Ему уступили, и молодой человек покатил каталку дальше по коридору, туда, где всё ещё оставался его отец.

Вот! — запыхавшись, указал на пострадавшую Рилинд. — Посмотри, что можно сделать!

Сюда её вкатывай! — тут же скомандовал Мерджим и посторонился, давая сыну возможность вкатить пациентку в одну из операционных. — Всё! Теперь иди! — деловым тоном попросил он Рилинда и тут же жестом подозвал к себе медиков.

Рилинд ушел, оглянувшись напоследок на два так по-разному сияющих тела: отца и девушки.

Мерджим тут же стал осматривать пострадавшую. Дела её были безнадёжны. Из-за оторванной ноги и внутреннего кровотечения в брюшине, ей требовалась донорская кровь и срочно, при этом раны были очень серьёзные, и шансов на стабилизацию положения не было. Значит, больница не могла пойти на бесполезное расходование донорской крови, которой на всех не хватало. И тратить на обречённую обезболивающее врач тоже не мог себе позволить. Мерджим снял перчатки и бросил их в мусорку. Ему кого-то снова придётся цинично оставить в муках умирать. Что за жизнь настала?! Заглянув в мутные глаза девушки, которая периодически стонала от боли, у Мерджима словно что-то в голове взорвалось. И он решился. Дав задание каждому в команде, Мерджим положил свою руку на руку пациентки. Та лишь слегка выгнула шею и тут же затихла, синюшностью выдавая смерть. А Мерджиму тут же стало легче. Боль в ноге исчезла, словно и не было никакого ранения.

Он деловито констатировал смерть пациентки, и её накрыли простынёй. В это время к нему уже везли следующего пациента.

* * *

Оказавшись дома, Мерджим решил снять повязку и посмотреть, что там у него с ногой. Он не был удивлён, обнаружив под пропитанной его собственной кровью повязкой небольшой шрам. «Всё срослось, как на собаке», — подумал Мерджим и тут же вздрогнул, вспомнив трупы бродячих псов, которых он убил. И сегодня он убил не собаку, а человека. Снова человека. Но если первый раз он убил в неконтролируемом гневе, то сегодня он убил из милосердия. И это, естественно, как-то обеляло его поступок. Как не тяжело иметь секреты, но о своей особенности надо помалкивать. Ему никто не поверит, а если поверят, то он станет изгоем, его будут бояться и сразу же осудят.

Быстро соорудив свежую перевязку на здоровой уже ноге для вида, Мерджим пошёл ужинать хлебом и холодным чаем при свечах — света не было из-за ракетного удара по электрической подстанции. Стол они поставили как можно дальше от окна, плотные шторы были всегда предусмотрительно задёрнуты. На всякий случай.

После ужина, Мерджим помог жене с уборкой. Они ещё немного посидели в тёмной гостиной и тихо поговорили, а затем, дождавшись прихода сына, пошли спать, а Рилинд отправился на кухню за оставленным ему ужином.

Мерджим лежал в постели с открытыми глазами и думал о том, сможет ли он уснуть сегодня, после убийства, но уснуть удалось, и даже быстро. Обняв жену, он пригрелся возле неё и погрузился в сон.

Когда на часах было около двух часов ночи, слуха Мерджима коснулся странный звук, очень напоминающий кряхтение и хныканье новорождённого ребёнка. Это заставило его поморщиться, но не открыть глаза. Он лишь перевернулся на правый бок и устроился поудобнее, намереваясь вновь провалиться в сон. Кряхтение и хныканье повторилось. Мерджим обеспокоенно распахнул глаза. Он приподнял голову, силясь понять, откуда исходит этот необычный звук в темноте комнаты. Хныканье повторилось, и мужчина готов был поклясться, что источник звука находится у него в ногах на кровати. Если судить по звуку, то можно было подумать, что там лежал младенец и ворочался. Но, этого не могло быть, их единственный ребёнок, Рилинд, уже давно вырос и спал в своей комнате. Других детей здесь быть не могло. «Мне это приснилось!» — решил про себя Мерджим и взглянул на спокойно спящую жену. — Ну, так и есть!» Он собрался снова лечь, как звук повторился. Мерджима обдало сначала холодом, потом жаром, а затем прошиб пот. Он резко сел на кровати и внимательнее присмотрелся к тому месту, откуда доносился звук. Ему показалось, что там что-то шевелилось. «Сумасшествие!» — подумал Мерджим. Он встал, зажёг свечу и осветил ею кровать. На кровати лежал малыш, которому и года не было, и бестолково молотил ручками в воздухе. «Господи! Ребёнок! Но… откуда он взялся?!» — Мерджим ошалело смотрел на малыша. Прошло несколько секунд прежде, чем врач взял верх над человеком. Встав на колени перед ребёнком, Мерджим склонился над ним, чтобы лучше того рассмотреть. Он дал палец малышу и тот тут же крепко схватил его. В свете свечи блеснули маленькие глазёнки, пытающиеся сфокусироваться на Мерджиме и свече. Тот взял его на руки, и малыша вдруг словно током ударило, он дёрнулся, после чего обмяк с остановившимся взглядом. Ручонка отпустила пальцы Мерджима и безвольно упала.

Нет! — воскликнул Мерджим. — Что я наделал!? — после этого он почувствовал, как что-то незримое неуклюже ударило его по лицу и весь мир визуально погрузился во тьму.

Мерджим резко дёрнулся и ощутил, что лежит на спине, головой на подушке и накрытый одеялом. Лицо чувствовало последствия удара — это Ерта во сне его задела рукой, тоже резко проснувшаяся от приснившегося ей кошмара. Она подскочила на кровати и прижалась к её изголовью, испуганно глядя куда-то в ноги.

Что такое? — хриплым от приснившегося кошмара голосом, спросил муж жену. — Ты чего вскочила?

Фух! — выдохнула та. — Кошмар приснился!

Её немного трясло.

Осторожно она проверила одеяло в их ногах и ничего не найдя, уселась у изголовья, положив руку на сердце и давая тому успокоиться.

Кошмар? — переспросил Мерджим. — Что за кошмар?

Приснилось, будто у нас на кровати, — при этом она пальцем указала в район ног, — лежит мёртвый младенец.

Что?! — от услышанного мужчина подскочил.

Жуть, — кивнула Ерта, неправильно истолковав поведение мужа. — Ох, ну и сон! А ты? Почему ты не спишь?

Мерджим открыл рот и чуть не рассказал правду. В последнюю секунду он передумал.

— Ты меня задела рукой по лицу, вот я и проснулся.

Ерта тут же его пожалела. Они обменялись нежными прозвищами, успокаивая друг друга, и снова улеглись. Им обоим потребовалось время на то, чтобы успокоиться и вновь уснуть. Ерта провалилась в сон достаточно быстро, а вот Мерджим ещё около часа обдумывал, как такое вообще может быть, чтобы двум разным людям одновременно приснился один и тот же кошмар.

Глава двадцать первая

Днём, 21 апреля 1999 года, в бухгалтерии, где работала Ерта, зазвонил телефон. Оказалось, что звонит журналист, который тут же попросил позвать главного бухгалтера к телефону. Ему вежливо объяснили, что главный бухгалтер ещё не оправилась от горя и находится на больничном. Журналист выразил соболезнование, но не отступился. Он признался, что хотел у их начальницы взять интервью о случившемся с её семьёй, но раз начальница отсутствует, то он тут же поинтересовался, с кем из её коллег в форме интервью можно было бы поговорить о произошедшем в тот злополучный день. Разговаривавшая по телефону бухгалтер попросила подождать ответа и тут же объяснила ситуацию коллегам.

Ерта вызвалась добровольцем:

Я дам ему это интервью! — немного сердито сказала она коллегам.

Душевное состояние главного бухгалтера было настолько плохо, что все опасались, что она не выдержит и покончит с собой, хотя вслух эту мысль никто не высказывал. И, уж, конечно, осиротевшей женщине не до вопросов журналиста!

Точно? — с лёгким сомнением в голосе переспросила бухгалтер, держащая трубку в руке недалеко от лица.

Ерта утвердительно кивнула в ответ.

С вами согласна поговорить одна из наших сотрудниц, — сообщила бухгалтер по телефону. — Да-да, она присутствовала… Что? Ерта Ругова.

Пока Ерта внешне сердито рылась в документах на столе, а на самом деле просто была взволнована, её коллега записала день, время и место встречи.