Пришлось напрячься, но Пятый Азеф вытащил себя из этого сна, но только для того, чтобы попасть в другой. Предатель бледной тенью шёл следом, продолжая делиться безрадостным существованием. Его исследования не закрыли только потому, что он изобрёл пандеклятье. Раньше чтобы проклясть колдуну приходилось черпать энергию в себе. Поэтому проклятье медленно, но верно уничтожало не только жертву, но и того, кто его навёл, осушая досуха. Для военных действий такое не годилось. Нужно было что-то более разрушительное и управляемое.

Предатель взял за основу старинный постулат. Желания достаточно, чтобы нанести вред! Магия может воплотить всё, что хочешь, только потому, что хочешь. Чтобы сделать проклятье массовым, он добавил источник непрерывной энергии. Подключение энерговода увеличивало количество потенциальных жертв до бесконечности. Но самое главное пандеклятье можно было начать и остановить с помощью проклятой руны. Так им мог управлять любой. Хотя, при необходимости, чтобы всё прекратить можно было по старинке прикончить колдуна.

Это открывало новые перспективы по зачистке вражеских территорий. Не хватало боевых чар для максимального вреда противнику. Стихии не справлялись! От ветра, молний и огня придумали слишком много щитов и контрчар. Нужно было что-то особенное. Чтобы никто не ожидал. Чтобы даже представить не мог, как этому противостоять.

Но у него не получалось. Хотя он отслеживал все новые боевые разработки. Искал и не находил. Всё сильнее хандрил и с каждым днём приближался к увольнению. Смириться со смертью близких в бессмысленной войне с невидимым врагом было так тяжело, что боль требовала выхода и виновных. Он связался с верующими. Подпольной сектой, которая считала Энерполза живым, а всех остальных паразитами. Поэтому пандеклятье их очень заинтересовало. Предатель почувствовал себя нужным, но в последний момент передумал и сдал верующих МСБ. От такого скандала его отмыть не смогли, поэтому отправили на фронт, чтобы смыл позор кровью.

Пятый Азеф заскрипел зубами и снова попытался улизнуть из начарованного сна. Не зря ведь практиковал осознанные сновидения. Он уже понял больше, чем достаточно, пора было просыпаться, чтобы всё как следует запомнить. Даже получилось подняться, но вместо уютной спальни в загородном доме его окружали голые стены разрушенной котельной. Их детского тайного штаба, в котором они прятались от непонятливых взрослых, запрещающих играть в войнушку.

– Да вы издеваетесь! – зарычал он, но изо рта вырвался мальчишеский писк.

– Заткнись! – заревели в ухо. – Раскроешь нас невидимым врагам!

Пятый Азеф нервно обернулся. Магистр Ужас недовольно хмурился, нависая над ним. Его не по-детски большие кулаки были так сильно сжаты, что побелели костяшки пальцев.

– Я не хотел…

– Заткнись, сопляк баламошев! Вали на шишень отсюда! Ещё раз припрёшься в штаб, кишки выпущу.

Надо было встать и уйти, но почему-то так никогда не получалось. Даже оторваться от надписи на жёлтой штукатурке: «Сдохни, но победи!», было невыносимо сложно. Через дыры в стене простреливали тонкие лучи заходящего солнца и словно лишали его сил. Поэтому было так сложно сопротивляться.

– Я воевал!

– С кем это, соплячок? – противно захихикал магистр Ужас. – С мамкиной сиськой? Победил?

Пятый Азеф задрожал.

– По-настоящему…

В ответ раздался издевательский смех, и сжатый до хруста кулак прилетел ему в лицо. От удара голову откинуло назад, и она треснулась об стену с надписью. Сверху посыпалась штукатурка.

– Кто тебя на фронт возьмёт? Ты же как баба! У тебя сисек нет?

Чужие руки зашарили под одеждой.

– Отвали! Отвали! Я тебя прокляну!

Магистр Ужас захохотал своей жертве прямо в лицо, так что полетели хлопья слюны.

– Ты ни на что не годен. Без маны своего сраного рода, до восьмого уровня не докачаешься.

– Докаюсь!

Ещё один удар врезался в губы, и они треснули.

– Докасяюсь! – захныкал Пятый Азеф, разбрызгивая кровь.

– Ты даже унитаз чарами взорвать не можешь, сопляк. А кто библиотеку поджёг? Я! А чарушу в подвал загнал? Тоже я! А ты? Ты что сделал?

– Я сражался…

– Тебя десять магов высшего уровня охраняли, чтобы невидимые враги не продрали тебе ещё одну дырку в жопе! – магистр Ужас затявкал, как заикающийся пёс. – Ты слабак и папенькин сынок.

– Я… я… я…

Взять себя в руки оказалось намного сложнее, чем в реальности. Пришлось отключиться от сыплющихся ударов и детских насмешек. Снова сосредоточиться на секретных данных. Вообразить маленькую кухоньку типовой квартирки и постаревшего Предателя. Только после этого получилось выскользнуть из повторяющегося кошмара, а затем и проснуться.

Грязное стекло начало таять и на его месте проявилась обитая карельской берёзой спальня в родовом особняке. Пятый Азеф на всякий случай потёр ладони, чтобы запустить все чары, и только тогда успокоился. Поморгал и подскочил. За окном уже разгорался рассвет, так что снова ложиться нельзя. Лучше немного недоспать, чем много переспать. Он потряс головой, вытаращил глаза и с ненавистью уставился на открытую полку на противоположной стене. С краю стоял начисто вытертый гарнец с замазанной сургучом этикеткой.

Он протянул руку и махнул, заставив энергию перевернуть трёхслойный зачарованный сосуд передом к стене.

– Лучше не зли меня, шишень развоплощённый!

Бойчик

– Владимир Дмитрич, всё нормально.

Огромное тело резко застыло посреди коридора, так что от подпрыгнувшего живота покатилась волна дрожи. Она всколыхнула даже дряблые щеки и растворилась в рыжих бакенбардах, прячущих уши. Светлые, жидко-зелёные глаза сузились. А толстые, вечно потные ладони сжались в кулаки по бокам от неохватного живота.

– Во-первых, – тяжело выдохнул он, – здравствуйте, хозяин. Да, заместитель Бойчик? А во-вторых, что нормально? То, что наши конкуренты влезли в Центральный округ? Ты обещал, что их оттуда вышвырнут!

– Магистрация…

– Обосрация ты, а не магистрация! Щенки из «Уберём ВВ» повсюду! Они скоро их моих снов маготходы таскать начнут!

Зная безумный нрав начальника, заместитель Бойчик невольно сглотнул, но отступать было некуда. Гигантская туша перегораживала весь коридор, покачиваясь от стены до стены. Заклятье левитации из особой подписки «Магистр плюс» не могло удерживать её в безупречном равновесии постоянно, поэтому она плыла и покачивалась.

– Всё, как вы приказали…, кореш отключил Изкурножа!

– Какой кореш? – Владимир Дмитрич так втянул воздух, что щёки снова затряслись и покраснели. – Издеваешься?

– Всё как вы хотели…

Кулак потянулся к носу говорившего, но достать, естественно, не смог. Поднялся на уровень живота и бессильно опустился. Правда во все стороны разлетелись искры зря потраченной энергии. Попали на затянутую на животе рубаху и торчащую между пуговиц белую кожу и рассерженно зашипели.

– Простите, простите, хозяин. Всё уже почти настроили. Старые чары тоже остались. Их можно вернуть, будто…

– Точно издеваешься!

Заместитель Бойчик отпрыгнул назад, хоть и понимал, что бежать некуда. Он давно загнал себя в угол и уже не видел выхода.

– Я хотел, чтобы взяли предателя Дивногорского, а не этого… откуда он вообще взялся?

– Пушкин притащил с собой…

– Почему не наш бывший сотрудник? – взревела огромная туша.

– Дивногорский в коме…

– Не попадайся мне на глаза!

– Простите, хозяин.

Владимир Дмитрич зловеще оскалился. По бетонной стене коридора протянулась длинная кривая тень, а нервный белый свет задрожал и посинел.

– Пора тебя менять. Совсем!

Заместитель Бойчик сглотнул, а начальник со всей силы отпихнул его и протиснулся в кабинет. Дверь грохнула так, что задрожали обшитые дубом стены. Тёмные от следов времени, вывезенные из какой-то затопленной почти сто лет назад деревни. Первые попытки обуздать энергию, как всегда, строились на основных стихиях, поэтому тогда утонули многие. Ещё больше сгорело и сгинуло в недрах земли. А вот на воздух взлетело значительно меньше.