- Дюжина из них приходит с плоскогубцами, - сказал мужчина, хотя Джимми Боб больше не хотел ничего слышать. - Они отрывают все до последнего кусочка. И медленно едят.

- Господи, нет.

- И... - мужчина впал в настоящую истерику, - oни окунают нас в соль и уксус, чтобы мы стали вкуснее!

Джимми Боб зажмурился. Он уже чувствовал, как язвы на его теле начинают заживать, начинают свертываться. На стене появился свет, который начал увеличиваться.

- Ты обещал убить меня! - крикнул мужчина Джимми Бобу.

Кучка космических игуан вошла в зал, щебеча, словно Элвин и бурундуки, щелкая блестящими металлическими клешнями. Один из них поднял бутылку острого соуса.

- НЕЕЕЕЕТ!!! - Джимми Боб начал кричать, прежде чем космический электрошокер заморозил его вокальные партии.

Затем они начали сдирать с него струпья.

Джимми Боб не думал, что боль может быть еще хуже.

Но он ошибался.

Перевод: Грициан Андреев

"ПЕРВЫЙ РАЗ"

Я написал это, когда мне исполнилось тридцать. Я так и не смог продать это произведение, возможно, потому, что оно слишком очевидно. Это также одна из немногих короткометражек, которые я когда-либо писал с всезнающим рассказчиком, возникающим в головах более чем одного человека в одной сцене.

- Ты нервничал в свой первый раз?

Робби не замедлил шага. Он отчетливо помнил тот вонючий гостиничный номер, отца, платящего деньги, обнаженную девушку, ожидающую его.

- Немного, - ответил он своему брату. - Все нервничают в первый раз.

- Думаю, я тоже. Немного.

Пит посмотрел на него. Тринадцатилетний и маленький для своего возраста, он терялся в одной из старых футболок Робби. Но именно таким был и Робби в тринадцать лет, когда входил в ту комнату. А десять минут спустя он вышел мужчиной, готовым сразиться со всем чертовым миром. Робби пожалел, что рядом нет их отца, а потом проклял себя за эту мысль. Теперь, с тех пор, как отца с ними не было, Робби был мужчиной в семье. Это была его работа - инициировать Пита.

- Сколько времени у меня есть? - спросил Пит.

- Столько, сколько потребуется. Как только заплатишь, ты будешь там до тех пор, пока все не будет сделано.

- Это сильно отличается от животных?

Они жили на ферме, так что у обоих мальчишек был большой опыт общения с животными.

- Совершенно по-другому. Подумай сам. Настоящая женщина, как в одном из тех журналов. Голая и вся твоя. Может быть, я потом тоже сделаю это.

- Правда?

Робби знал, что не сделает. У них не хватало денег на двоих. Кроме того, Робби достаточно занимался этим дома. Ему было восемнадцать, и он брал женщин, когда хотел. Его симпатичная мальчишеская внешность, только-только перешедшая в мужескую привлекательность, притягивала девушек, как мух на компост. Робби был настоящим губителем женщин.

- Долго еще, Робби?

- Почти пришли.

Район был захудалый, сплошь потрескавшиеся тротуары, граффити и пропитанные мочой алкаши. Он совсем не изменился с тех пор, как отец привез его сюда много лет назад. Он все еще мог вспомнить лицо своей первой девушки - овальное, с высокими скулами и ярко-красной помадой, которая делала ее рот похожим на рану. Ее глаза были пустыми, опустошенными каким-то наркотиком, но не настолько, чтобы она не застонала, когда он вставил ей.

Ты никогда не забудешь свою первую.

Парни срезали путь по переулку, крысы разбегались с их дороги. Пит придвинулся немного ближе к своему брату. Он нервничал, но не хотел этого показывать. Робби был его героем. Он хотел, чтобы тот гордился им. Он наслаждался каждой историей, которую Робби рассказывал ему о своих отношениях с женщинами, вечно разрываясь между благоговением и завистью. Теперь настала его очередь.

- Отец наблюдал за тобой? - спросил он у Робби.

- Да. Он наблюдал. Потом он сказал, что очень гордится тем, какую трепку я ей устроил.

Пит поморщился.

- Я не помню отца так хорошо. До того, как его забрали.

- Отец - великий человек. Когда-нибудь мы увидим его снова. Не переживай.

Пит посмотрел на своего старшего брата.

- Ты будешь наблюдать за мной, Робби?

- Если ты этого захочешь.

- Конечно же захочу.

- Тогда я так и сделаю. Вот мы и пришли.

Нужная им дверь была коричневой и прогнившей. Робби дважды пнул ее ногой.

- У меня есть деньги!

Именно это сказал отец пять лет назад, и у Робби вздымалась грудь, когда он произносил те же слова. Через мгновение дверь медленно приоткрылась. В щель выглянул красный глаз.

- Это вы сегодня звонили?

Мальчишки кивнули.

- Вы копы?

Пит хихикнул.

- Черт возьми, нет, мы не копы!

Дверь открылась, и на пороге появился низкорослый плотный мужичок с волосатыми руками.

- Тридцать баксов.

Робби достал из кармана шесть пятерок и протянул их по одной. Они быстро исчезли в грязных джинсах мужчины.

- Ты или пацан?

- Сегодня вечером это будет Пит, - сказал Робби.

Они последовали за мужчиной через холл, освещенный единственной голой лампочкой, спустились вниз по лестнице в подвал, густо заросший плесенью. У стены, обнаженная и ждущая, стояла девушка. Она была не такая тощая, какой была первая женщина Робби, с грязными коленками, размазанной помадой и таким количеством голубых теней для век, что походила на павлина. Но в ее глазах была какая-то жизнь, крошечная искорка, которая не была полностью притуплена наркотиками.

- Эй-эй, ребятки, - невнятно пробормотала она. - Развяжите меня, и мы сможем повеселиться, о'кей?

- Ты принес свой? - спросил мужчина у Пита.

Пит кивнул, похлопав себя по карману. Мужик плюнул на пол, а затем покинул подвал.

- Как тебя зовут, красавица? - спросил Робби.

Он положил руку ей на щеку, и она уткнулась носом в его ладонь.

- Кэнди. Ты можешь развязать мне руки? Будет гораздо лучше, если я смогу использовать свои руки.

- Привет, Кэнди, это Пит. Ты будешь его первой.

- Привет, Пити, - она одарила его улыбкой шлюхи, изогнутым ртом без малейшего следа теплоты. - Иди, попробуй конфетку^[6], малыш.

Пит облизнул губы и бросил взгляд на брата. Робби одобрительно кивнул и попятился.

- Она вся твоя, Пит. Не заставляй ее ждать.

Пит смотрел на девушку, подвешенную на запястьях, и не мог поверить, что это происходит на самом деле. Было похоже на то, что он был не в своем теле, а скорее где-то наверху над собой, наблюдая за всем происходящим.

Она запротестовала, когда увидела нож. Протест вскоре сменился плачем. Сначала Пит сделал несколько пробных надрезов. Ее крики были такими громкими, что это напугало его.

- Никто ничего не услышит, - заверил его Робби. – Лучше следи, чтобы не запачкаться в крови.

Набравшись храбрости, Пит вонзал все глубже и сильнее. Все было именно так, как говорил ему Робби. Она плакала. Она умоляла. И каждый звук заставлял Пита ненавидеть ее еще больше. Возбуждение нарастало и нарастало, и он резал все быстрее и сильнее, и, наконец, потерял контроль и воткнул нож ей в шею, раздался булькающий захлебывающийся звук, а затем она перестала двигаться.

Пит сделал шаг назад, его сердце бешено колотилось, густой запах крови заполнил его ноздри. Он был взволнован, но разочарован тем, что все закончилось так быстро. Робби похлопал его по плечу.

- Хорошая работа. Я горжусь тобой. Отец тоже гордился бы тобой.

- Это было не... слишком быстро?

Робби рассмеялся.

- Первый раз всегда быстрый. Ты сможешь продержаться дольше, чем будешь больше это делать.

Позади них открылась дверь. Это был коротышка со шваброй и ведром. Пит посмотрел на мертвую девушку, жалея, что не может забрать ее домой в качестве трофея. Он остановил свой выбор на левой груди, положив ее в пластиковый пакет, который они захватили с собой специально для этой цели.