– Это не наш клан. Просто шакалы пустыни, – небрежно бросила Иона. – Ладно, присаживайся Райс. У Яркуса есть к тебе дело. И если честно, я на тебя не так уж сильно злюсь. Не вышло у нас с тобой – значит так начертано богами.
– Можешь отослать своего… – шепотом спросил Борода и указал взглядом на Салгора.
– Салгор, без обид погуляй пока здесь. Можешь купить себе ужин, – я достал из кошелька пять гинар.
– Мастер, я не посмею взять. Это я вам должен платить, – возразил парнишка.
– Не спорь. Считай, я тебя нанял носить свои вещи, – я сунул монету ему в руку.
Когда Салгор отошел, Яркус негромко сказал:
– Райс, мы мало знаем друг друга, но я успел понять, что ты – хороший человек и кое‑что смыслишь в оборотнях. По этому вопросу даже собирался искать тебя в городе…
– Хватит ходить вокруг да около. Все проще, Райс, – эльфийка наклонилась ко мне ближе и произнесла: – Борода подхватил оборотничество. Да, увы… После той раны у мельницы. А с тобой все в порядке?
– Со мной все прекрасно, – отозвался я, глядя в ее безумно красивые глаза. Меня не так волновало известие о случившемся с Яркусом, как женщина, произнесшая его.
– Скажи как маг, есть способ исцелиться от этого? Алхимики говорят, что есть шанс, если пить их дорогие средства, но обещаний не дает даже сам Ирдемс, а знахарка и кое‑кто другой сказал, что нет такого средства, и чтобы я зря не тратил деньги, – произнес Яркус, лицо его стало угрюмым. Он потянулся к кружке с элем.
– Не хочу тебя расстраивать, но увы, права знахарка и кое‑кто другой, – ответил я, придвинув табурет ближе к Ионэль. – Насколько мне известно, такого средства у алхимиков нет. Его рецепт держали в строжайшем секрете жрецы Калифы, и темная нубейская богиня убивала всех, кто добирался до этого секрета. Есть легенда, будто где‑то в руинах храма Калифы хранится золотая бутылочка с зельем, исцеляющим от оборотничества. А может это и не легенда. Об этом имеет смысл поговорить с кем‑то влиятельным из клана Хартун Тран. Но есть иной путь…
Яркус тут же поднял глаза ко мне и нахмурился.
– Говори, Райс. Мы внимательно слушаем, – эльфийка неторопливо отпила из бокала.
За прошедшие без Ионы дни ее образ в моем сознании слегка потускнел. Может, здесь виновато не только прошедшее время, но и Ольвия. Без сомнений госпожа Арэнт – самые яркие переживания в жизни Райса. Но сейчас, глядя на Ионэль, я чувствовал, как она тоже возвращается в мое сердце. Это сложно объяснить, но я как Астерий именно таков: держать в сердце нескольких женщин для меня вполне естественно. И хотелось мне сейчас сказать: «Иона, ты прекрасно выглядишь, дорогая» и приобнять ее, несмотря на соседство ее грозного названого брата, но от меня ждали иных слов. И я сказал:
– Путь – остаться оборотнем. Подождите! – я поднял руку, прерывая протест Бороды и эльфики. – Я объясню, и вы поймете, что это неплохое решение. Гораздо лучше того, чтобы искать снадобье от оборотничества в нубейских песках – там куда вероятнее найти смерть. Суть такова: процесс превращений можно научиться контролировать. В любой момент: хоть в Двоелуние, хоть в какие‑то особые моменты жизни, когда в тебе сущность зверя берет верх над человеческим началом ты можешь по своему желанию оставаться человеком. Справедливо и обратное: при желании ты можешь обернуться зверем в любой момент. Я знаю, как это делается и могу научить. Первое время придется выполнять упражнения под моим присмотром, потом можно самому.
– Это трудно? Я же – не маг. Во мне даже пылинки магии нет, – Яркус покачал головой, взял с тарелки жирными пальцами зажаренное ребро.
– Если бы ты был магом, вышло намного проще. Но даже если в тебе ни пылинки магии, то все равно научится можно при достаточном старании. Как долго, не могу сказать. Тут в зависимости от способностей: кому‑то может потребоваться месяц‑другой, а кто‑то может освоить это в считанные дни, если чувствителен к собственному менталу. Вот, к примеру, моя подруга… – я осекся, понимая, что Ионэль сразу догадается, что речь о госпоже Арэнт и сказал так: – в некотором прошлом была столь способна, что научилась делать это почти без моей помощи.
– Что скажешь, Тетива Ночи? – Яркус глотнул из кружки и повернулся к эльфийке.
– Если это действительно так, а не пустые слова Райса, то было бы неплохо. Даже очень хорошо. Представь, когда мы на охоте и нужна быстрота зверя ты им становишься, а когда я подкрадываюсь, чтобы вырезать твое сердце, ты снова становишься моим дорогим братом, – она рассмеялась и даже губы Яркуса округлились от ее шутки. – Но я никогда и ни от кого не слышала, что такое возможно, – добавила Иона. – Ты не врешь, магистр Райс? – она вскинула левую бровь.
– Значит, Тетива Ночи? Боги, красивое имя! Тебе очень идет, если вспомнить ту ночь в мельнице и тебя там, разящую с лука, – я придвинулся к ней еще ближе. – И я не вру. Вспомни, разве я обманул тебя хотя бы раз? Откуда такое недоверие?
– Ты бросил меня! – она поджала губы.
– Иона, я же сказал: в тот вечер меня остановили эльфийские стрелы. Тебе подтвердят это в Хартун Тран, если не веришь мне. Но близким людям и друзьями надо верить. Я не отказываю никому в доверии без веских причин, – моя рука легко легла на ее талию.
Эльфийка не возражала, и я тут же подумал: «Если она снова станет моей, то как мне быть с Ольвией? Графиню я точно не оставлю ни при каких условиях. А Иона… Она непримирима, когда дело касается других женщин – уж это я усвоил очень хорошо. Эта шетовка в порыве ревности может даже схватиться за свой разящий Эрок. Но с другой стороны, я – Астерий, и я умею влиять не только на природу мира, но людей и всех разумных существ в нем».
– Ты прекрасно выглядишь, Ионэль. Я восхищаюсь тобой и благодарен богам, что они указали мне дорогу в этот вечер сюда, – сказал я, пользуясь задумчивым молчанием эльфийки и обнимая ее смелее. – Прошу, давай забудем прошлые обиды?
– Это вовсе не обиды, а всего лишь желание убить тебя, Райс Ирринд, – она улыбнулась, но как‑то не особо весело.
– Можно выпить из твоего бокала? – спросил я, положив свою ладонь на ее руку, лежавшую на столе.
– О, Эббел! История повторяется – у тебя снова нет денег⁈ – теперь Иона даже задрожала от смеха. – Я дам тебе, мальчик, пять гинар. Пять – ровно как прошлый раз. Попей вина.
– У меня есть деньги, – я встряхнул кошель на поясе – звякнули монеты. – Более того, я пришел сюда, чтобы немного пополнить свой кошелек. Но мне хочется именно из бокала, на котором след твоих губ.
– Сначала скажи, что ты любишь меня, – с улыбкой потребовала Тетива Ночи.
– Ты права – история повторяется! Сказать это так же как‑то тот раз, когда я дарил тебе цветы? – схитрил я, памятуя, что на набережной Весты мое признание было разыграно по просьбе эльфийки.
– Хотя бы так. В некоторых случаях, я могу простить обман, – она подняла бокал и отпила глоток, искоса поглядывая на меня.
– Я люблю тебя, Тетива Ночи, – прошептал я, наклоняясь к ее острому ушку.
– Громче! – настояла Ионэль, несмотря на явное недовольство Яркуса.
– Я люблю тебя, Иона! – громко выдохнул я, при этом подумав, что с моих словах не так уж много фальши.
Народ на соседних столиках повернулся к нам, а эльфийка поднесла бокал с вином к моим губам:
– Пей, мой мальчик. Я закажу еще.
– Эй! Подойди! – Яркус махнул рукой высокому, худосочному пареньку, бегавшему по залу с разносом, и когда тот подскочил, сказал: – Два бокала «Красной Ночи». Райс, тебе пожрать заказать? – Борода повернулся ко мне, и когда я мотнул головой, поторопил подавальщика: – И быстрее стрелы – знаешь, мы не любим ждать!
– Такой тебя, Тетива Ночи, я особо люблю, – сказал я, прижимая ее к себе и потянувшись с поцелуем к ее губам, однако эльфийка подставила щеку.
– Поведай нам с Яркусом, как ты собрался здесь пополнить свой кошелек? – Иона снова поднесла бокал к моему рту. – Если не секрет, конечно. Неужто думаешь здесь кого‑то ограбить? Или надеешься выиграть? – она повернула голову к игровым столам, и вышло так что в этот момент я ее поцеловал в губы. – Сукин сын! Какой же ты наглый, Райс Ирринд! Если ты считаешь себя магистром, то ты магистр нахальства! – вспыхнула она, но при этом я видел, что ее серые глаза не сердятся.
