Решив, что нам делать больше нечего, мы вернулись в восточную часть, которая еще больше заполнилась людьми. Ученики разных школ, которые при этом были друзьями, общались громко, поэтому в школе царил гул.

— Минуточку внимания, — в конце коридора, который вел на выставку работ, заговорила дама среднего возраста. На ней не было строгого костюма, но присутствовала серьезность.

Где-то из толпы кто-то шепотом спросил:

— Это ваш директор?

— Да, мы ее очень любим. Она за эти два года сделала больше, чем наш прошлый директор за восемь лет.

Сказанное об этой даме вызывало только уважение. По женщине можно было понять, она профессионал своего дела. Хорошие отношения с учениками, построенные на взаимоуважении, также говорили о качествах педагога.

Умение общаться с подростками, какими бы гадами и идиотами они не были — верх педагогического мастерства.

— Мы рады приветствовать старшеклассников из Северной и Южной школы. Перед тем как мероприятие начнется, просим соблюдать дисциплину и не мешать выступающим ученикам. Портить художественные работы также запрещено, — спокойно говорила директор. — Мы знаем, что все ученики здесь хорошие, поэтому надеемся на ваше благоразумие.

После объявления открыли двери в два больших зала. В них будут свои творческие работы, каждая из которых привлечет автору внимание и первую аудиторию.

Неплохой способ чтобы тебя заметили — подумала я.

— Пойдем первым делом картины посмотрим, — теряя терпение, Соня схватила меня за рукав, и мы пошли позади учеников, которые также решили пройти в первый зал.

Помещение было выполнено в белом цвете, что привлекало внимание к живописи. Действительно складывалось чувство пребывания на серьезной и богатой выставке.

— Хм, вот это интересная, — остановились мы с подругой.

Девушка пристально изучала холст. На работе преобладали холодные, темные оттенки. Одинокий дом среди острых ветвей деревьев, которые норовят выкалить глаз любому путнику. Свет, который пробивается через окно сквозь мрак, оказался единственным светом во тьме. Там уют и безопасность, а любое другое место путь к гибели.

— Есть в ней что-то живое, — улыбнулась Соня. — Этот дом, этот густой лес. Подобную картину я где-то уже видела.

— Тебе видней, — непонимающе ответила я.

Ну как можно понимать хоть что-то в этих картинах? Рисунок красивый, но чувств никаких не вызывает. Он бы вызвал эмоций лишь в том случае, если бы там было что-то мерзкое.

— Девушки, как вам работа? — спросил у нас ученик спокойным тоном.

— Классная, но что-то напоминает, — задумчиво ответила моя лучшая подруга.

— Ну, пейзаж то простой. Однако его выполнение отличает от любой другой работы, — улыбаясь, произнес парень.

— А ты автор? — догадалась я.

— Он самый, — улыбнулся парень и положил руку на сердце.

Сразу видно, он ученик этой школы. Приветливый, творческий и вежливый, его поведение притягивает. От этого парня не хочется бежать, даже Соня разговаривала с ним без всяких стеснений. Правду говорят, что творческий человек, будто писатель, музыкант или художник — выделяется из толпы своим поведением.

— Тебе нравится рисовать? — спросила я глупый вопрос, желая продвинуть диалог.

— Само собой, — улыбнулся парень, понимая глупость вопроса. — Девочки, вы с какой школы?

— С Северной, — не отводя глаз от холста ответила Соня.

— У меня там есть хороший знакомый.

В зал зашел самый противоречивый ученик нашего класса. Сегодня утром он хотел договориться со мной о встрече, зная, что у меня уже есть парень. Я еще могу понять, если он не знал его. Но Алекс один из его друзей, что вводит меня в ступор. Смотря на работы других учеников, Брайан не слишком много уделял им внимания.

Что в этом интересного? — висел вопрос в голове парня.

Так или иначе, но Брайан дошел до нас. Я старалась не смотреть на него, Соня была поглощена смотрением в одну точку, а автор картины хотел завоевать внимание к своей персоне.

— Как тебе вот эта? — спокойно спросил автор.

Брайан быстро осмотрел внешний вид ученика, его черную водолазку и узкие джинсы. С такой же быстрой скоростью его глаз взглянул на висевший холст.

— Ну, она как минимум красивая, — с критикующим тоном ответил мой одноклассник.

— А что тебе нравится? Качество, оттенки, может быть атмосфера работы? — выпытывал он отзыв.

Тем временем Соня в неспешном темпе продолжила идти вдоль зала, проходя мимо свисающих холстов на ниточке. Она также не замечала имен авторов, кто корпел над ними. В ней царила надежда, что хотя бы еще одна картина заинтересует ее.

Оставив меня наедине с парнями, пусть и не специально, мне стало некомфортно.

— Отстань от меня, мне не так интересно, — Брайан решил закончить разговор с автором.

Парень в водолазке, все это время держащий спину прямо слегка дернулся. Ладонь одной из рук сжалась в кулак, а на виске выступила вена. Такую злость вызвало неуважение. Но драки никакой не было, зал, как был тих и мил, так и остался.

— Лучше бы дома остался, — промямлил Брайан

— А зачем тогда приехал? — поинтересовалась я.

— Повеселиться, а не терпеть скуку смертную.

— Может во втором зале тебе больше понравиться, — предложила я ему.

— А что там? Пойдем вместе посмотрим.

Вспомнив, как он проявлял ко мне внимание, я отстранилась и не решилась с ним никуда идти. Лучше вместо этого грамотно его отшить.

— Чему посвящен второй зал? — спросила я у парня в водолазке.

— В нем ученики читают стихи на сцене, — вена у парня перестала выступать, он успокоился. — В основном все стихи они сами сочинили. Послушайте, уделите им время.

Направившись в сторону Сони, Брайан опустил руки и вышел из зала. Скорее всего, он все это время искал меня, а найдя не нашел ответной реакции и ушел.

— Тебя еще что-то заинтересовало? — поспешила я к Соне.

— Угу, эта тоже необычная, — Соне не хватало цилиндра и монокля, чтобы быть критиком, чувствующим все нотки произведения.

Глаз подруги зацепился за картину, в которой также преобладали холодные оттенки, темные цвета. Различие было лишь в локации картины и чувств, которые улавливала Соня.

— Как будто, автор показал наши потаенные секреты, страхи и минусы, которые мы так усердно скрываем, — Соня хотела разгадать этот непонятный клубок.

— А что здесь, ничего не понимаю, — мои глаза усердно бегали по полотну, пытаясь понять локацию.

— Корни, влага и слои разного цвета, тебе это ничего не напоминает? — Соня неожиданно взглянула на меня.

— Это… под землей?

— Да, картина посвящена тому, что скрыто, вернее тщательно зарыто под землей.

Есть ли что-нибудь такое, что я сама прячу не только от других людей, но и от самой себя? Можно ли назвать «другую» Челси тем самым секретом? Стоит ли о ней рассказывать?

Лучше подержу язык за зубами.

— Хочешь узнать, почему мы первым делом пришли именно в этот зал, посвященный живописи? — Соня буквально сияла, я не помню ее настолько улыбчивой.

Ее широкая улыбка удивила меня и ввела в ступор. Вопросы и недопонимания лезли в голову, поэтому я просто молчала, не зная, что сказать.

— Давай я тебе покажу, — схватив меня за руку, подруга вновь повела меня куда-то, в этот раз это был конец зала.

Проходя мимо висевших картин, авторов которым было интересно мнение и чувства других, мы оказались в том самом месте, благодаря которому Соня светилась как рождественская елка.

— Как тебе эта картина? — спросила Соня, напоминая мне того самого художника в водолазке.

— Ну, мне надо подумать…

На картине также преобладали холодные цвета (да сколько можно уже?), но в этот раз фон был ярко-синего цвета. По центру располагалась немного повернутая набок голова девушки. Шея, скулы, волосы и глаза были нарисованы небрежно, будто автор совсем и не старался выводить края, а скорее наоборот.

Он показал свой внутренний мир.

Грустный взгляд девушки. Глаза были черными, но излучали тревогу и при этом мнимое спокойствие. В общем, как я и говорила ранее — живопись непонятна для меня.