— Сильна, бабища, — проворчал варвар, стирая кровь с губы. — Нелегко будет…

— Это я только разогреваюсь, человече! — орчиха Грайя с хрустом повела плечами. — Я на тебе живого места не оставлю!

— Эй-эй, прекрати его бить, драться — нехорошо!

Варвара загородила та самая юная служительница, которая хотела принести Спасателям еду. Та самая служительница, что так многообещающе поглядывала на северного воина и при ходьбе соблазнительно покачивала бёдрами.

В глазах орчихи на мгновение промелькнул испуг, ибо она понимала чем это грозит.

Варвар схватил служительницу за плечо и одним рывком сорвал подол. Вместе с куском накидки на землю шлёпнулась меховая юбка варвара. Изумлённая девушка не успела прийти в себя, как варвар вскинул её, а потом с необычайно серьёзным выражением лица насадил на здоровенный как булава эрегированный член. Служительница охнула, выпучив глаза и широко раскрыв рот.

— Огненная бездна!! — нищий юноша схватил Деда за руку. — Зачем во время драки кого-то трахать⁈

В сей момент паломник устроился прямо на столе и отхлебнул стряпню.

— М-м, ещё не успело остыть, — довольно сказал Дед-Хмель, причмокивая губами.

Грайя бросилась на варвара, но тот умудрился как раз за разом вставлять член, так и уклоняться от кулаков, смещаясь в стороны. Служительница тоненько пищала, не доставая ногами до земли — они болтались от резких движений, как и волосы. Страх перед пролетающими рядом зелёными кулаками и головокружительное восхищение; удовольствие и боль от огромного размера — все эти ощущения смешались в боевом совокуплении, какое доводилось испытывать немногим женщинам.

— Его зовут Брук Бешеные Яйца, — степенно говорил Дед-Хмель, делая короткие паузы, когда пережёвывал пищу. — Почему такая кличка, спросишь ты, сынок?

Юноше было не до вопросов: молнии Лабдорис разнесли стол по бокам Деда, оставив нетронутым только маленький кусочек, на котором он восседал. Так что парень ютился за спиной старика.

— Ходят толки, что Брук не может войти в состояние берсерка просто по желанию, как другие родичи, — продолжал Дед-Хмель. — Он достигает боевого ража только при совокуплении. Якобы из-за такой особенности в своём племени Брук наворотил постыдных делов, за что и был изгнан.

Служительница взвизгнула и задрожала, достигнув оргазма. В этот момент глаза Брука сделались красными от крови, он отбросил девушку куда-то в сторону и голышом, наконец, кинулся в контратаку. Рыча как десять тысяч разъярённых медведей, он снёс блоки орчихи, и стал так её колошматить, что со стен посыпалась штукатурка. При этом великанский член болтался как булава, звонко ударяя по мускулистым бёдрам. Последний удар в серии, и Грайя отлетала на добрых два десятка шагов.

Спасатели и Сокрушители оказались по разные стороны улицы. Они перевели дух, отряхнулись, и встали друг напротив друга, готовясь ко второму раунду противостояния.

— Это что здесь творится⁈

Пожаловала группа городских стражников с арбалетами и топорами. Мигом оценив обстановку, начальник стражи выкрикнул:

— А ну все быстро опустил оружие и развеяли заклинания! За учинённый погром вы арестованы!.. Делайте, как говорю, иначе хуже будет.

После короткого колебания Спасатели и Сокрушители нехотя подчинились. Сидмону, Лабдорис, Хильде и Рамми пришлось повиснуть на Бруке, всё ещё находящемся в состоянии берсерка.

— Но какие бы правила ни были, как их не нумеруй, а все под законом ходим! — Дед-Хмель облизнул ложку.

И громко отхлебнул настойки.

2 Глава — Остерегайтесь мошенников!

В первый день ареста орчиха Грайя требовала от стражи «обыскать Неудачников получше», особенно рыжую воришку. Но сколько бы ни заглядывали в сумки, как бы ни ощупывали одежду — не отыскали злосчастный свиток. Хотя из-за не унимающейся орчихи стражники облапили Рамми Лисий Хвост с ног до головы, и даже потребовали раздеться догола, на что та охотно и без промедлений согласилась.

— Хе-хе, можете проверить ещё пару этих кармашков, — она игриво выпятила таз, демонстрируя чуть взъерошенный огненно-рыжий лобок. — А то они глубокие, способны многое в себя вместить!

Стражники были бы и не прочь сунуть туда руки, — естественно, ради служебного долга — а может, и не только руки, но старый опытный капитан сразу раскусил воришку: хочет ослабить бдительность подчинённых и спереть ключи от темницы! Посему приказал закончить обыск.

— Проверяйте лучше! — бесновалась Грайя, дёргая прутья решётки камеры. — Где мой ордер⁈ Ух, я ещё с вами посчитаюсь за кражу!

— И меня! Меня тоже обыщите ещё раз! — нетерпеливо умоляла Хильда Полудевственница, постукивая рогами по запертой двери темницы. — Ведь я верная служительница богини, совесть моя чиста, мне нечего скрывать, нечего бояться, и я готова нагой предстать пред вами, словно во свете божьего суда, дабы вы убедились в моей честности! Можете даже… ах… так же меня руками… как и Рамми… тут и там… и в мои карманы… О-о-х!..

Слова потонули в отдышке, словно Хильда только что во всю прыть пробежала из одного конца города в другой; она закатила глаза, свесила длинный язык и залилась краской. Разумеется, от избытка праведных чувств…

Спустя несколько суток заключения незадачливых приключенцев выпустили наружу, но Сокрушителей на несколько часов раньше, чтоб не устроили драку со своими недругами прямо на выходе. На улице приветливо светило солнышко, однако его ласковые лучи не смогли развеять ту мрачность, что тучей расползлась по лицам Спасателей.

— Хильда, ты всё-таки уговорила стражников на очередной обыск, — ухмыльнулась Рамми, когда команда отходила от казематов. — Меня взять не захотели, а с тобой что-то долго в сторожке возились. Часом обет не нарушила там?

— Какие непристойности говоришь! — возмутилась Хильда. — Я по-прежнему чиста!

Лисий Хвост рассмеялась на всю улицу.

— Такими темпами тебя придётся звать не Полудевственницей, а Треть- или Четверть-девственницей!

Хохотнул варвар Брук, но сразу умолк под строгим взором Хильды.

— Мы без гроша в кармане, а вы всё дурацкие шуточки шутите! — взорвалась волшебница Лабдорис. — Нет, всё стало гораздо хуже! Мало того, что нас так долго продержали в этой грязной сырой норе; мало того, что повесили штраф за погром! Так теперь ещё и гильдия наёмников разорвала с нами контракт! Наша репутация безнадёжно испорчена. Подумать только, устроили драку прямо у богадельни! Даже если заключим новый контракт, то кто вообще с нами работать будет после этих историй⁈

При каждой гневной реплике арбузные груди бойко раскачивались, словно сердито поддакивая хозяйке.

— Ох-х, великие силы, не так я представляла себе развитие блистательной карьеры волшебницы. Думала, волшебство не постигнуть, только нюхая книжную пыль в библиотеках, да переливая пробирки в мастерской алхимической. Надо своими глазами повидать мир, практиковать боевую стихийную магию в настоящих сражениях и всё такое… Знала бы, до чего это доведёт, осталась бы работать в академии магом-теоретиком.

— Так может уже и нет смысла держаться вместе, а? — тихо промолвил эльф Сидмон Зверолов.

Все уставились на него.

— Какой смысл оставаться на корабле, если он пошёл ко дну? — со вздохом продолжил следопыт. — Нас все знают как Неудачников. Правильно сказала Лабдорис, репутация безнадёжно испорчена. Похоже, как команда мы немногого стоим. Каждый раз попадаем в нелепые ситуации. Каждый раз пробиваем новое дно. И делаем друг другу только хуже…

— Клонишь к тому, что нам надо разойтись? — спросила Лабдорис.

— Да. Влиться в другие команды, — устало говорил следопыт Сидмон. — Или вернуться в академию. Или домой… Прощайте!

Он резко развернулся, и потопал прочь от огорошенных соратников.

— Что, напоследок даже пьянку не закатим? Вот так тупо разойдёмся, словно и не косячили вместе⁈ Аргх-х, не люблю расставания! — разъярилась воровка Рамми, крича вслед Сидмону. — И особенно холодны прощания в исполнении сраных эльфов! Фу! Ну и катитесь куда подальше! И без вас выживу! Благо знаю, что и как на улицах делается.