— Своей половине ряда передай то же самое. Пять рублей, сразу после отработки.

— Ладно, — нехотя согласилась она.

Мария была в замешательстве. Она совсем не хотела со мной сотрудничать, но я буквально вынудил её это сделать.

— А ну всем тихо! — зарычал Черновский.

Альберт Сергеевич выбрался из дыма вместе со своими летучими мышами. Призывателя и его фамильяров покрыл оболочкой копоти.

О-хо-хо! Черновский теперь и сам на чёрта похож. Непросто же будет смыть с себя эту дрянь.

— Когда я узнаю, кто ответственен за этот бессовестный поступок… О-о-о, уж поверьте, — процедил сквозь зубы Альберт Сергеевич. — Одним отчислением вы не отделаетесь. Я лично прослежу, чтобы виновника наказали так строго, как это только возможно. Академия ещё вернётся к временам, когда телесное наказание студентов было разрешено законом!

Эх, как разошёлся, садист. Остаётся надеяться, что Бродский не оставил следов. В противном случае придётся взять вину на себя. Не хотелось бы, чтобы Николая отчислили из-за моего плана.

Прошло ещё полчаса, и первые студенты принялись сдавать свои работы. Большинство юных магов покидало аудиторию с понурым видом. Что нельзя сказать о моём ряде. Все, кто получил в своё распоряжение зелье памяти, уверенно сдавали работы и уходили из цепких лап Черновского с чувством победы на душе.

Я решил больше не тянуть время и понёс свой лист с ответами Альберту Сергеевичу. Затылок ломило. Сразу несколько летучих мышей следили за мной с потолка.

Я молча положил свою работу в общую стопку, но Черновский тут же выхватил её и принялся читать.

— Куда собрались, Белов? — прошипел он. — Вашу судьбу я решу здесь и сейчас.

Я видел, как тщательно профессор пытался найти хотя бы одну помарку в моих ответах. Уж очень сильно ему хотелось придраться и унизить меня.

Но ничего не вышло.

— Да, Владимир Белов, вижу, вы усвоили мой урок. Ставлю вам тройку, — сказал он.

Тройку? Неужели Мясникова специально допустила ошибки, чтобы подставить меня? Я предполагал, что она может так сделать, поэтому проверил тщательно и проанализировал её ответы. Всё выглядело вполне логично.

— Раз вы ставите мне тройку, Альберт Сергеевич, тогда настоятельно вас прошу потрудиться объяснить, где я допустил ошибки? — спокойно произнёс я.

— Ошибки? — раздражённо усмехнулся Черновский. — Не смогу, Белов. У вас нет ошибок.

— Тогда почему вы ставите мне такую низкую оценку? — удивился я.

— Потому что это была отработка ваших бесконечных прогулов, — мерзко ухмыляясь, произнёс он. — Допустите вы хоть одну ошибку, и был бы неуд.

Черновский достал из кармана белый платок и принялся им вытирать лицо от копоти.

— Что ж, Альберт Сергеевич, я вас понял. Очень даже справедливо, — пожал плечами я. — Я извиняюсь, но вы не всё вытерли. У вас ещё под носом что-то осталось.

— Где? — забеспокоился Черновский. — Вот здесь?

Профессор принялся тщательно протирать верхнюю губу.

— Ох, моя ошибка, там нет копоти, — вздохнул я. — Это ваши усы.

Черновский сжал зубы, его желваки заиграли.

— Хоть вы и сдали, Белов, но я буду следить за вами, — прошептал он. — Очень-очень тщательно. Любая оплошность — и вы с позором покинете стены этой академии.

Я не стал ничего ему отвечать и спокойно направился к выходу из аудитории. На подоконнике у двери сидели три летучие мыши и, кажется, дремали. Я легонько провёл запитанной отражением рукой по спящим фамильярам и покинул комнату.

За моей спиной послышалась серия хлопков и истошный вопль Черновского.

Следить он за мной будет. Ну-ну. Его магия — пустое место. Наверняка он способен призывать монстров побольше, но даже тогда я смогу уничтожить их. Стоит лишь приложить больше усилий. А уж если от взрыва одной маленькой летучей мышки его голову пронзает такая боль, то от изгнания более опасного фамильяра Черновский рискует лишиться мозгов.

Так, нужно успокоиться. Во мне опять начал вскипать гнев. Так, ненароком можно снова разбудить старые инстинкты. Профессора Черновского убивать не надо. По крайней мере, пока что.

— Владимир! — позвали меня сразу несколько незнакомых голосов.

Я обернулся. За моей спиной стояла целая толпа студентов.

— О, знакомые лица, — радостно воскликнул я. — А вот и счастливчики, которым удалось избежать повторной отработки! Что же, друзья мои, как вам эффект?

Молодой парень подошёл ко мне и просунул в мой карман десять рублей.

— Спасибо тебе, дружище, — поблагодарил меня он. — Ты мне буквально жизнь спас!

— И мне! — добавил второй и отдал мне пятнадцать рублей.

— Погодите, ребят, — остановил их я. — Я, конечно, не против, но мы вроде как договаривались на пять рублей?

— Да, так оно и было, — кивнул студент. — Но очень уж хочется отдать тебе больше.

Странно… Ну, ладно. Пусть пара людей немного переплатит. Уж кому-кому, а мне хуже от этого точно не будет.

Я принял деньги от двух студентов и настойчиво посоветовал обращаться ко мне в будущем. Но следующие студенты тоже решили переплатить. Один отдал двадцать, другой десять, третий вообще — пятьдесят рублей подкинул.

И могу поклясться, последние трое между собой не сговаривались. Они подошли позже остальных. Начало происходить что-то из ряда вон выходящее. Клиенты платили мне в два, а то и в три раза больше, чем за аптечные зелья. А ведь я планировал продавать их с большой скидкой!

И каждый твердил одну и ту же фразу: «Хочется заплатить тебе больше!».

Даже Ковтунов заплатил десятку, хоть я и пытался вернуть ему сдачу. Всё это не могло быть простым совпадением. Если бы кто-то один решил меня отблагодарить, я бы понял. Но тут дело обстояло совсем иначе.

Все, кто выпил зелье памяти, стремился отдать мне лишние деньги.

Когда все студенты разбрелись по своим делам, в коридоре корпуса остались лишь я и Мария Мясникова. Девушка медленно подошла ко мне, изящно виляя бёдрами.

— Павел не должен узнать об этом, — сказала она и протянула мне пятьсот рублей.

— Машенька, ты спятила, что ли? — удивился я. — Я, конечно, понимаю, что тебе жутко стыдно за свои старые проступки, но здесь в сто раз больше, чем я просил.

— О моей семьи говорят разные вещи, — заговорила она. — Кто-то говорит, что Мясниковы чересчур жестокие. Многие считают нас слишком гордыми и властолюбивыми. Но никто не станет спорить с тем, что мы щедрые. Возьми деньги, Владимир.

Щедрые… Вот оно в чём дело! Бродский, ты даже не представляешь, что вы с Акимом сварили!

— Вынужден отказаться, — сказал я. — Я помог тебе, ты помогла мне. Я достаточно заработал сегодня. Щедрость Мясниковых мне ни к чему.

Мария сделала ещё один шаг вперёд и сократила расстояние между нами до нуля. Её грудь уткнулась в мою. Мясникова смотрела мне в глаза, не моргая. И, кажется, сейчас она не пыталась использовать магию обаяния.

— Что с тобой случилось? — прошептала она.

Её глубокий голос отдавал заводящей хрипотцой.

— Куда делся прежний Владимир Белов? — пробежав глазами по моему телу, спросила она. — Какое заклятье ты прочёл, чтобы за день из маленького пугливого мальчика превратиться в настоящего мужчину?

— У меня встречный вопрос, — произнёс я, склонившись к её лицу. — Почему маленького мальчика ты соблазняла магией, а взрослым мужчиной пытаешься завладеть лишь своим природным женским обаянием?

— Так интереснее… — прошептала она и потянулась к моим губам.

Я наклонился ещё ближе и сказал:

— Если понадобятся новые зелья, всегда рад столь щедрому клиенту!

А затем развернулся и пошёл к выходу из корпуса, оставив Мясникову наедине с собой.

Могу поспорить, что сейчас она рвёт и мечет. Но я не стану оборачиваться, чтобы убедиться в своей правоте.

Я и так знаю, что прав.

Интересная дамочка. Похоже, её всерьёз задел тот факт, что на меня больше не действуют её жалкие феромоны. Не справилась магией, решила пустить в ход собственную притягательность. Но и тут её ждало поражение.