Душа снова указывает Духу путь познания.

Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается — пришел Андрей-стрелец в тридесятое царство. За три версты стал его одолевать сон. Надевает Андрей на голову три колпака железных, руку за руку закидывает, ногу за ногу волочит — идет, а где и катком катится. Кое-как выдержал дремоту и очутился у высокого столба.

Кот Баюн увидел Андрея, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на голову — один колпак разбил и другой разбил, взялся, было, за третий. Тут Андрей-стрелок ухватил кота клещами, сволок наземь и давай оглаживать прутьями. Наперво сек железным прутом; изломал железный, принялся угощать медным — и этот изломал и принялся бить оловянным. Оловянный прут гнется, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей бьет, а кот Баюн начал сказки рассказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей. Андрей его не слушает, знай охаживает прутом. Невмоготу стало коту, видит, что заговорить нельзя, он и взмолился: — «Покинь меня, добрый человек! Что надо, все тебе сделаю». — «А пойдешь со мной?» — «Куда хочешь пойду». Андрей пошел в обратный путь и кота за собой повел. Добрался до своего царства, приходит с котом во дворец и говорит царю: — «Так и так службу выполнил, добыл вам кота Баюна». Царь удивился и говорит:

— «А ну, кот Баюн, покажи большую страсть». Тут кот свои когти точит, на царя их ладит, хочет у него белую грудь раздирать, из живого сердце вынимать. Царь испугался:

— «Андрей-стрелок, уйми кота Баюна!»

Эго впервые осознаёт силу Духа и угрозу для себя, пугается, но пока позиций не теряет.

Андрей кота унял и в клетку запер, а сам пошел домой, к Марье-царевне. Живет поживает, — тешится с молодой женой. А царя еще пуще знобит зазноба сердечная. Опять призвал советника: — «Что хочешь придумай, изведи Андрея-стрелка, не то мой меч — твоя голова с плеч». Царский советник идет прямо в кабак, нашел там кабацкую теребень в рваном кафтанишке и просит его выручить, на ум навести. Кабацкая теребень стаканчик вина выпил, усы вытер. — «Ступай, — говорит, к царю и скажи: пусть пошлет Андрея-стрелка туда — не знаю куда, принести то — не знаю что. Этой задачи Андрей во веки веков не выполнит и назад не вернется».

Третье задание — найти и осознать свои инстинкты и Разум, гениально показанный как «пойди — не знаю куда и принеси то — не знаю что».

Советник побежал к царю и все ему доложил. Царь посылает за Андреем.

— «Сослужил ты мне две верные службы, сослужи третью: сходи туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Сослужишь — награжу по-царски, а не то мой меч — твоя голова с плеч». Пришел Андрей домой, сел на лавку и заплакал. Марья-царевна его спрашивает:

— «Что, милый, невесел? Или еще невзгода какая? — «Эх, — говорит, — через твою красу все напасти несу! Велел мне царь идти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что».

— «Вот это служба так служба! Ну, ничего ложись спать, утро вечера мудренее».

Марья-царевна дождалась ночи, развернула волшебную книгу, читала, читала, бросила книгу и за голову схватилась: про цареву загадку в книге ничего не сказано. Марья-царевна вышла на крыльцо, вынула платочек и махнула. Налетели всякие птицы, набежали всякие звери. Марья-царевна их спрашивает: — «Звери лесные, птицы поднебесные, вы, звери, всюду рыскаете, вы, птицы, всюду летаете, — не слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?» Звери и птицы ответили: — «Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхивали». Марья-царевна махнула платочком — звери и птицы пропали, как не бывали. Махнула в другой раз — появились перед ней два великана: — «Что угодно? Что надобно? — «Слуги мои верные, отнесите меня на середину Океан-моря».

Подхватили великаны Марью-царевну, отнесли на Океан-море и стали на середине на самой пучине, — сами стоят, как столбы, а ее на руках держат. Марья-царевна махнула платочком и приплыли к ней все гады и рыбы морские. — «Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бываете, не слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?» — «Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхали».

Закручинилась Марья-царевна и велела отнести себя домой. Великаны подхватили ее, принесли на Андреев двор, поставили у крыльца.

Задача даже для Души непосильная, очевидно, из-за разности природы её и Разума. Но путь всё-таки и здесь указывает.

Утром рано Марья-царевна собрала Андрея в дорогу и дала ему клубок ниток и вышитую ширинку (ширинка — полотенце). — «Брось клубок перед собой — куда он покатится, туда и иди. Да смотри, куда бы ты ни пришел, будешь умываться, чужой ширинкой не утирайся, а утирайся моей».

Идти за клубком самокатом значит разматывать нить мыслей, которая в конце концов приводит к их источнику — Разуму.

Андрей попрощался с Марьей-царевной, поклонился на все четыре стороны и пошел на заставу. Бросил клубок перед собой, клубок покатился — катится да катится, Андрей идет за ним следом. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Много царств и земель прошел Андрей. Клубок катится, нитка от него тянется. Стал клубок маленький, с куриную головочку; вот уж до чего стал маленький, не видно и на дороге.

Дошел Андрей до леса, видит стоит избушка на курьих ножках. — «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!» Избушка повернулась, Андрей вошел и видит — на лавке сидит седая старуха, прядет кудель. — «Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел! Вот изжарю тебя в печи да съем и на косточках покатаюсь». Андрей отвечает старухе: — «Что ты, старая баба-яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и черен, ты наперед баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь». Баба-Яга истопила баньку. Андрей выпарился, вымылся, достал женину ширинку и стал ею утираться. Баба-яга спрашивает: — «Откуда у тебя ширинка? Ее моя дочь вышивала. — «Твоя дочь мне жена, мне и ширинку дала».

Совсем близко от цели живёт Баба-Яга, клубочек из нити мыслей мал, почти не виден, и всё же цель ещё дальше, за пределами обычного мира.

— «Ах, зять возлюбленный, чем же мне тебя потчевать?» Тут баба-яга собрала ужин, наставила всяких кушаньев и медов. Андрей не чванится — сел за стол, давай уплетать. Баба-яга села рядом. Он ест, она выспрашивает: как он на Марье-царевне женился, да живут ли они хорошо? Андрей все рассказал: как женился и как царь послал его туда — не знаю куда, добыть то — не знаю что. — «Вот бы ты помогла мне, бабушка!»

— Ах, зятюшка, ведь про это диво дивное даже я не слыхивала. Знает про это одна старая лягушка, живет она в болоте триста лет… Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.

Старая лягушка это и есть Тень. Тень такая же древняя, видимо, как и пресмыкающиеся и живёт в болоте чувств.

И далее опять сон, и полёты во сне.

Андрей лег спать, а баба-яга взяла два голика (голик — березовый веник без листьев), полетела на болото и стала звать: — «Бабушка, лягушка-скакушка, жива ли?» — «Жива».

— «Выдь ко мне из болота». Старая лягушка вышла из болота, баба-яга ее спрашивает

— «Знаешь ли, где то — не знаю что?» — «Знаю. — «Укажи, сделай милость. Зятю моему дана служба: пойти туда — не знаю куда, взять то — не знаю что». Лягушка отвечает:

— «Я б его проводила, да больно стара, мне туда не допрыгать. Донесет твой зять меня в парном молоке до огненной реки, тогда скажу». Баба-яга взяла лягушку-скакушку, полетела домой, надоила молока в горшок, посадила туда лягушку и утром рано разбудила Андрея: — «Ну, зять дорогой, одевайся, возьми горшок с парным молоком, в молоке — лягушка, да садись на моего коня, он тебя довезет до огненной реки. Там коня брось и вынимай из горшка лягушку, она тебе скажет». Андрей оделся, взял горшок, сел на коня бабы-яги. Долго ли, коротко ли, конь домчал его до огненной реки. Через нее ни зверь не перескочит, ни птица не перелетит.