– Понятия не имею, мистер Роуленд. Я в таких вещах не разбираюсь. А так как фамилии я не разобрал, добавила, что теперь она миссис Роуленд. А я-то думал, что вы не женаты, уж простите меня, мистер Роуленд.
– Нет, Билл, я не женат. Не беспокойтесь.
– Значит, это не ваша жена?
– Конечно нет. Так что не извиняйтесь. А как она выглядит? Какого возраста?
– Лет тридцати. И одета достаточно хорошо для иностранки. Я хочу сказать, что она не похожа на тех мигранток, которые к нам приезжают. Но и дамой ее вроде как не назовешь, вы понимаете, о чем я. – На самом деле он использовал слово ladylike, которое скорее следовало бы перевести как “утонченная”.
– А еще?
– Не знаю. Такими иногда бывают актрисы или дикторши с телевидения, что-то в таком вот роде. Хотя я, само собой, ни одной из них, кроме как на экране, ни разу не видал… Вся из себя сильно надушенная, моя каморка теперь на несколько дней пропахла. Но не думайте, пахнет от женщины хорошо. Крепковато, но хорошо. – Он сказал это так, словно перекладывал всю ответственность на мистера Роуленда. – Так что мне ей сказать? Чтобы подождала еще час? Только не хочется мне, чтобы она сидела там у меня на табуретке. И не знаю, о чем с ней можно говорить. Я, разумеется, уступлю ей свой стул…
– Нет. Скажите, что я уже ушел и больше сегодня в школу не вернусь.
– Точно? Она, кажется, решила во что бы то ни стало увидеть вас именно сегодня.
– Точно. Думаю, это какая-то ошибка. Она, наверное, перепутала меня с каким-то другим Роулендом.
Эта фамилия редкой не была, хотя встречалась и не слишком часто. В Лондоне в телефонной книге было около тридцати Роулендов, в Оксфорде – шесть или семь. Поэтому я и выбрал ее для себя: какой-нибудь Смит или Браун в итоге выглядели бы менее естественно.
– Простите, мистер Роуленд, это, конечно, не мое дело, но, может, лучше вам объясниться с ней самому?
– Нет, сегодня у меня нет на нее времени. Сделайте так, как я прошу, Билл, будьте добры.
Визит неизвестной женщины Тому совсем не понравился, его насторожило, что кто-то так быстро отыскал его в этом городе – и в новой роли, о которой мало кто знал. Но кроты проникали и в МИ-6, они есть везде, а тогда он еще чувствовал рядом серьезную опасность, и это чувство стало слабеть только года через два, не раньше, то есть после двух лет повышенных мер безопасности, скуки, рутины и ожидания, но ожидания, не рассчитанного на какой-то конечный срок. После уроков Том осторожно приблизился к привратницкой Билла и, увидев, что тот сидит один, заглянул туда:
– Ну что, ушла моя фальшивая супруга? Сказала еще что-нибудь?
– Спросила ваш домашний адрес, хотела пойти прямо туда. “Мне не позволено давать такого рода информацию”, – ответил я. “А телефон?” – “Простите, тоже”. Она сказала, что остановилась в “Гарольде”, и просит вас зайти к ней, когда вы закончите. – Это был не самый лучший отель в городе, но по качеству уж точно второй – более традиционный, удобный и старомодный. – Мне показалось, что она не поверила в ваш уход. Если вы не зайдете в отель, завтра опять явится сюда.
– Хорошо. Спасибо за все, Билл.
Нет, эта история ему совсем не понравилась. Даже если дело и вправду шло о какой-то ошибке, странный визит привлек внимание привратника, а значит, привлечет и внимание коллег, возможно директора и учеников, а главным правилом для Тома было во всем оставаться неприметным и не давать ни малейшего повода для разговоров. Но он не стал просить Билла помалкивать, чтобы не разжигать еще больше его любопытства, и привратнику ничто не мешало обсудить с кем угодно загадочную историю. Ведь единственным развлечением для него служили даже самые мелкие новости и редкие недоразумения.
Томас решил, что встречаться с этой женщиной рискованно, она запросто могла выстрелить ему в лоб даже в публичном месте и при свидетелях, ведь счеты не раз сводились именно таким образом. Но и пускать дело на самотек тоже не стоило, нельзя позволять Вере Какой-то-там, или миссис Роуленд, каждый день наведываться в школу. Не факт, что она будет вести себя так же деликатно, к тому же избежать встречи с ней вряд ли удастся.
Том вернулся домой, взял свой Charter Arms Undercover, который ему разрешили держать при себе в ссылке из-за небольшого размера (его легко было спрятать), сунул в карман пальто и зашагал в сторону “Гарольда”. Чем раньше он решит этот вопрос, тем лучше, и плевать на дурные предчувствия. Внизу Томас спросил про миссис Роуленд. Уже сняв телефонную трубку, портье поинтересовался, как его представить.
– Как мистера Роуленда.
– Она просит вас подняться. Комната тридцать восемь, третий этаж.
– Нет, скажите, что я подожду ее вон там.
С двух сторон вестибюля располагалось по лобби-бару, и Том указал на тот, где было больше народу. Он прошел туда, выбрал столик в глубине и сел спиной к стене, чтобы подстраховаться. Он не сводил глаз со входа. Подождал пять минут. За это время в зал вошло еще несколько человек и только одна женщина без сопровождающих, но она была средних лет и никак не напоминала ни актрису, ни дикторшу. Том попросил чаю и, прежде чем ему принесли заказ, увидел наконец ту, что могла быть миссис Роуленд. Достаточно хорошо одетая, как и описал ее Билл, правда, более смело, чем это позволяли себе англичанки; лет тридцати, вполне недурна на лицо, но и не красавица (нос на миллиметр длиннее, чем хотелось бы), то есть в целом вполне приятная. Она остановилась в дверях и оглядела зал, скользя глазами по занятым столикам и явно ища кого-то, кого сразу надеялась узнать. Ее взгляд миновал Тома, не задержавшись. Тогда он робко и как-то неуверенно поднял вверх пару пальцев, а другую руку сунул в карман пальто, которое так и не снял, и крепко сжал деревянную рукоятку револьвера. И тотчас заметил на лице женщины разочарование, если не отчаяние; она даже не попыталась скрыть их, мало того, выражение ее лица сразу же стало то ли презрительным, то ли оскорбленным. Что тоже несвойственно англичанам, так как ее реакции были слишком откровенными и неприкрытыми. Но тут она вроде бы спохватилась, скроила некое подобие улыбки и шагнула к его столику. Он встал, чтобы поздороваться, но руку из кармана не вынул.
– Миссис Роуленд? Я Джим Роуленд. Насколько я понял, вы хотели меня видеть. Но мы с вами незнакомы, так ведь?
Она, кажется, не собиралась ни садиться, ни отвечать на рукопожатие. Просто стояла, словно торопилась поскорее уйти. Взгляд у нее был рассеянный. Она нервно пригладила соломенного цвета волосы средней длины. Если бы глазные яблоки у нее были еще чуть-чуть смещены вперед, она бы казалась пучеглазой, а если бы им добавить бледности, они бы обрели цвет белого вина, то есть стали бы желтоватыми. Женщину с такими чертами лица можно легко назвать некрасивой, даже отталкивающе некрасивой, и тем не менее миссис Роуленд была достаточно привлекательной.
– Извините, но это не вы, – сказала она, и акцент показался Тому итальянским, но ему надо было послушать ее еще немного, чтобы определить точнее, поскольку она вполне могла быть из Югославии или какой-то другой восточноевропейской страны.
Том насторожился:
– Нет, я это все-таки я. Уж не знаю, кого вы надеялись увидеть. Нынче утром вы приходили ко мне в школу.
– Я надеялась увидеть своего мужа. Но это не вы, извините. Произошла ошибка. Те же имя и фамилия. Я сожалею, что побеспокоила вас. И сожалею, что вела себя так настойчиво. Всего хорошего.
Вот ведь какая нелепая случайность, пронеслось в голове у Тома: его угораздило выбрать имя мужчины, которого разыскивает жена. Но она ничего не стала ему объяснять. Просто развернулась, чтобы уйти, бормоча очередные поспешные извинения. С ним ей не о чем было говорить, он не был ее Джимом Роулендом. Происхождение акцента Том так и не определил. Заметный, но не слишком сильный, не ужасный. Тут ему принесли заказанный чай, и женщине пришлось задержаться, чтобы пропустить к столику официантку.
– Погодите! Раз уж мы тут встретились… Не хотите ко мне присоединиться? – предложил Том, но, еще не успев договорить, понял, что сейчас даже самое обычное любопытство ему запрещено.
