Невольно замираю на месте, кажется, только сейчас начиная осознавать всю серьезность ситуации. Пока Оливия дает показания, Норт по-прежнему на свободе и, очевидно, мечтает открутить мне голову за то, что его так подло обманули. Эндрю, видя мое испуганное лицо, удовлетворенно хмыкает и, придерживая меня за талию, направляет в сторону входной двери.

Мы поднимаемся по лестнице на четвёртый этаж. Бросаю быстрый взгляд за спину, на своего прекрасного рыцаря в сияющих доспехах, и чуть не растягиваюсь прямо на лестнице, запутавшись в собственных ногах.

— Возможно, Норт не так уж и опасен, — бурчит Эндрю, подхватывая меня за локоть, — ты убьешься раньше самостоятельно.

На площадке кто-то есть. Справившись с секундным ужасом, понимаю, что перед нами стоит Майк. Да что же не так с этой жизнью! Худшего времени для похода в гости он выбрать просто не мог. Выглядит мой бывший жених очень взъерошенным, жалким и к тому же мертвецки пьяным.

Он так и замирает у входной двери с открытым ртом, уставившись на меня и Эндрю.

— Поэтому мне не нужно было тебя провожать? Ты ждала его? — слышу я угрожающе низкий голос мужчины за спиной.

— Ты ждала меня? — с надеждой в голосе невнятно переспрашивает Майк с другого конца лестничной клетки и при этом громко икает.

— Никого я не ждала! — в панике кричу я и, видя, что сейчас Майк начнёт выплёвывать оскорбления, которые Эндрю не сможет ему простить, опережаю его:

— Что ты здесь делаешь?

— Я? А он что зде…здесь делает?! — запинаясь, взвизгивает пьяный Майк.

— Провожаю Элизабет домой, — тихо отвечает Эндрю, — и видимо не зря.

С этими словами он шагает вперед.

Майку приходится попятиться, и он чуть не сваливается на пол, схватившись за перила лестничного проема.

Я поспешно делаю шаг в его сторону, но дальше не двигаюсь. Озабоченно смотрю на Майка, качающегося из стороны в сторону, и сердце разрывается от жалости.

В конце концов, он не чужой мне человек, и это я стала причиной того, что творится с ним сейчас. Нерешительно делаю еще один шаг в его в сторону. Майк выпрямляется, с трудом фокусирует на мне взгляд и присвистывает:

— Боже, крошка, ты… ты — уууух, просто красавица!

Я закатываю глаза и спрашиваю снова:

— Зачем ты здесь?

— Пришёл… я, я пришёл, чтобы сказать, сказать… что я, че-е-ерт, — он стонет и несколько раз бьет себя кулаком в лоб. — Я люблю тебя, Лиз, люблю тебя, — его глаза опасно сверкают, — я не могу без тебя, слышишь?

Качнувшись, он сгребает меня в объятья, больше напоминающие спасение утопающего. Кажется, он напрочь забыл, что Эндрю все еще здесь.

— Я люблю тебя, черт тебя дери, мы должны быть вместе, слышишь? Все у нас будет хорошо, да? Все наладится, утрясется. Я говорю тебе, что я люблю, ты поняла?

Он, не выпуская меня из рук, откидывается немного назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Его опасно качает.

— Ты поняла меня? Мы все наладим.

— Отпусти ее, — холодный как металл голос Эндрю разрезает воздух.

Майк, судя по выражению лица, и правда забыл о его существовании. Удивление почти искреннее. Воспользовавшись заминкой, снимаю с себя его руки.

— Майк, иди домой. Проспись. Прошу тебя, — я смотрю на него с опаской.

— Я не уйду без тебя, — рычит он, — ты моя!

— Уже нет, — осторожно отвечаю я, — мы расстались, помнишь?

Он медленно переводит взгляд на высокого мужчину, стоящего рядом, а потом снова на меня. Выражение глаз не сулит ничего хорошего. Он шипит, качнувшись в сторону:

— Значит, ты теперь с ним спишь? — я отшатываюсь как от удара.

— Еще слово, и ты пожалеешь, — слышу я грозное предупреждение Эндрю.

Майк намеренно пропускает его слова мимо ушей и продолжает.

— Строила из себя недотрогу, а сама в это время раздвигала ноги перед этим мудаком на крутой тачке?! Я, нахрен, тут перед тобой изворачивался. Предложение тебе сделал! А ты срать на все хотела, так? — кричит он, тыкая в меня пальцем. — Чего тебе не хватало? А? Трахаюсь я хуже, что ли? Шлюха неблагодарная, вот ты кто!

Следующее оскорбление он выкрикнуть не успевает. Эндрю подлетает и с полуоборота, перенеся весь свой вес на правую руку, врезается кулаком прямо в его челюсть. Я вскрикиваю, прижимая руки к лицу, в лучших традициях картины Эдварда Мунка. Майк падает на пол и больше не поднимается.

Тело на полу не шевелится. Боже, он же не мог умереть? Ну, точно не от одного удара. В тишине коридора я начинаю отчетливо различать мирное посапывание и перевожу взгляд на Эндрю, не в силах ничего произнести. Эндрю ещё раз бросает взгляд на лежащего без сознания парня и, убедившись, что он больше не опасен, подталкивает меня к входу в мою квартиру.

— Мы что, просто оставим его здесь? — испуганно шепчу я.

— Сейчас мы ему ничем не поможем, проспится и будет как новенький.

Открываю рот, чтобы возразить, но он меня опережает.

— Если ты сейчас предложишь занести его в квартиру, я начну серьезно сомневаться в твоих умственных способностях. Не провоцируй меня.

Я упрямо не двигаюсь с места, складывая руки на груди. Если после этого он будет считать меня сумасшедшей, плевать. Одним человеком больше, одним меньше.

— Мы не можем его так оставить.

Эндрю устало вздыхает, вкладывая в этот звук все недовольство моим поведением, но все же достает из кармана телефон и дает короткие указания, называя мой адрес.

Через долгих пятнадцать минут, за которые Майк приходит в себя и теперь сонно хлопает глазами, но благоразумно помалкивает, переводя недовольный взгляд с меня на моего спутника, на лестничной клетке появляется седая голова Альберта в компании парня, смутно напоминающего его же в молодости. Сын? Или внук?

Ласковым, успокаивающим голосом Майка уговаривают проследовать вниз к машине. Если он имеет что-то против такого исхода событий, то высказаться в слух не решается. Видимо, боль от удара по-прежнему сдерживает эмоциональные порывы и заставляет вести себя тише. Альберт, обращаясь больше ко мне, чем к Эндрю, обещает доставить моего бывшего жениха домой в целости и сохранности, а его помощник, подхватив качающегося парня под мышки, помогает ему спуститься в низ.

Я наконец выдыхаю и сама не понимаю, как оказываюсь внутри квартиры. Звук закрывающейся двери немного приводит меня в чувства и заставляет обернуться. Лучше бы я этого не делала.

Эндрю снимает пальто.

— Что ты делаешь? — еле слышно произношу я.

— А на что это похоже? Раздеваюсь, — невозмутимо отвечает он, бросает пальто на пол и начинает снимать с себя пиджак.

Выражение его лица не сулит ничего хорошего. В животе становится жарко.

— Зачем? — слова выходят какими-то неправильными, язык отказывается слушаться.

— Предпочитаю заниматься любовью без одежды.

Сердце останавливается, пропускает удар и начинает биться с удвоенной силой. Мои глаза сейчас наверняка напоминают два огромных блюдца, а рот открылся от удивления. Девушка-мечта.

— И не подумаю, — нервно смеюсь я, пятясь назад.

— И не нужно.

Он смотрит на меня не отрываясь. Подавляет мою решимость своими чёрными глазами.

— Нам не стоит этого делать, — предостерегающе шепчу я.

— Еще как стоит.

Пиджак летит следом за пальто, правым носком ботинка он подцепляет и снимает левый.

— Я не позволю тебе, даже не мечтай! — нервно бормочу я.

Конечно, позволю. Кого я обманываю. Эндрю в одной рубашке и брюках, умопомрачительно сексуальный.

— Позволишь, — хрипло говорит он.

— Почему? — почти шепчу я.

— Достало, — он делает шаг, — видеть на тебе, — еще шаг, — руки других мужчин.

Все мои принципы разбиваются вдребезги об эти глаза цвета грозы. В ушах грохочет кровь. Я сдалась еще задолго до этого. Капитулировала. Он — моя вселенная, мир, в котором я хочу существовать. Единственные руки, которые хочу на себе видеть.