- Это здорово, чувак. Похоже, я немного не в духе, но завтра буду как новенький. Эй, я очень хочу тебе кое-что показать. Я много думал об этом в последнее время.

- Покажи... - пробормотал Стрелок в ответ.

Вернувшись в свой причудливый внутренний мир, Джоуи ничего не ответил. Он продолжал пристально смотреть на свою пипиську, манипулируя ею одной рукой, а другую засунул в карман брюк. После некоторой возни его рука вышла обратно, и Стрелок прищурился, пытаясь понять, что за сверток из пластика Джоуи вытащил.

Это была куча оранжевых цилиндрических трубок.

А еще там была вьющаяся фиолетовая трубка, вытянутая, с множеством изгибов и поворотов.

Но только когда Джоуи начал вставлять одну из них в кончик своего пениса, в голове Стрелка появился страх.

СТРАХ!

- Джоуи, какого хрена ты делаешь, чувак?!

Насвистывая странную, причудливую мелодию, словно что-то из рекламы консервированного батата 1950-х годов, Джоуи продолжал соединять соломинки, просовывая каждую в отверстие другой. Вскоре он соорудил длинную конструкцию, неровную и развевающуюся перед его морщинистыми губами.

Крученая соломинка со всеми ее петлями, дугами, витками и переворотами была на самом верху.

- Пожалуйста, прекрати! - Крикнул Стрелок, делая шаг назад и не сводя с него глаз.

Его просьба была проигнорирована.

Губы Джоуи продолжали дергаться и в конце концов ухватились за извилистую соломинку. Его член раздулся, уретра открылась, и моча начала вытекать. Она поднималась по соломинке, сначала медленно, а затем стремительно.

ЕБАНЫЙ ПРИДУРОК!

Его щеки карикатурно вздулись, а затем резко втянулись, двигаясь в такт увеличенному потоку. Горло Джоуи начало пульсировать, пока он глотал мочу, энергично подпрыгивая, пока желтые отходы вращались и переливались через последнюю соломинку, а затем сделали полную петлю из его отверстия в члене в рот, затем обратно в желудок, возрождаясь и перерождаясь каким-то извращенным способом.

Питье мочи продолжалось несколько минут, но неверящим глазам Стрелка казалось, что прошла целая вечность. Как будто моча никогда не кончится, а будет только образовываться. Маленькие струйки вытекали из уголков напряженных губ Джоуи, пахнущих коктейлем из серы и спаржи.

«Мне уйти? Наверно, мне лучше уйти...» - размышлял Стрелок, медленно отходя в сторону.

И именно тогда, когда он начал уходить, Джоуи оторвал губы от соломинки, смачно причмокнул и сказал:

- А-а-а-а! Так освежает. В этом холодном доме есть что-то такое, что заставляет меня пить.

Стрелок моргнул, ошеломленный до предела.

- Ты выглядишь не очень хорошо, Джоуи.

- Что ты имеешь в виду? Давай я просто побрызгаю водой на лицо и пойду отсюда, - Джоуи сделал несколько шагов к раковине, соломинки волочились по кафелю между его ног. Еще раз свистнув, он включил кран, который тут же издал громкий стук, и вместо воды из крана начал выливаться комковатый, черный осадок. Джоуи подставил руки под струю, а затем...

- Джоуи! Только не это! Остановись! - Закричал Стрелок.

...намазал лицо черным, вонючим рагу.

- Ну вот, уже лучше, я еще немного хочу пить. - Он снова подставил руки, позволяя им наполниться еще более вонючей жижей, и...

- Не надо!

...проглотил все. Теперь, с поносом на лице и с дерьмом на губах, он посмотрел прямо на Стрелка и заметил:

- Это действительно правда, когда говорят, что вода из-под крана в штате Нью-Йорк вкуснее, чем где-либо еще. В любом случае пока. Пойду-ка я спать перед камином. Не понимаю, почему в этом доме так холодно.

Стрелок, парализованный своим замешательством, смотрел, как Джоуи уходит.

Я ВИДЕЛА

Лоис лежала в постели, погрузившись в глубокий, расслабляющий сон. Ей снилось, как ее трахают кенгуру, и, похоже, это был не кошмар, потому что на ее лице застыла теплая улыбка. Можно даже задаться вопросом, трахалась ли Лоис с кенгуру наяву, но на такое предположение я могу сказать только одно: это история для другого раза.

Шоне, однако, снились вовсе не кенгуру. Ей снилось, что ее сознание вырвалось из физического тела, как пар, и поднялось к потолку. Ее новая, бестелесная форма смотрела вниз и наблюдала за кем-то, кто ходил вокруг.

Кто-то держит в руках винтовку.

Этот человек – бородатый мужчина – ходил по спальням. При этом не было слышно ни звука, только яркие, белые вспышки – восемь таких вспышек в течение нескольких минут. Затем мужчина вновь появился на верхней площадке лестницы, сел на первую ступеньку и зажег сигарету. Он устало вздохнул и время от времени наклонял голову, словно прислушиваясь к чему-то или к кому-то.

Именно в этот момент пар личности Шоны помутнел, а затем как бы трансмигрировал сначала в ушное отверстие мужчины, а затем в его мозг, и в каком-то смысле Шона стала мужчиной, и все сразу...

Его зовут Ронни ДеФео-младший, и он только что застрелил всю свою семью из охотничьего ружья Marlin 336 35-го калибра. У него до сих пор звенит в ушах – это очень громкое ружье, и когда он всадил по два патрона в спины родителей, непонятно, почему такая громкая стрельба не разбудила его сестер и братьев. Это загадка, которая никогда не будет разгадана.

Первые два попали в спину отца – старого, жалкого неудачника. Отец Ронни с детства выбивал из него все дерьмо, не десятки, а сотни раз, и маму он тоже бил часто. Ну, теперь-то дни, когда старик надирал задницы, закончились, а? Ты улыбаешься этой утешительной мысли, пока всаживаешь следующие два патрона в мамину спину. Через несколько минут два твоих брата, Марк (12 лет) и Джон (9 лет), и две сестры, Элисон (13 лет) и Доун (18 лет), лежат мертвые в своих кроватях с одним патроном в каждой из них.

Все было просто, как и говорил он, или они, или что там было. Ты весь день слышишь шепот, словно чьи-то губы прижимались к твоему уху и говорили тебе, что именно нужно делать, на языках, которые ты никогда не слышал, но все равно понимал. Постоянно звучали такие слова, как pater terra, per me terra vide, vivre pour servir le diable, komşunun ve karısının kanını al, rhoddwch ymgeledd i iblis, и многое другое. Ты знал, что тебя направляет божественная рука и что вознаграждение будет щедрым.

Но нашептывания продолжались. Они казались взволнованными, даже дрожащими от возбуждения, и он снова встал на ноги. На этот раз ты оставляешь винтовку – в доме больше не осталось ничего живого, кроме тебя, - но прежде чем повернуться, ты заметил тень у подножия лестницы. Или нечто более темное, чем тень, просто человекообразное пятно бездонной черноты, и оно, кажется, смотрит на тебя своими светящимися, красными глазами.

Ты киваешь, потом кивает оно. Твой член твердеет, и ты идешь обратно в заполненные трупами спальни, в воздухе витает запах оружейного дыма – настоящий афродизиак. Сначала мальчики, потом девочки: ты погружаешь свой смазанный слюной член в задницы каждого из них, Марка и Джона, затем Элисон и Доун. Ты делаешь внутри каждого из них достаточно толчков, чтобы довести себя до эякуляции.

«Еще нет! Еще нет!» - Приказываешь ты себе. Затем скользишь в спальню, с полдюжины раз жестко вгоняешь член в мамину задницу, затем вставляешь его в большой волосатый папин анус и сбрасываешь гигантскую порцию в его толстую кишку, перемешивая ее со вчерашней лазаньей.

Ты выныриваешь из ануса и переворачиваешься, улыбаясь, и тут видишь, что спутник-тень смотрит сверху вниз и тоже улыбается. Но ведь этого было недостаточно, правда? Клетки мозга даже не успели разгореться от этой мысли, и в следующее мгновение ты уже опускаешься на свою мертвую мать, на эту большую задницу, и твой язык высовывается, как у добермана, вгрызающегося в кучу Alpo.

Ты ешь эту мертвую задницу добрых пятнадцать минут, а после этого наступает время «Миллера»! После столь важной ночи ты решаешь, что пора спуститься в бар Генри и выпить чего-нибудь холодненького.

Этот бар останется печально известным на долгие годы, потому что все туристы знали, что это то место, куда ты пришел и сообщил, что кто-то убил твою семью. Да, еще долгие годы в бар будут приходить долбанутые люди и просить присесть на тот самый барный стул, на котором сидел Амитивилльский убийца всего через полчаса после уничтожения всей своей семьи.