Михалыч потряс флягой, обозначив финальный заход, глаза мужиков дали согласие.
– Я сейчас милицию вызову! – не успокаивалась Нина Ивановна, чем ускорила процесс убийства крайней.
– Цена любви познается в лишении лишь, иначе она фиктивна, – выдал свое заключение Кузьмич по дороге в зал. – Только потеряв, поймешь, чего оно все стоило, но поздно будет. А эта, как ее там…
– Антонина!
– Точно! Она сбежит, уедет, улетит. Первым же рейсом.
– Думаешь? Сто пудов! Сто пудов!
Подымается занавес.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Квартира Васёчка. Васёчек заходит, разувается. По квартире бегают сломя голову дети, перестреливаясь из автоматов присосками. Васёчек проходит на кухню. На кухне Галочка в фиолетовом махровом халате лепит котлеты. На столе стоит музыкальная колонка, из нее играют «Руки вверх». Васёчек проходит молча мимо жены и жадно пьет прямо из чайника.
ГАЛОЧКА. Муж объелся груш.
Галочка смеется, затем сверлит взглядом Васёчка. Васёчек мыслями где-то в себе, потому выглядит отрешенным.
ВАСЁЧЕК (мыслями где-то в себе, потому выглядит отрешенным). Чего?
ГАЛОЧКА (начинает заводиться). Чевочка с молочком. Картошку почисть надо.
ВАСЁЧЕК. А сама чего?
ГАЛОЧКА (заводится). А ты ль не прихуел часом? Я тут и на работу сходи. И детей забери. И пожрать приготовь. И уберись. С Кешкой еще уроки делать. А ты чего? Ничего? На кой мне такой муж?
ВАСЁЧЕК (ставит чайник на место). Ну найди себе мужа получше.
ГАЛОЧКА (командирским тоном). Отставить пиздеж! Картошку с балкона взял и пошел чистить. Посуду еще помой. А то как чистить-то будешь?
ВАСЁЧЕК. В ведро.
ГАЛОЧКА. А чистую куда складывать?
ВАСЁЧЕК. Кастрюлю возьму.
ГАЛОЧКА. Чистую?
ВАСЁЧЕК. Ну да.
ГАЛОЧКА. Посуду мой давай. Кастрюли он мне еще не пачкал.
ВАСЁЧЕК. Так все равно ж пачкать.
ГАЛОЧКА. Поговори мне еще тут! Мой – я сказала!
Васёчек молча моет посуду, затем идет на балкон, берет оттуда коробку с картошкой, возвращается, кладет несколько грязных картофелин в раковину, несет коробку на балкон, возвращается.
ГАЛОЧКА. Чего так мало взял? Еще бери.
Васёчек тяжело вздыхает, идет обратно, приносит коробку, высыпает половину в раковину.
ВАСЁЧЕК. Столько хватит?
ГАЛОЧКА. Ты идиот?
ВАСЁЧЕК. Идиотом я стал, когда на тебе женился.
ГАЛОЧКА. Поговори мне тут! Чисть давай.
ВАСЁЧЕК (начинает выходить из душевного равновесия). Сколько чистить? Ты не можешь мне нормально сказать? Я почем знаю?
ГАЛОЧКА (возводит глаза к небесам и говорит с сарказмом). За что господь послал мне такое наказание по мою душу?
Галочка подходит к раковине, смотрит на картофель, выбирает картофелины получше и кладет обратно.
Коробку – на балкон!
Галочка указывает пальцем на открытую дверь балкона.
Нож – знаешь где! И смотри палец себе не отрежь! Росомаха!
Васёчек несет коробку на балкон, возвращается, берет нож из ящика, включает кран.
Счетчики вообще-то мотают. (Осуждающе.)
Васёчек вырубает кран, достает мусорное ведро из-под раковины, ставит перед ней табуретку, чистит картошку. Забегают дети.
КЕШКА (размахивает автоматом во все стороны). Па-а-а-а-ап, поиграй с нами!
МИШКА. Пап, ты картошку чистишь?
ВАСЁЧЕК (вздыхает). Нет. Да.
КЕШКА (бросает автомат о землю и орет). Ну почему?
ВАСЁЧЕК. Ты не видишь, что я делом занят?
МИШКА. Пап, ты картошку чистишь?
ВАСЁЧЕК. Миш, я ж сказал, что да, бери брата и идите там играйте.
КЕШКА (истерит). Я так и знал, вы Мишку больше любите, чем меня.
Кешка в истерике убегает, Мишка убегает за ним.
ГАЛОЧКА (осуждающе). Отец, блять!
Галочка вытирает руки от фарша, уходит в комнату.
ВАСЁЧЕК (шепотом). Наконец-то один.
Галочка возвращается и садится продолжать лепить котлеты.
ГАЛОЧКА. По шоколадке им потом купишь!
ВАСЁЧЕК. Обойдутся.
ГАЛОЧКА. Чего сказал?
ВАСЁЧЕК. Ладно, куплю!
ГАЛОЧКА. На мусорку пойдешь когда, зайди потом в магазин.
ВАСЁЧЕК. Завтра.
ГАЛОЧКА. А я что, шкуру картошкину нюхать должна? Как она разлагается у меня под носом, да?
ВАСЁЧЕК. Меня в командировку отправляют.
ГАЛОЧКА. Ты давай с темы-то не съезжай.
ВАСЁЧЕК. Будет тебе и мусорка, будут и шоколадки.
ГАЛОЧКА. Так-то лучше.
Галочка грязной рукой берет электронную сигарету, затягивается и картинно выпускает дым.
Куда это ты намылился?
ВАСЁЧЕК. В Пензу.
ГАЛОЧКА. Ох ты ж, к мамане любимой?
ВАСЁЧЕК. Совпадение. Шеф отправляет.
ГАЛОЧКА. Огурцов чтоб малосольных привез. Уж гожи они у мамани твоей. А под водочку как ложатся.
Галочка закатывает глаза. Короткая пауза.
Соберемся с девками! Как жиранем!
Галочка пристально смотрит на мужа.
Забудешь?
Короткая пауза.
Придушу!
Галочка поднимает руки из тазика с фаршем.
Вот этими самыми ручищами. Понял?
ВАСЁЧЕК. Картошку куда?
ГАЛОЧКА. Все почистил? Дай посмотрю.
Галочка встает, подходит к раковине, внимательно смотрит на картофель.
Ну хоть чему-то тебя жизнь научила.
ВАСЁЧЕК. Это типа «спасибо»?
ГАЛОЧКА. Типа. Иди кожуру выкидывай. А то чувствую, как вонять уже начало.
Васёчек молча вытаскивает пакет из ведра, идет в коридор, обувается и выходит из квартиры.
Занавес.
У театра стоят двое женщин. Курят в антракте. Одна в годах, второй слегка за тридцать.
– Ну как тебе?
– Это вы мне?
– Тебе… вам!
– Вам!
– Хорошо! Вам…
– Обычный любовный треугольник. Все это было уже у Шекспира. Вообще все сюжеты уже давно написаны. Удивлять-то уж нечем! Люди привыкли мыслить слишком узко. Не видя всей картины, легко наделать ошибок. Только кто об этом думает? Многие даже не пытаются заглянуть за шоры. Где ж новаторов-то в Белосветске взять?
– Зря ты… вы так. Что ж у нас, и талантов здесь быть не может?
– Ну и кто?
– Сосед у меня был на третьем этаже, что-то писал…
– Что-то писал. – Женщина многозначно вздыхает. – И чем же он прославился?
– Застрелился… как Хемингуэй… Маяковский… Томпсон.
– Ага, и повесился кто-то, как Есенин, да? Милочка моя, каждый гений – безумец, но не каждый безумец – гений. Понимаете?
– Не особо!
– Безумие сложно обуздать. Безумие сложно погасить. Его можно лишь убить, напичкав препаратами обладателя мышления, выходящего за рамки. Люди боятся всего, что нельзя объяснить, потому хватаются за факел и поджигают ритуальный костер, предающий огню инакомыслие. А что сейчас? Где эти юнцы, верующие в то, то им уготовано великое будущее? С горящими глазами и бушующими гормонами. Ведь были таковые! Ведь ненавидели весь свет. Они собирались свернуть горы, изменить русла рек, да, черт побери, покорить мир. Дерзость в стремлениях. Они опережали ветер. Они не боялись экспериментов. Когда ты молод, падать не так уж и больно. Где все эти люди? Почему они превратились в рабов ипотек, кредитов и потребительского мышления? Где они свернули не туда? Кто убил их? С тех пор существование в миру влачат лишь тени. Блеклые тени от угасающего огня, вопящие, что лучше дома места нет, особенно когда вокруг гнилье и срань. В таких местах, как Белосветск, громче всех кричат о своем превосходстве. Чем громче крик, тем примитивнее мозг. Им больно, ибо обезьяна бьет друг о друга цимбалами внутри головы. Бом-бом! Слюна летит в разные стороны. Истерика в апогее. Они пытаются заставить тебя верить себе. Глаза наливаться кровью. Обезьяна ускоряет темп. Бом-бом-бом! Ты ничего уже не слышишь, лишь картинка бардовой физиономии, извергающая пену. Бом-бом-бом. Нынче все как в страшном сне. Затем звонит будильник. Ты резко открываешь глаза. Тишина. Думаешь: «Хорошо, что это был сон. Невыносимый и страшный кошмар, оставляющий горькое послевкусие». Только это был не сон. Милочка моя, оглянитесь по сторонам, вас ждет увлекательное путешествие по русской хтони…
