Это было странное чувство. Словно бы меня укачивает — со мной-писателем такое раньше часто в машинах случалось, потом как-то постепенно сошло на нет. А тут: и тошно, и давит, и в висках поламывает. Но, при этом хочется смеяться, болтать и ни на что не обращать внимание. Тем более, что рядом такая приятная компания.
Анастасия Дмитриевна, кстати, тоже выглядела несколько лихорадочно оживлённой. Её глаза блестели, щёки разрумянились. Движения были чуть резковаты и дёрганы, а смех — царапающим восприятие.
А мы, тем временем, зачем-то вырулили на Второе транспортное кольцо и двинулись влево, к реке, хотя я не представлял совершенно, зачем бы это нам понадобилось, так как ехать мы должны были к дому Анастасии Дмитриевны, а это было чуть ли не в диаметрально противоположную сторону.
Я не очень хорошо ориентируюсь в городе и его транспортной инфраструктуре. Тем более, не всегда могу опознать место по тому, что видно из окна автомобиля, но уж синие с белым и белые с черным дорожные указатели читать я в состоянии. А они четко говорили о странности маршрута.
Ещё одна странность была в том, что у водителя на приборной панели не был включен счётчик, или, как более привычно для писателя, не висел включенный смартфон с активированным таксистским приложением.
Собственно, именно тогда я и полез в карман за своим аппаратом. Активировал его экран и увидел предупреждение о потере сигнала.
Водитель, в этот момент недовольно цикнул, словно сумел увидеть моё движение или изменение в выражении лица. Что, кстати, не исключено — зеркало заднего вида-то у него имелось.
Вот только, дальше последовало то, чего я совершенно не ожидал: на меня с кулаками, яростно шипя и сверкая глазами, набросилась моя соседка по пассажирским сиденьям. Так остервенело, как будто хотела убить. И, словив пару мощных оплеух, а так же заработав несколько болезненных царапин на лице от её «когтей», я вдруг понял, что она действительно этого хочет! Она на полном серьёзе старалась меня убить, насколько это позволяли её физические возможности и отсутствие оружия в руках.
Зря я об оружии вспомнил! Ох, зря! Будто прочитав мои мысли, или, скорее, следуя параллельным размышлениям, она на секунду прервалась, чтобы сунуть руку в свою сумочку и вынуть её оттуда уже с перцовым баллончиком, которым тут же и поспешила воспользоваться.
Хорошо хоть я отреагировать успел, и струя мне в глаза не попала, но дышать внутри машины сразу стало очень проблемно. В горле запершило, начал разбирать неудержимый кашель. Глаза заслезились и защипали.
Досталось и ей самой, так как объём свободного пространства внутри салона не большой и закрытый. Она тоже начала кашлять.
Закашлял и водитель, инстинктивно начав сбавлять скорость и прижиматься к обочине.
А я… понял, что игры и шутки кончились. Я перестал цепляться и сдерживать её руки. Вместо этого, залепил смачный апперкот с левой ей в челюсть. Бил сильно, не жалея и не сдерживаясь. И попал. Чем тут же отправил девушку в нокаут. Даже не просто в нокаут, а в полноценную отключку. Она перестала дёргаться, обмякла и сползла по креслу.
Я тут же расстегнул свою сумку, что улетела в ноги во время борьбы, и выхватил из неё нож.
Да — нож. Пистолет я с собой в бассейн брать… побоялся. Всё ж, сумки и вещи остаются в шкафчике раздевалки, без присмотра. А огнестрельное оружие — вещь серьёзная. Нож попроще… По крайней мере, с точки зрения моего психологического восприятия. С точки зрения закона, особой разницы между ними нет — и то, и то специальных условий хранения и переноски требует. Но… но не мог я совсем с голыми руками из дома выйти. Не мог. Не в той ситуации, в какой оказался после того покушения.
И ситуация нынешняя обоснованность такого решения подтвердила. Обоснованность, но не правильность — надо было брать пистолет!
Но и нож — хоть что-то.
Машина наша уже успела остановиться. Водитель открыл бардачок и сунул туда руку, не переставая кашлять. А я…
Сетчатая перегородка — это хорошо. Это мощно. Это защита и безопасность водителя с той стороны, которая считается самой опасной для таксистов — со стороны пассажира, сидящего прямо за ним, за его спиной. Сетка не даст стукнуть в висок, не даст накинуть удавку или схватить за шею. Вот только, есть нюанс — именно эта сетка не закрывала спинку самого кресла водителя. Точнее, закрывала лишь верхнюю его часть. А спинка кресла — это не броня. Нож, хороший полноразмерный «холодный» «тактик» прошьёт её насквозь без особых усилий. Что и подтвердила реальность: я ударил, и нож вошёл, испытывая лишь лёгкое, вполне преодолимое сопротивление, которого в своём взвинченном стрессовом состоянии я практически не заметил.
Но водитель, словно успел что-то почувствовать… или и правда успел? Если принимать во внимание странное поведение моей соседки и то, что мне рассказал Мамонт о Разумниках. Вполне вероятно, что он способен был чувствовать направленную на него агрессию разумных. И даже, возможно, чувствовать её направление. Он успел дёрнуться и отстраниться от спинки сиденья. Отодвинуть свою задницу.
Не сделай он этого, то всё было бы на этом кончено: может длины ножа и не хватило бы, чтобы достать из такого положения, сквозь спинку до печени, но бок бы я ему точно распорол. Возможно, и почку бы зацепил. В любом случае, боеспособность бы он утратил гарантированно. Но нет — он успел дёрнуться, и я его только порезал.
Не знаю, насколько серьёзно, но болезненный вскрик был, и что-то своим ножом я почувствовал на самом излёте удара.
Думать и анализировать было некогда. Я выдернул нож и замахнулся для нового удара, который должен был стать ещё сильнее и проколоть спинку дальше. Возможно, что вместе с ножом и вся рука бы насквозь вылезла, но…
Водитель тоже успел достать свою руку из бардачка. И в ней был пистолет с глушителем, который он тут же направил в мою сторону.
У меня была лишь секунда, чтобы что-то сделать, как-то отреагировать. Секунда, которая потребовалась водителю на то, чтобы снять пистолет с предохранителя. Патрон в патронник уже был дослан.
Всё, что я успел за эту секунду, это нырнуть вниз, в ноги, складываясь жуткой буквой «зю». А он уже начал стрелять.
«Глушитель», он же «прибор малошумной стрельбы», он не снижает звук выстрела до нуля. Он его делает тише. Точнее, пороховую его составляющую, за счёт какого-то там хитрого распределения газов и взаимного гашения звуковых волн. С механической составляющей он не делает ничего. Пистолет с «глушителем» не «щёлкает», он «лязгает». Лязгает затворной рамой. И это довольно неприятный звук. В салоне запертой машины, он показался мне оглушительным.
Один «лязг», второй, третий, четвёртый, пятый… Этот гад пытался меня достать. Не с первого, так с шестого. Он всё дальше просовывал ствол сквозь сетку и делал угол острее… или тупее, тут откуда смотреть. Пятая пуля меня уже почти зацепила. Надо было что-то сделать срочно… или не сделать и умереть.
Я… увидел рядом с собой выпущенный Анастасией Дмитриевной баллончик и схватил его, как утопающий хватается за соломинку. А потом вскинул руку с ним и выпустил длинную струю, сразу на всё полное его содержимое в ту сторону, откуда этот гад в меня стрелял. Сквозь решётку. Не прицельно. Примерно так же, как он до того стрелял.
Снова раздался болезненный вскрик, и дуло пистолета быстро исчезло из решётки. Зато раздался звук разблокировки и открытия двери. Водитель явно вышел из машины.
Вышел зачем? Да затем, чтобы сейчас распахнуть мою дверь и расстрелять меня уже в упор. И никакой перец в глазах ему в этом не помешает. Разве только слегка замедлит.
Понимая это (в критических ситуациях начинаешь быстро соображать… если сразу в ступор не впадёшь), бросив баллончик, но не нож, я поспешил вылезти из своей щели, куда до этого забился. Вылезти… и увидеть, что три из пяти пуль попали в мою бессознательную соседку.
Проверять дыхание не было времени. Поэтому я, безо всякой аккуратности, полез прямо через неё к её двери, где дёрнул ручку открытия и вывалился наружу вместе с ней… или с её телом. Дальше видно будет. Потом.
