Когда она проходила мимо группы мужчин в рабочей одежде, стоявших недалеко от открытого люка в земле, один из них поздоровался. Ерта решила, что это коммунальные работники. Она кивнула в ответ.

Брось заигрывать с замужними женщинами и лезь вниз! — услышала Ерта слова другого мужчины.

Улыбнувшись своим мыслям, она покрепче сжала руку маленького Рилинда и пошла с ним прочь со двора. Хорошая погода располагала к прогулке подальше от дома.

Рилинд шел рядом с матерью и во все глаза смотрел на мир вокруг себя. Увидев что-то особенно для него необычное, он переводил глаза на мать, чтобы убедиться, что ему ничего не угрожает, и получал в ответ её улыбку. Значит, можно быть спокойным. Удивление окружающему миру и широко распахнутые, жадно вбирающие в себя всё глаза, временами буквально светящиеся от восторга, вызывали умиление у Ерты, которая и предположить себе не могла, что её ребёнку открыто гораздо больше, чем ей. Её сын, как и любой другой ребёнок его возраста, изучал мир вокруг себя, удивлялся, пугался, осмысливал, но тем не менее Рилинд был необычным ребёнком. Для него улицы были наполнены обычными людьми и людьми, такими же светящимися, как его отец. Их было мало, эти люди заставляли трепетать его маленькое сердечко. Со временем Рилинд стал не просто смотреть вокруг себя, но высматривать таких людей. Они его интересовали больше всего на свете. Когда мальчик их замечал, восхищение вспыхивало на его личике, он переводил взгляд на родителей, думая, что они тоже это видят. Разве могло быть иначе?

Рилинд любил рисовать. Со временем его рисунки перестали походить на каракули, и на них уже можно было что-то угадать. Например, людей с большими головами без шеи и палками-конечностями. Первое время родители Рилинда удивлялись его рисункам, где он изображал людей, неумело раскрашенных жёлтым карандашом.

Рилинд, — спрашивали они сына, — почему эти люди жёлтые?

Сетятся, — отвечал маленький Рилинд, не выговаривая ещё правильно слова.

Светятся? — улыбались родители. — Как солнышко?

Да! — радостно отвечал он, хотя свечение не очень походило на солнечное, но у малыша ещё не было богатого словарного запаса для более точного описания, увиденного им.

Родители рассказывали всем, какое богатое воображение у их сынишки, им и в голову не приходило, что ребёнок рисует то, что видит.

Кого это ты нарисовал? — как-то раз спросила Ерта, разглядывая рисунок с маленьким человечком, которого держали за руки двое больших человечков.

Я, — отвечал Рилинд, показав пальчиком на маленькую фигурку.

А это? — мать, улыбаясь, показала на жёлтую фигуру на рисунке.

Папа! Ты! — маленький пальчик быстро ткнулся в нарисованные фигуры, и Рилинд засмеялся.

Ерта улыбнулась. Видимо, папу сын особенно сильно любит, раз изобразил его светящимся, словно солнышко.

Рилинд, а почему папа светится? — поинтересовалась она у сына, решив услышать объяснения от самого мальчика, но тот в ответ лишь пожал плечами и убежал к игрушкам.

Он понятия не имел, почему папа светится. Светится и всё тут! Для него это была обыденность. Одни светятся, другие — нет.

Ерта решила, что она приметила у сына необычную манеру выражать любовь и восхищение. Дети — это особенный народ. Они непредсказуемы и свои чувства и мысли выражают совсем не так, как взрослые. Поэтому она вечером со смехом рассказала мужу о том, что сын его любит больше, чем её, а выражает это, раскрашивая отца жёлтым цветом. А что касается других жёлтых людей на рисунках, то они, скорее всего, чем-то поразили Рилинда, поэтому он их тоже нарисовал жёлтыми.

Мам! — пискнул Рилинд, прервав её размышления. — Моёженое бум?

Мороженое хочешь? Я тоже хочу, — Ерта огляделась, ища, где его можно купить поблизости. — Сейчас купим.

Долго искать не пришлось. В ближайшем продуктовом магазине они зашли в кондитерский отдел и купили два вафельных стаканчика со сливочным мороженым. Выйдя из магазина на улицу, Ерта огляделась.

Идём, поищем лавочку, чтобы спокойно поесть, — предложила она сыну.

Найдя свободную деревянную лавку, прикрытую кроной дерева от прямых солнечных лучей, мать и сын уселись, и Ерта начала скармливать Рилинду его мороженое, периодически откусывая от своего. Если отдать мороженое в руки Рилинда, то он его либо уронит, либо начнёт так торопливо есть, откусывая огромные куски, что может простудиться.

Ели молча. Ерта наслаждалась холодной сладостью в тёплую погоду под пение птиц. Периодически приходилось перехватывать свой стаканчик другой рукой, чтобы вытирать маленький ротик сына платком. Рилинд терпеливо ждал, когда ему очередной раз позволят лизнуть мороженое, болтая ногами в воздухе, и весь его вид говорил о том, как ему хотелось бы это делать поскорее и почаще. Тут к ним подлетела оса и начала кружить над мороженным.

Ой! — испуганно воскликнул Рилинд и немного отпрянул назад.

Не бойся, просто не делай резких движений, — предупредила мать. — Она прилетела не за тобой, а за мороженным.

Рилинд с сомнением посмотрел на мать, не до конца веря, что они так легко отделаются от осы. Не зря же его каждый раз предупреждали, что осы злые и кусаются!

Правда-правда! — подтвердила Ерта, заметив выражение лица сынишки. — Осы не едят маленьких мальчиков, они едят сладости у людей и нектар цветов.

Оса, действительно, покружив перед их лицами, уселась на мороженое Ерты и стала с аппетитом его есть.

Видишь? Оса хочет сладости.

Аккуратно взяв своё мороженое в другую руку, мать отвела свой стаканчик в сторону, подальше от сына. Другой рукой она продолжила кормить Рилинда, с опаской посматривающего на осу. Так он, не отрываясь смотря на осу, съел свою порцию. К тому моменту оса успела наесться и улетела, оставив Ерте поплывшее мороженое.

Вот, видишь? — сказала женщина. — Никто никого не укусил, и все довольны.

Мама, кап-кап! — предупредил мать Рилинд, указывая пальцем на стекающее по вафельному стаканчику расплавившееся мороженое.

Ни слова не говоря, Ерта быстро собрала языком растекающееся мороженое и доела остатки. Пришлось немного поторопиться, поэтому остатки вафельного стаканчика с подтаявшим мороженным она закинула в рот целиком. Зубы тут же засаднило от холода, Ерта поморщилась.

Проглотив остатки мороженого, она последний раз вытерла платком рот сыну, потом — себе, и встала.

Идём? — предложила она.

Сын соскользнул с лавки и протянул ей ручку. Они неторопливо пошли домой. Когда они проходили мимо магазина, Рилинд увидел, как оттуда вышел светящийся человек. Рилинд дёрнул мать за руку.

— Что тебе? — спросила та, глянув на сына.

— Дядя, — Рилинд указал пальчиком на субъекта с сумкой в руке.

— Показывать пальцем нехорошо, — тут же автоматически сделала внушение мать.

— Дядя, — повторил мальчонка, опустив руку.

— Я вижу дядю.

— Сетится.

Ерта невольно взглянула внимательнее на мужчину. Светится? Никакого свечения она, естественно, не увидела, но увидела на голове у того жёлтую кепку. «Фантазёр!» — подумала она и погладила сына по голове, ничего не сказав. Рилинд понял всё по-своему: мама и папа так привыкли видеть таких людей, что они не вызывают у них интереса. Рилинд улыбнулся светящемуся мужчине и отвернулся.

* * *

Вернувшись перед обедом с прогулки, мать помогла сыну переодеться и помыла с ним руки с мылом.

Ты пока поиграй, а я займусь обедом. Хорошо? — Ерта наклонилась и поцеловала сына в лоб.

Рилинд улыбнулся, быстро провёл рукой по лбу, словно стирая поцелуй, и побежал вприпрыжку в гостиную. Он достал свои игрушки из открытого ящика и сгрузил их на пол по центру комнаты. Сквозь незанавешенное окно солнце щедро вливало в комнату свой золотой поток. В комнате было жарко. Окно было плотно закрыто, и движения воздуха не было. Недолго думая, Рилинд пододвинул к окну кресло на колёсиках и взобрался на него, с кресла он залез на подоконник. Справившись со шпингалетом, мальчуган приоткрыл окно, и в щель тут же ворвался летний ветер, обдав мальчугана с головы до ног. Рилинд с интересом выглядывал на улицу в щель приоткрытого окна. Высота его не пугала, он привык с высоты смотреть на город. Рилинд беспечно открыл окно шире и встал в фрамуге окна, придерживаясь рукой за раму. В этот момент в комнату зашла Ерта, и у неё всё внутри оборвалось от ужаса. Она понимала, сейчас нельзя издавать резких звуков, чтобы не напугать ребёнка и не заставить его дёрнуться, не дай бог, в сторону улицы. Не произнося ни единого слова, мать быстро и осторожно подошла к окну. Тут она одной рукой крепко схватила Рилинда за одежду, а потом обхватила его второй рукой. Мальчик, не испугавшись, обернулся. Мать сняла мальчонку с подоконника.