Я искренне восхищён был условиями, но… на висящий передо мной поблёскивающий хромированными боками конденсаторный микрофон я смотрел, словно на голову крупной, опасной, готовой к броску ядовитой змеи, свисающей с ветки прямо напротив моего лица. Он, микрофон, вводил меня в совершенно такой же ступор, в какой вводило бы натуральное пресмыкающееся. Ступор, расширившиеся «бегающие» глаза, сузившиеся зрачки, потеющие ладони, которые постоянно хотелось обо что-то вытереть…

Как вообще до такого дошло, а⁈

Эх… Вообще-то, в тот день, мы с Алиной в её студию не поехали. И даже на следующий. Почему? Да как бы так сказать… я ж не певец. Вообще ни разу не музыкант. У меня ни слуха, ни голоса нет. А к серьёзному делу надо подходить серьёзно. С серьёзной предварительной подготовкой: она ведь не написать ей слова песни просила, а напеть. То есть, ей нужны не только стихи, но и мелодия, музыка! Сами по себе стихи не дают особого эффекта, если не соединить их с музыкой. И тут, нет одного единственного варианта, как именно соединить. При этом, с одной музыкой и аранжировкой, даже с одной и той же мелодией, песня будет шедевром, с другой — только хитом, а с третьей — вообще ни о чём, незапоминающейся невыразительной серостью.

Мне последнего варианта не хотелось. Ладно бы, это были мои собственные стихи — я б слегка расстроился, вздохнул пару раз, да пошёл бы дальше заниматься своей прозой, в которой я что-то как-то соображаю после стольких лет работы в этой области. Но это — не мои стихи! И я точно знаю, что они — хорошие! Точно знаю, что они зацепляют, иначе бы не зацепились за мои уши. И их провал здесь — это будет исключительно моя ошибка. А испортить чужой шедевр… проще свой загубить.

Поэтому, не пошёл. Честно сказал Алине, что мне надо подготовиться. Она… может быть, поняла. Может быть, нет. Но возражать не стала. Настаивать тоже. Попросила сообщить ей, когда буду готов. Я кивнул. Дальше мы пошли обратно в класс на следующие уроки.

Слава Творцу, сегодня потрясений больше не было. Ни с коллективом, который как-то довольно резко признал меня… чуть ли не собственностью моей соседки по парте. Как минимум, объектом, находящимся в её зоне влияния, в её кругу. В лично её, а не всей её партии.

Подозреваю, что на такое отношение очень сильно повлиял инцидент с теми ребятами, поклон Галицкого… но, главное: слова самой Алины о том, что это не случайная разборка, а физическое устранение членов конкурирующей партии, по её же… нет, не слову, а намёку.

То есть, место в её кругу я занял не просто так, по капризу или мимолётной, проходящей милости, а завоевал его. Завоевал, совершив мощный, опасный поступок, на который далеко не каждый из них способен. Из тех, кто в этот круг не входит.

Завоевал благосклонность дамы… пятнадцатилетки… а, нет, стоп — она старше Княжича. Ей шестнадцать в этом году уже исполнилось. Мне же ещё только предстоит встретить свой шестнадцатый день рождения этой зимой. Завоевал благосклонность соплюшки… достижение, блин, для почти сорокалетнего мужика. Кому сказать — засмеют… если, не похуже чего надумают.

Ни с уроками: были только точные и относительно точные науки. То есть: два часа алгебры, час геометрии, два часа физики.

По их окончании, я снова сопровождал Милютину до КПП, и после — до машины. Потом шёл стрелять, плавал, делал уроки… а вот ночью, как только закрыл глаза на полу перед ноутбуком здесь, и открыл их на разложенном диване в нашей квартире там, я принялся за работу. Какую именно? Новую и необычную для меня. От того особенно сложную и интересную: за разбор нотной грамоты на примере одной конкретной детской песенки.

Да, в школе у меня были уроки музыки. Там мы что-то такое вроде бы зацепляли. Краешком. Обзорно. Двадцать с лишним лет назад. В Кремле, в программу моего домашнего обучения, такой предмет тоже входил. Вроде бы, даже петь меня учили, танцевать и мать пыталась научить на пианино играть… точнее, на фортепьяно. Но, у неё ничего не получилось. Я был слишком погружён в свои переживания по поводу так и не желающего никак просыпаться Дара, чтобы заниматься такой ерундой и глупостями. Предпочитал лучше лишний раз сбежать на тренировку дружинников отцовских, поучиться чему-нибудь боевому, крутому… Пока мир компьютерных игр окончательно не засосал мой ослабленный страхами, отчаянием и ожиданием неминуемого краха мозг в свою вязкую трясину.

И вот теперь, я брался за эту тему сам, по собственной воле, в серьёз.

Ноты. Наверное, это просто. Для тех, кто занимается этим всю жизнь, и учить нотную грамоту начал ещё в младших классах школы, когда родители засовывают в «музыкалку»… Меня в этом возрасте в Дзюдо отправили.

Тогда, мне было всё равно. В институте и после института, я жалел об этом. О том, что не засунули в музыкальную школу, где я не научился играть на скрипке… А так хотелось… А вот сейчас, думаю, что, видимо, зря жалел — такая муть и мура эти ноты!

C++, C# и Pyton взятые вместе — и то проще для понимания!

В общем, одного единственного дня на то, чтобы разобраться во всех этих лигах, ферматах, триолях, квинтолях, секстолях и тому подобной головоломной х… мне, естественно, не хватило. Ну а как могло быть иначе-то? Ведь, если бы это было возможно, музыкантам не приходилось бы тратить на это целые годы своей жизни…

Я убил на хоть какое-то ознакомление со всей этой темой целый день. Целый методический день! «Не выходной», который я мог потратить с гораздо большей пользой, направь я свою энергию и потраченное время на продолжение работы над книгой, которая принесла бы мне вполне реальные, нужные мне и моей семье деньги. Но нет — мне ж приспичило! Симпатичная малолетка поманила призрачной возможностью почесать своё эго, став Великим композитором… точнее, Великим Плагиатором, и вот я уже забрасываю все дела. Какое-то совсем не взрослое поведение. Импульсивное, нерациональное, глупое…

И тут, когда за окном уже сгустились сумерки, меня словно молнией прострелило внезапно пришедшей в голову мыслью: а с чего я решил, что нотная грамота писательского мира должна совпадать с нотной грамотой Княжеского⁈ Язык-то не совпадает — у них там всё с «ятями» и твёрдыми знаками пишется. Я не заострял раньше на этом внимания, так как для Княжича это было вполне обычно и естественно, я ж с самого раннего детства в Кремле так писал. И читал. Чего тут необычного? Для меня и тот, и другой вариант являются родными и привычными.

А вот ноты…

Сходив на кухню, выпив стакан холодной воды, чтобы слегка успокоить помчавшиеся вскачь мысли и зазвеневшие от напряжения нервы, я вернулся назад к компьютеру, на котором были открыты учебники. Минут двадцать я пытался как-то вновь собраться, сосредоточиться, придумать, как быть дальше. В общем: «Кто виноват?» и «Что делать?». Больше, конечно, второй вопрос, так как первый — в принципе совершенно бессмысленен и даже вреден. Сам человек во всём виноват, что с ним случается. И хорошее и плохое. Поиски виноватого — это трусливые попытки сбежать от ответственности. Ни к чему хорошему они не приводят.

После двадцати минут страданий с взъерошиванием волос и вытаращиванием глаз в пустоту, всё, до чего я сумел додуматься — это, прямолинейно, кондово и тупо (по-армейски, прям, как привык), взяться зазубривать наизусть первые определения и основные наборы знаков. Зазубривать от слова до слова, чтобы воспроизвести их в другом мире и сравнить такими же местными.

Зубрил чуть ли не до часа ночи. Естественно, в упоре лёжа и полуприседе. Даже табуретку брал и за ножки перед собой на вытянутых руках держал (ностальгировать по службе — так по полной). Потом сон меня всё-таки сморил.

Открыв глаза в другом мире, я поспешил скачать себе на ноутбук нужные книги из Всесети и тут же их распечатать на специально купленном к новому учебному году принтере (в рамках подготовки к первому сентября). Бумаги и чернил не жалел, всю пачку извёл и полкартриджа. Запихал получившуюся макулатуру в школьный портфель и побежал на ежеутреннюю пробежку.