– Госпожа Арэнт, очень прошу выслушать меня спокойно. Знаю, что все сказанное мной будет вам крайне неприятным. Но я должен это сказать. Мы вместе должны решить этот вопрос до того момента, пока ваш возлюбленный супруг вернется от алхимика Ирдемса. Да, да, он сразу направился к нему, и уже поверьте, вовсе не по моему совету, – в подтверждение Дерхлекс кивнул и неприятно улыбнулся. – Вопрос, который я хочу с вами обсудить, касается Райсмара Ирринда.
– Присаживайтесь, – графиня небрежно махнула рукой на кресло, сама села на диван.
– Госпожа Арэнт, вы прекрасно знаете, что я очень зависим от работы на вас. И вы так же знаете, что если я лишусь места вашего личного мага, то за этим я лишусь возможности покупать у алхимиков необходимые мне зелья, а значит очень скоро лишусь своей относительно свежей внешности, затем и жизни. Жизнь – это самое ценное, что есть у меня, да и каждого из нас. Мы с вами это прекрасно понимаем, и так же оба мы понимаем, что вы желаете видеть на моем месте некого Райсмара Ирринда – прежде человека мне неприятного, а с некоторого времени моего заклятого врага, – магистр замолчал, старясь распознать, какое впечатление произвели на графиню его слова.
Лицо Ольвии стало вовсе мрачным, она отвернулась к окну.
– Я вам оставлю деньги, достаточные на покупку зелий, при определенных условиях, Гархем. И уже если у нас столь прямой разговор, то учтите, это будет моей милостью. Сколько я вам оставлю денег, зависит от вашей благоразумности и умения держать язык за зубами, – сказала она, не желая смотреть в его сторону.
– Вот видите, госпожа Арэнт, вы желаете сделать так, чтобы моя жизнь зависела лишь от вашей милости. Заметьте, речь не о какой‑то мелочи, а о жизни – моей жизни. А я, как ни странно, собираюсь за нее побороться. Хочу, чтобы она зависела от меня, а не от вас или какого‑то другого человека. Например, того же Райсмара, который ненавидит меня и может в любой момент повлиять на ваше решение. Именно поэтому я пригласил вас на этот неприятный разговор, – Дерхлекс поморщился, будто этот разговор доставлял ему боль. – Прошлый раз мы уже немного говорили об этом. Тогда вы меня не совсем поняли, но сейчас я хочу, чтобы вы поняли меня в самой полной мере и сделали кое‑что для меня.
– Что сделала? – Ольвия нахмурилась.
– Вы напишите письмо Райсмару. Но об этом чуть позже. Я хочу, чтобы место вашего личного мага осталось за мной навсегда. Это должно быть незыблемо и не подлежать пересмотру. И еще я хочу, чтобы Райс больше никогда не появлялся возле вас, – твердо произнес магистр.
– Что вы себе позволяете! – графиня резко повернулась к нему. – Вздумали меня шантажировать⁈
– Я лишь борюсь за свою жизнь, Ольвия. Любой бы на моем месте поступил бы также. В ваших интересах сейчас выслушать меня до конца. У меня есть два варианта. Я хотел бы, чтобы остался самый простой и приятный для вас и для меня. Тот, когда мы с вами остаемся в хороших отношениях, вы мне так же исправно платите деньги, увеличив мое жалование на треть. И при этом рядом с вами больше нет Райсмара. При чем его нет больше никогда, а не только в те дни и ночи, когда рядом ваш супруг. И другой вариант, самый неприятный для всех: не найдя с вами понимания, я обращаюсь к вашему мужу, скажу, что между мной и вами случился конфликт. В этом случае Райсмар гарантированно исчезает из вашей жизни, потому что Малгар убьет его в тот же день. Убьет потому, что именно он принес в лавку алхимика когти его убитого брата, – говоря это Дерхлекс видел, как расширились от ужаса глаза Ольвии. – Да, да Ольвия, я не слепой и не глупый человек. Я умею делать выводы. И вы должны понимать, что мне ничего не стоит убить вашего любовника, сказав Малгару лишь несколько слов. После этого, ваш муж будет доверять мне намного больше. Тогда, вероятно, уже он будет платить мне деньги, чтобы я присматривал за вами. А вы представляете, что будет, если Малгар узнает, что Райсмар Ирринд – тот самый Райсмар, принявший участие в убийстве барона Харса, теперь ваш любовник⁈ Ведь этому есть свидетели!
Графиня приоткрыла рот. Ее вид был такой, будто она собирается закричать. Но она не закричала, а лишь негромко произнесла:
– Вы чудовище! – закрыла глаза и закусила губу пытаясь не заплакать.
– Нет, госпожа Арэнт, – Гархем покачал головой. – Я лишь человек, борющийся за свою жизнь и место под солнцем. Если бы я был чудовищем, то я бы убил Райс с помощью вашего мужа. Вы бы даже не узнали, что это я навел Малгара на его. И поверье, это было бы самым простым и надежным решением моей проблемы. Но я не пошел на это. Я пришел к вам, чтобы решить столь тяжелый вопрос по‑доброму, оставшись с вами в хороших отношениях, и оставив жизнь человеку, который принес мне много бед. Он дважды унизил меня, отнял часть моих учеников, подорвал репутацию моей школы и занял мое место возле вас. Так что я не чудовище.
– Гархем, я дам вам денег! Достаточно денег, чтобы вы могли покупать нужные зелья! Я буду вам выплачивать нужную сумму и потом! Пожалуйста, не надо трогать Райсмара! Я прошу! Я очень прошу! – все‑таки Ольвия не сдержалась, заплакала. Поначалу тихо.
Слезы потекли по ее щекам. Всхлипывая, она закрыла лицо руками. И почему она не подумала, что может случиться именно так раньше? Ведь это же очевидно было, что Дерхлекс не смирится с тем, что Райсмар занимает его место! И откуда он может знать, что те когти именно барона Харса? Откуда он может знать, что Райс ее любовник? О каких свидетелях он говорит? Шолан, Иветта, Гурвис? Кто‑то еще из прислуги донес ему, что Райс оставался на ночь в ее покоях?
– Гархем! Пожалуйста, не надо так со мной поступать! Вы убьете меня! Я не могу потерять Райса! – содрогаясь от рыданий причитала Ольвия.
– Госпожа Арэнт, пожалуйста успокойтесь! Малгар может вернуться в любой момент! Вам будет очень трудно объяснить причину своих слез! – магистр встал и, подойдя к графине, коснулся ее плеча. – Прошу, будьте благоразумны! Если вы хотите сохранить жизнь своему любовнику, то примите мои условия! Все, хватит! Вытрите слезы! – когда Ольвия чуть успокоилась, он потребовал: – Идите к столу и пишите ему письмо. Объясняйтесь, что вы любите своего мужа. Напишите, что было между вами просто мимолетное увлечение. И обязательно напишите, чтобы он больше никогда не искал встречи с вами!
– Гархем! Я не могу написать такое! Пожалуйста, не требуйте этого! – от последних слов Дерхлекса Ольвию снова начали душить рыдания. Она подумала, что, спасая жизнь Райсу, сама она обречена погибнуть. Дерхлекс убивает ее.
– Это необходимо, госпожа Арэнт! Будьте благоразумны! Если вам дорога его жизнь, то сделайте то, о чем я прошу! – настоял магистр.
– Нет! Нет! Нет! – Ольвия вскочила и заходила по комнате, мокрые глаза бросали гневный взгляд на Дерхлекса.
– Тогда, извините, госпожа Арэнт, я очень хотел найти понимание с вами и сделал для этого все, – магистр встал и направился к двери.
– Гархем! Постойте! – выдавила чрез рыдания Ольвия.
Он обернулся.
– Пожалуйста, не говорите Малгару о Райсе!.. Я напишу письмо. Я согласна, – будто в жутком сне графиня направилась к письменному столу, села и не совсем отдавая себе отчет, открыла чернильницу.
Слезы упали на лист бумаги, которую подсунул ей Гархем.
Глядя на ее терзания, магистр Дерхлекс возрадовался: он великолепно отомстил ей, за то, что графиня посмела думать, что можно так обойтись с ним. Однако кое‑что его беспокоило: у этой чертовки слишком сильна связь с Райсмаром, и самым правильным будет все равно его убить. Сделать это, конечно руками Малгара, потому как Райс заслужил не просто смерть, а жестокую смерть. Только нужно будет все повернуть так, чтобы остаться чистым перед Ольвией. И он сделает это чуть позже.
