Все поспешили к выходу, только Брук ещё чуть колебался. Не успев растерять последние остатки боевого ража, варвар жаждал новой схватки, но всё же пошёл за группой, пускай и с небольшим отставанием.

— У нас ведь теперь нет проводника! — взволновалась Хильда, зажигая магический светильник. — Как вернёмся? Заплутаем…

— Я на каждом перекрёстке ножом оставлял отметину, — сказал Сидмон Зверолов. — По ним и пойдём.

— Бездна, — тихо выругалась Лабдорис, сунув руку между ног.

Она только сейчас заметила, что таскает на себе немалую часть того груза, что навесили инкубы. Цепи с шариками болтались у бёдер, мешая идти, а времени на остановку не хватало, чтобы спокойно снять это. Пришлось кривляться, стаскивая прищепки и цепочки на ходу. Всё так сбросить не получилось, а потому побрякушки при каждом шаге звенели на груди и в промежности. Рамми подбирала каждый оброненный грузик.

— Ты что, даже сейчас думаешь прихватить всё, что лежит бесхозно? — ворчала Хильда. — Продать что ли хочешь? До чего безумное сребролюбие!

— Я следы стираю, рогатая дурашка! — огрызнулась Лисий Хвост. — Хочешь, чтоб нас нагнали по этой дорожке из безделушек?.. Я их наоборот на перекрёстках кидаю в другие коридоры, чтоб запутать!

— Ансгар? — Сидмон дотронулся до плеча друида. — Ты как?

Он будто не услышал вопроса. Просто шёл, безразличный ко всему.

В конце концов, Спасатели поднялись наверх тем же путём, через подпол дома культистов. Связанных демонопоклонников здесь уже не было.

— Вот вы мне в этот раз говорите, что хотите, но к городской страже надо обратиться обязательно! — сказала Хильда. — И послать весть во все ордена борцов с нечистью. Культ надо задавить, пока он ещё сидит в катакомбах… Не смотрит так на меня, Рамми! К стражникам, нравится тебе это или нет.

Чуть задержались, пока жрица накладывала чары лёгкого исцеления на Ансгара и Брука, изрезанных суккубами. В доме не сыскалось одежды, только какие-то тряпки. Ими с горем пополам чуть прикрыли наготу. После чего вышли на свежий воздух и двинулись по переулку к одной из площадей.

— Мне кажется или будто… звучат странные крики? — Сидмон Зверолов вслушивался в трудноуловимое эхо.

— Так праздник же сегодня, — откликнулась Лабдорис. — Хотя ещё непонятно, каких делов наворотило заклятье Лакхесис.

Когда Спасатели вышли на площадь, то узрели, что последствия демонического колдовства превзошли худшие опасения. Ибо город погрузился в полный безудержный хаос разврата…

10 Глава — Развратная толпа

В первые несколько мгновений Спасатели не могли понять, что именно происходит. Весь народ на площади смешался в сплошные кучи, которые пребывали в суетливом движении, словно опарыши.

— О, богиня, они же… — стоило Хильде присмотреться внимательнее, как её поразила отдышка, так что не получалось закончить фразу. — Они же…

— Трахаются! — выпалила Рамми.

Глаза не обманывали Спасателей: люди слились в единую массу, без разбора совокупляясь с ближними. Кто-то стащил с себя одежду частично, кто-то остался в нижнем белье, но большинство было в чём мать родила. И все самозабвенно спаривались, лихорадочно тёрлись телами друг об друга; беспокойно тянули куда-нибудь руки, ища за что ухватиться, что теребить или щипать. Все жадно целовали кого-то губами, ненасытно лизали или сосали. У опрокинутых прилавков, прямо на рассыпанной клубнике толпа мужиков во все отверстия — и даже просто в изгибы тела — сношала рыночную торговку. Из окна первого этажа свесилась женщина: парни трахали её как со стороны комнаты, так и со стороны улицы. Кончая в девушек или на них, мужчины сразу же продолжали соитие, а если измученные оргией члены не стояли, то в ход шли пальцы и языки. Над площадью какофонией возносились сладострастные стоны, крики, хрипы или неразборчивые мольбы.

— Великие силы, — прошептала потрясённая Лабдорис. — Неужто демоница обратила всех, кто был на празднике, в одержимых?

— Ну-у, ладно, — пожал плечами Сидмон. — Кажется, лучше убраться отсюда. Пойдём к воротам что ли, а?

Вот только Спасатели не успели сделать и пары шагов, как их заметили те одержимые, что были рядом. Видимо, они чуяли тех, кто свободен от оков демоницы. И такие счастливчики в их глазах смотрелись куда желаннее, чем другие одержимые. Ибо после короткой паузы голые толпы бесноватых побежали на Спасателей.

— Ч-чего они… чего они хотят? — смутился Брук.

Варвар не терялся, когда на него нападали люди или монстры. Ведь первые направляют на тебя мечи и копья, а вторые прыгают с клыками и когтями. Всё предельно ясно: убивай врага или будешь убит сам. Но как быть, если единственное оружие, с которым бросаются в атаку — пустые руки, влажные языки и сиськи? Это не похоже на орудие убийства!

Шайка женщин навалилась на Брука со всех сторон. Они яростно рвали те хлипкие тряпки, что заменяли ему одежду. Гроздьями повисли на руках и ногах варвара, пытаясь свалить его на мостовую. Облепили всё мускулистое тело и неистово тёрлись об него, а кто-то вцепился в член пальцами или губами.

— Отбивайтесь! — Лабдорис ударила молнией по одной из одержимых девушек.

Волшебница вложила в заряд совсем немного силы, — всё равно почти всю растеряла в боях под городом — так что одержимая только потеряла сознание. Напор от этого ничуть не ослаб, одну оглушённую девушку заменило несколько новых.

— Отбивайтесь, или нас толпой снасилуют до смерти!

Слова Лабдорис привели Брука в чувство, он завертелся и замахал руками, сбрасывая одержимых. Они далеко отлетали, однако, даже после тяжёлых падений, сразу поднимались и, невзирая на боль, вновь безумно пёрли на Спасателей. Варвару пришлось отбиваться кулаками, ударяя не только мужчин, но и женщин.

— Э-э, нет, не хочу, чтобы мне порвали задницу! — Рамми со всей мочи всадила с ноги по голове бесноватого парня.

— Отходим к воротам! — Сидмон Зверолов безоружным оборонялся ничуть не хуже, чем с кинжалами. — Иначе нас сметут!

Эльф вертушкой в прыжке сбил с ног помешанную тётку.

Что-то начала колдовать Хильда. В пору обучения магии в родном храме жрица показывала чудеса концентрации. Хильда не отвлекалась от волшебного плетения из-за оглушительных звуков, дрожа земли, штормового ветра, пекла, пронизывающего холода или же иллюзий монстров.

Но сейчас, когда благочестивую жрицу ухватил за грудь одержимый мужик, разом сбилась вся сосредоточенность. Хильда тоненько вскрикнула после того, как другой бесноватый уткнулся носом в её бедро. Сидмон и Рамми оттеснили одержимых от жрицы, однако она так перевозбудилась, что больше не мола творить новое заклятье.

Чего не скажешь о Лабдорис. Её хоть тоже нет-нет да и лапали грубо за мягкие и мясистые части тела, однако волшебница сумела создать воздушные чары. По площади пронеслись вихри, которые сбили всех тех одержимых, что оказались вблизи Спасателей.

Впрочем, это позволило отступить только на две дюжины шагов, пока не накатилась новая волна безумцев. Так бы и завалили Спасателей, не вступи в бой новая сила, которая прежде оставалась не у дел.

Ансгар, наконец, сбросил то душевное оцепенение, что сковало после признаний Лакхесис. Сперва друид направил в бесноватую толпу заклятье сна. Хоть далеко не все одержимые провалились в беспамятство, движения многих стали вялыми и заторможенными.

В глубине катакомб Ансгар не мог призвать силы живой природы. Но здесь, на улицах города, хватало зелени. По велению друида ожили деревья, и потянулись ветвями к бесноватым, перекрывая им путь. Плющ, что пышно произрастал на стенах домов, теперь обвивался вокруг ног одержимых или же падал на них словно сеть.

Благодаря поддержке Ансгара Спасатели вырвались с площади, миновали несколько улиц, и добрались до ворот. Хотя не без ранений, если за таковые можно считать синяки, следы поцелуев и ссадины после шлепков, которые пришлись на груди и ягодицы. Во многих местах тела Спасателей блестели от слюней, а может, и ещё от каких жидкостей.