Огненная река здесь, через которую звери и птицы да и люди живьём перебраться не могут — видимо граница с миром Богов, стало быть, Разум — качество божественное коли его в мире богов находят.

Андрей слез с коня, лягушка ему говорит: — «Вынь меня, добрый молодец, из горшка, надо нам через реку переправиться». Андрей вынул лягушку из горшка и пустил наземь.

— «Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину». — «Что ты, бабушка, эка маленькая, чай, я тебя задавлю». — «Не бойся, не задавишь. Садись да держись крепче».

Андрей сел на лягушку-скакушку. Начала она дуться. Дулась, дулась — сделалась словно копна сена. — «Крепко ли держишься?» — «Крепко, бабушка».

Опять лягушка дулась, дулась — стала выше темного леса, да как скакнет — и перепрыгнула через огненную реку, перенесла Андрея на тот берег и сделалась опять маленькой. — «Иди, добрый молодец, по этой тропинке, увидишь терем — не терем, избу — не избу, сарай — не сарай, заходи туда и становись за печью. Там найдешь то — не знаю что».

Тень имеет доступ в другой мир, всё знает но не всё осознаёт.

Андрей пошел по тропинке, видит: старая изба — не изба, тыном обнесена, без окон, без крыльца. Он вошел и спрятался за печью. Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с локоток, да как крикнет:

— «Эй, сват Наум, есть хочу!» Только крикнул — откуда ни возьмись, появляется стол накрытый, на нем бочонок пива да бык печеный, в боку нож точеный. Мужичок с ноготок, борода с локоток, сел возле быка, вынул нож точеный, начал мясо порезывать, в чеснок помакивать, покушивать да похваливать. Обработал быка до последней косточки, выпил целый бочонок пива. — «Эй, сват Наум, убери объедки!»

Мужичок с ноготок — это инстинкты и телесные потребности, древние глубоко скрытые, а так же образ человека с ограниченными запросами.

И вдруг стол пропал, как и не бывало, — ни костей, ни бочонка… Андрей дождался, когда уйдет мужичок с ноготок, вышел из-за печки, набрался смелости и позвал:

— «Сват Наум, покорми меня»… Только позвал, откуда ни возьмись, появился стол, на нем разные кушанья, закуски и заедки, и меды. Андрей сел за стол и говорит:

— «Сват Наум, садись, брат, со мной, станем есть пить вместе». Отвечает ему невидимый голос: — «Спасибо тебе, добрый человек! Сто лет я здесь служу, горелой корки не видывал, а ты меня за стол посадил». Смотрит Андрей и удивляется: никого не видно, а кушанья со стола словно кто метелкой сметает, пиво и меды сами в ковш наливаются — и скок, скок да скок. Андрей просит: — «Сват Наум, покажись мне!» — «Нет, меня никто не может видеть, я то — не знаю что». — «Сват Наум, хочешь у меня служить?»

— «Отчего не хотеть? Ты, я вижу, человек добрый». Вот они поели. Андрей и говорит:

— «Ну, прибирай все да пойдем со мной». Пошел Андрей из избенки, оглянулся:

— «Сват Наум, ты здесь?» — «Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану».

Разум сам никак не виден, и его можно определять, видимо, только по следам, по результатам его деятельности, и он, Разум, охотнее служит человеку с разнообразными запросами. Удовлетворять только инстинкты ему скучно, он обладает самосознанием и способен определять доброту, оценивать обладателя, хотя и призван служить и служит. Здесь так же гениально показана Божественная самоосознающая природа Разума.

Дошел Андрей до огненной реки, там его дожидается лягушка: — «Добрый молодец, нашел то — не знаю что?» — «Нашел, бабушка». — «Садись на меня». Андрей опять сел на нее, лягушка начала раздуваться, раздулась, скакнула и перенесла его через огненную реку.

Тут он лягушку-скакушку поблагодарил и пошел путем-дорогой в свое царство. Идет, идет, обернется: — «Сват Наум, ты здесь?» — «Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану». Шел, шел Андрей, дорога далека — прибились его резвые ноги, опустились его белые руки.

— «Эх, — говорит, — до чего же я уморился!» А сват Наум ему: — «Что же ты мне давно не сказал? Я бы тебя живо на место доставил». Подхватил Андрея буйный вихрь и понес — горы и леса, города и деревни так внизу и мелькают. Летит Андрей над глубоким морем, и стало ему страшно. — «Сват Наум, передохнуть бы!» Сразу ветер ослаб, и Андрей стал спускаться на море. Глядит — где шумели одни синие волны, появился островок, на островке стоит дворец с золотой крышей, кругом сад прекрасный…

Разум творит образы и способы решения задач. Путешествие в мире сознания.

Сват Наум говорит Андрею: — «Отдыхай, ешь, пей да и на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля. Ты купцов зазови да угости, употчевай хорошенько — у них есть три диковинки. Ты меня променяй на эти диковинки; не бойся, я к тебе назад вернусь». Долго ли, коротко ли, с западной стороны плывут три корабля. Корабельщики увидали остров, на нем дворец с золотой крышей и кругом сад прекрасный.

— «Что за чудо?» — говорят. — «Сколько раз мы тут плавали, ничего, кроме синего моря, не видели. Давай пристанем!» Три корабля бросили якоря, три купца-корабельщика сели на легкую лодочку, поплыли к острову. А уж Андрей-стрелок их встречает: — «Пожалуйте, дорогие гости». Купцы-корабельщики идут дивуются: на тереме крыша как жар горит, на деревах птицы поют, по дорожкам чудные звери прыгают. — «Скажи, добрый человек, кто здесь выстроил это чудо чудное?» — «Мой слуга, сват Наум, в одну ночь построил». Андрей повел гостей в терем: — «Эй, сват Наум, собери-ка нам попить, поесть!»

Откуда ни возьмись, явился накрытый стол, на нем — кушанья, чего душа захочет. Купцы-Корабельщики только ахают. — «Давай, — говорят, — добрый человек, меняться: уступи нам своего слугу, свата Наума, возьми у нас за него любую диковинку».

— «Отчего ж не поменяться? А каковы будут ваши диковинки?» Один купец вынимает из-за пазухи дубинку. Ей только скажи: «Ну-ка, дубинка, обломай бока этому человеку!» — дубинка сама начнет колотить, какому хочешь силачу обломает бока.

Другой купец вынимает из-под полы топор, повернул его обухом кверху — топор сам начал тяпать: тяп да ляп — вышел корабль; тяп да ляп — еще корабль. С парусами, с пушками, с храбрыми моряками. Корабли плывут, пушки палят, храбры моряки приказа спрашивают.

Повернул топор обухом вниз — сразу корабли пропали, словно их и не было.

Третий купец вынул из кармана дудку, задудел — войско появилось: и конница, и пехота, с ружьями, с пушками. Войска идут, музыка гремит, знамена развеваются, всадники скачут, приказа спрашивают. Купец задудел с другого конца в дудку — нет ничего, все пропало. Андрей-стрелок говорит: — «Хороши ваши диковинки, да моя стоит дороже. Хотите меняться — отдайте мне за моего слугу, свата Наума, все три диковинки». — «Не много ли будет?» — «Как знаете, иначе меняться не стану».

Осознание силы Разума, взаимодействуя с миром и его силами. Разум как вещь всеобьемлющая. И от осознавшего его — уже никуда не денется.

Купцы думали, думали: «На что нам дубинка, топор да дудка? Лучше поменяться, со сватом Наумом будем безо всякой заботы день и ночь и сыты и пьяны».

Отдали купцы-корабельщики Андрею дубинку, топор и дудку и кричат:

— «Эй, сват Наум, мы тебя берем с собой! Будешь нам служить верой-правдой?» Отвечает им невидимый голос: — «Отчего не служить? Мне все равно, у кого ни жить».

Купцы-корабельщики вернулись на свои корабли и давай пировать — пьют, едят, знай покрикивают: — «Сват Наум, поворачивайся, давай того, давай этого!»

Перепились все допьяна, где сидели, там и спать повалились.

А стрелок сидит один в тереме, пригорюнился. «Ох, — думает, — где-то теперь мои верный слуга, сват Наум?» — «Я здесь, чего надобно?»

Андрей обрадовался: — «Сват Наум, не пора ли нам на родную сторонушку, к молодой жене?» Отнеси меня домой. Опять подхватил Андрея вихрь и понес в его царство, на родную сторону. А купцы проснулись, и захотелось им опохмелиться: — «Эй, сват Наум, собери-ка нам попить — поесть, живо поворачивайся!» Сколько ни звали, ни кричали, все нет толку. Глядят, и острова нет: на месте его шумят одни синие волны.