог быть кто-то третий. Хотя, с мужем Рита действительно дралась – незадолго ДО… Только вот… – Видов запнулся. Дальше ехали молча.

Машина влетела во двор подстанции. Кабанчик хмуро наблюдал, как врач и Соня вылезали из машины, но ничего не сказал. Он всё ещё сидел за рулём, когда их спины растворились в темноте, особенно густой у торца больничного корпуса.

– Максим Андреич, а почему вы подозреваете убийство?

– Не знаю, – ответил Видов, – впрочем, насчёт убийства я… слишком громко высказался. Может быть, это и есть несчастный случай. Но муж вусмерть упоротый, и… мог, мог там быть кто-то ещё! У ментов, похоже, таких подозрений нет. Кстати, ты обратила внимание, что приехала не дежурная группа, а один местный участковый, Витя его зовут? Похоже, менты хорошо знают эту семейку, вот и попросили Витю заскочить. А, может, соседка, когда звонила в ментовку, не знала ещё, что Рита умерла.

Неизвестно, захотят ли менты разбираться в этом деле. У них ведь тоже план, начальство зады драит. Усложнять себе жизнь – при очевидном-то подозреваемом, они не будут.

– А вдруг мужа посадят, а он не виноват? Несправедливо как-то. И зря вы милицию так не любите – другой же нет, – наставительно пробурчала Соня.