— Чем загородим? И где факела? — я вошел в нижнее помещение мельницы, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в глубоком сумраке.

— Сейчас зажгу один, — Яркус опередил меня, под его тяжелым шагом скрипнули ступени лестницы. Выше в темноте послышалась возня, шелест и стук огнива с полетевшими в стороны искрами. Скоро загорелся факел, которые Борода закрепил на стене в ржавом факелодержателе.

Теперь я мог оглядеться. Внизу валялись лишь поломанные доски, останки большой бочки и солома — много сломы. По сути, тут преградить путь оборотню нечем. Да и перепрыгнет он любое препятствие, которое мы соорудим или быстро разбросает его лапами. И как стало мне ясно, первым на его пути окажусь я, потому как чернобородый появится лишь позже, когда оборотень будет ослаблен. Иона будет выше, стараясь поразить барона-перевертыша серебряными стрелами, которых слишком мало, чтобы его остановить. Быть может мои, так сказать, компаньоны изначально отвели мне роль жертвы? Не выживу, так и ладно — не придется им выплачивать мне заработок.

В общем, не нравился мне план моих новых знакомых. Очень не нравился. Не знаю, имели они вообще когда-нибудь дело с оборотнем, если придумали такую глупость. Да, кстати, эта солома… Ведь она сухая-пресухая и сразу вспыхнет, как только на нее попадут искры «Пламени Пасвилла».

Глава 8

Идеи из прошлого

Прежде чем высказывать недовольство планом остроухой, я решил подняться по лестнице и посмотреть, что есть полезного на верхних ярусах. Нашел там большой шкаф, вернее его останки, два табурета, длинную лавку и пару вил. Не густо, чтобы сделать баррикаду, которая продержится хотя бы минуту. Если эльфийка — хороший стрелок, как она себя представляет, то за минуту она выпустит и двадцать стрел. Но ведь нужно ей точно выцелить, выстрелить так, чтобы все четыре драгоценных стрелы попали оборотню в самые уязвимые места.

— Каковы шансы, что ты сможешь попасть господину Варгуму Харсу в глаз, — спросил я Иону, потянув поломанный шкаф к краю лестницы.

— Волчонок, я очень хороший стрелок, но спрашиваешь о невозможном. Если бы этот зверек стоял неподвижно, то попала бы с тридцати шагов и даже больше. А так, извини, только Эббел способен говорить о шансах в такой ситуации, — отозвалась она и, поняв мою задумку с баррикадой, принялась помогать стаскивать обломки шкафа к самому низу лестницы.

— Там в сарае кое-что есть, сейчас приволоку, — сообщил Борода и направился к выходу.

Ответ Ионы мне понравился — честный.

— А общем так, смотри, детка, — я потеребил ее колчан, прикидывая, что в нем кроме стрел с серебряными наконечниками — они лежали отдельно — еще два десятка стрел обычных, — если будет возможность, бей ему в глаза обычными стрелами. Серебряными старайся попасть в печень. Да, кстати, вы с Бородой когда-нибудь брали оборотня или это первая большая охота?

— Не называй меня деткой! — сердито сказала она, схватив меня за край плаща. — Я гораздо старше тебя.

— Ах, да, насчет возраста мы уже говорили, — я помнил, что это ее больная тема. Интересно, почему. Надеюсь, выйдем отсюда живыми и тайны Ионэль раскроются. — Спрашивал насчет охоты на оборотня, — напомнил я, — это ваша первая с Бородой или имеете опыт?

— Тебе так интересно? С Якусом это третий оборотень, прежде был у меня опыт еще. И не один раз. И вообще, что за вопросы, волчонок? Ты сам, что ли слишком опытный, что смеешь учить меня куда и как стрелять? — лицо Ионы стало суровым, особенно в медном свете факела. И волосы ее сейчас казались красными.

— Не поверишь, но в некоторых вещах, я очень опытен. Может быть со временем ты это поймешь, — поднатужившись, я подвинул шкаф ближе к стене. В ней виднелась глубокая щель между камней, и я решил вставить в нее вилы, так что бы держак оказался между полок шкафа.

Появился Яркус, тянувший хлам, подходящий для нашей баррикады: поломанную лестницу, колесо телеги, доски.

— Кстати, а если этот кровожадный барон, не пожелает заходить сюда? Ведь он может просто пройти мимо, — предположил я.

— Не может, — отвергла эльфийка. — Он всегда ходит по этой тропе. Как подойдет достаточно близко, я выстрелю в него обычной стрелой. Это его раздразнит, и он сразу примчится, чтобы с нами пообщаться. Когда человек становится оборотнем, его ум слишком притупляется. Его затмит ярость.

Отчасти Ионэль была права. Но только отчасти: оборотни бывают очень разные. У иного ума побольше, чем у многих людей и животные инстинкты не так уж властны над ними. В прошлых жизнях я встречался с такими оборотнями, которые своими поступками ставили мне непростые головоломки.

Когда Яркус принес третью и последнюю часть хлама из сарая, мы укрепили ей баррикаду, оставив лишь небольшой проход, через который мог просунуться человек, но не оборотень. У меня оставалось опасение, что чудовище попросту перепрыгнет наше препятствие, но к баррикаде уже нечего было добавить кроме входной двери — Яркус уже занялся ей, одним решительным движением совал с единственной петли.

— Теперь слома, — сказал я, указывая на разбросанную внизу солому.

— Что «солома»? — не поняла эльфийка.

— Всю эту солому надо навалить на первых ступенях лестницы прямо перед баррикадой, — пояснил я. — Как только он ворвется сюда и попытается перелезть через препятствие, я подожгу ее. Вот тогда он начнет метаться у лестницы внизу. Ты будешь всаживать в него стрелы, я тоже поработаю магией.

— Вообще-то это умно, — согласился Яркус и начал сгребать солому.

— Или глупо, — лицо эльфийки выразило сомнение, глаза прищурились. — Не боитесь, что он сгорит в огне? Нам нужно его целое, невредимое сердце, а не жареная волчатина.

— Не сгорит. Он же не совсем идиот. Даже животное не будет стоять на месте, в то время как его сжигает огонь. Ваш виконт в волчьей шкуре будет метаться внизу, — распутав веревку, я подвязал ей верхнюю часть конструкции из досок и обломков изгороди.

— Тогда он может выбежать из мельницы, переждать пока огонь потухнет, — предположила Ионэль, стоя надо мной на несколько ступеней выше.

— Это не исключено, — согласился я. — Но согласись, такой вариант не хуже того, что без огня. Ведь иначе он может разобрать наше сооружение вмиг и добраться до нас.

— Ладно, — нехотя согласилась эльфийка, протиснулась в оставленную для прохода щель и начала собирать солому вместе с чернобородым.

— Так устроит? — Яркус бросил последнюю охапку соломы и мрачно глянул на меня.

— Да, только там в сарае, кажется, была солома еще. Давай ее навалим возле двери нетолстым слоем, а сверху бросим несколько досок с изгороди. Я это тоже подожгу, когда он забежит. В результате зверь окажется в огненном круге и вряд ли выскочит, пока не прогорит огонь, — развил я свою прежнюю идею.

— Послушай, Райс, тебе не кажется, что это ты в нашей команде, а не мы в твоей, — эльфийка нахмурила брови. — Не надо командовать Бородой и тем более мной.

— Я не командую, я лишь подаю здоровые идеи, которые помогут нам выжить в этом приключении. Ты можешь предложить что-то лучше? — спросил я, забравшись наверх баррикады и перекладывая доски, чтобы их острые края торчали повыше.

— Ладно, принесу. Мне не сложно, — отозвался чернобородый и направился к сараю.

Когда он вернулся и разбросал солому у входа, меня вдруг осенило. Глядя на его черную, курчавую бороду я вспомнил одного своего давнего приятеля, а следом очень полезную мысль. Она ворочалась в моем сознании последний час, но никак не выходила на поверхность, чтобы стать ясной. И вот теперь я понял: не давало мне покоя полезное знание из прошлого.

— Яркус, у тебя есть серебряная монетка? — спросил я.

— А что, волчонок? Здесь поблизости таверну еще не построили. Ты, наверное решил со страха напиться перед появлением барона Харса, — Борода обнажил желтоватые зубы, будучи довольный своей туповатой шуткой.