— Бандит по кличке «Смилый» в одну ночь двух активистов убил. А его подручный «Горох» обходится без выстрелов — душит свои жертвы веревкой-«удавкой». Бандитов кучка, а беды людям причиняют много. Кругом леса, в них и прячутся бандеровцы, а по ночам выползают, как голодные волки. Надо обезвредить врагов. Работа это нелегкая. И смелость, и настойчивость, и хитрость нужны. Да смотреть всегда надо в оба… А еще скажу вам, друзья, что в действиях чекиста связь с людьми — главный его козырь.

Анатолий и Виктор слушали напутствия майора, как солдаты командирский приказ перед боем. Да, для молодых чекистов начинался трудный боевой экзамен.

— Доверяете — приступим к делу, — с готовностью заявили лейтенанты.

— Займитесь для начала «Смилым» и «Горохом», — сказал майор, глядя на Лобанова. — Они орудуют вот здесь, — указал он на карте точку близ Печенежина, где было написано: Слобода. — А Черноусое будет работать в селе по соседству.

Так начались трудовые будни молодых чекистов. Жили Анатолий и Виктор вместе.

— До свидания, Виктор!

— Удачи тебе, Анатолий! — расставались друзья, направляясь по разным маршрутам.

Весна. Теплынь. Темно-зелеными островками покрыты взгорья. Там массивы хвойных — пихты, ели. А где дубовые и грабовые рощи — там светлые, салатные пятна. На полянах тянутся вверх буйные травы и пестрят красные, голубые цветы. Благоухает черемуха…

Идет Анатолий и вглядывается в домики села Слободы. Одни из них выглядят нарядно, другие приземистые, убогие. «Связь с людьми — главный козырь в работе чекиста», — вспоминались слова майора. Анатолий заходит в одну из хат, в которой живет член правления только что созданного колхоза.

— Добрый день! — здоровается с хозяевами дома.

— День добрый!

— Как поживаете?

— Ничего. Хлеб есть, жить можно.

Поговорили еще о том, о сем. Попрощался лейтенант — ив другую хату. И снова разговор дружеский, житейский.

А под вечер, когда Анатолий разговаривал с хозяевами домика, стоящего на окраине села, вдруг из окна увидел торопливо идущего в лес мужчину. Спросил:

— Кто это?

— То старый Ровенчук пошел в лес хвороста насобирать.

— И не боится идти в лес, на ночь глядя? Ведь там бандиты — «Горох», «Смилый»… Или, может, он с ними заодно?

— Нет, он честный человек. А «Гороха» вместе со «Смилым» люди видели в том конце села, что под лесом. Говорят, они туда часто приходят…

На следующий день Лобанов со своими бойцами скрытно пробрался на холм между лесом и окраинными домиками Слободы. Три бойца залегли в кустарнике, откуда был хороший обзор. Невдалеке на склоне горки с молодым ельником расположилась вторая тройка и Лобанов.

В конце дня бойцы, находившиеся на склоне горки, заметили в лощине двух человек, двигавшихся к лесу. Лобанов вскинул бинокль. Неизвестные — с автоматами. Вот к ним присоединились еще четверо вооруженных людей.

По сигналу Лобанова бойцы, находившиеся на холме, стали отрезать бандитам отход к лесу. Поднялась стрельба. Из-за горки, где занимал позицию Лобанов, появился Виктор с двумя бойцами.

— Вблизи проходили, слышим — стрельба. Поспешили на помощь, — объяснил Черноусое.

— Спасибо! — обрадовался Лобанов. — Мы тут кое-кого вспугнули. Отрезаем им отход в лес. Заходи вон оттуда! — указал Анатолий на пологий склон горы.

Тем временем пальба усилилась. Бандиты, отстреливаясь, перебежками, ползком пробирались в сторону леса. Но на их пути трое бойцов. Здесь и Анатолий. Он видит, что один из бандитов упал. «Ползти хочет или ранен?» — подумал Лобанов. Определить пока трудно. Но вот к нему наклонился другой — ясно: перевязывает рану. Пытается тащить раненого на плечах. Но пули все гуще ложатся вокруг них. Раненый брошен, а его дружок, согнувшись, удирает.

Лобанов побежал к раненому бандиту, которого караулил один из бойцов. Остановился в нескольких шагах. Увидел: лежит на траве, приподнявшись на локоть, здоровяк с красноватым заросшим лицом, маленькими припухшими, как видно, от солидной дозы спиртного, темными глазами. По всем приметам, это был «Смилый».

Оставив его под бхраной солдата, Лобанов побежал в сторону леса, где продолжалась перестрелка.

За «Горохом» погнался Виктор, Стрелял по бандиту, но так, чтобы взять живым.

«Горох» пробирался к лесу, отстреливался. Лобанов видел, как бандит упал, затем чуть прополз, приподнялся и снова упал. Тут же падает сраженный пулей Виктор…

— Витя! — кинулся к другу Лобанов. Но поздно…

И сейчас, войдя в пустую комнату, Анатолий почувствовал, как давящий ком подкатился к горлу. Ну, пусть бы это на войне, на фронте… А то ведь…

Война… Когда она началась, его, Анатолия, послали на курсы, он стал авиационным механиком. Летом сорок третьего попал в действующую армию. Назначили его в полевую авиаремонтную мастерскую (ПАРМ). Ремонтники со своим оборудованием передвигались вслед за наступавшими авиационными частями. Трудно было Анатолию вначале. Он присматривался к другим специалистам, перенимал их опыт. Потом работал самостоятельно. Включили его в бригаду по испытанию двигателей.

Все время гудут моторы на испытательных стендах. Не шесть, не семь, а двенадцать часов в сутки раздается такой гул. Выключены стенды, а звон стоит в ушах, болит голова. Так хочется уснуть, когда наступает ночь. Но где там! Ночью налетали вражеские самолеты. Ухали бомбы. Однажды, когда находились в районе Бреста, от бомбежки загорелось одно их помещений ПАРМА. Бойцы бросились тушить пожар. И он, Лобанов, задыхаясь в дыму, обжигая руки, длинным крюком растаскивал бревна, доски, чтобы не дать распространиться огню. «Это тоже передовая», — думал Анатолий. Его, фронтового авиационного механика, наградили тогда медалью «За боевые заслуги».

…Смотрит Анатолий на недорисованную картину, на кровать, к которой никогда не подойдет Виктор… Эх, жаль друга! И голова сама клонится на скрещенные на столе руки…

В Слободе Лобанов стал своим человеком. Его уважают, с ним советуются, ему доверяют. У него здесь много друзей. Вот и сегодня на улице к нему подошел светловолосый веснущатый парень.

— Привет, дружище!

— Привет, Василий! — ответил Анатолий.

Несколько дней назад они познакомились с этим парнем здесь, в селе. Василий — местный житель, был на фронте, командовал отделением. В боях был дважды ранен. Осколки вынули, но рубцы на теле остались.

— Толя, мне бы поговорить с тобой надо, но не здесь. Разговор серьезный, не для улицы. Давай где-нибудь вечером встретимся, — предложил Василий.

Вечером Василий действительно сообщил важную новость:

— Знаю, где ходят «Марко» и «Орел», которых «гусями» у нас называют. За селом из-под горы вытекает родник — Белая Криница. Вот туда по субботам, обычно на рассвете приходят эти два «гуся» на «водопой» — на встречу.

— Проведешь?

— Конечно.

На следующий день Анатолий и Василий встретились снова. Лейтенант набросил на плечи Васе плащ-палатку. Пошли за село. Анатолий запомнил, где бугор, где лощина, где голое поле, где кустарник, роща.

— Вон там тропа, а у подножия горки бьет родник, — показывал Вася. — Это и есть Белая Криница.

«Белая Криница… Не с этой ли горки Виктор писал свою картину? — подумал Анатолий. — Может, у этой Белой Криницы увидел ту девушку-гуцулку, которую рисовал?»

У села Василий снял свою маскировочную накидку.

— До встречи.

В канун субботы Лобанов устроил засаду близ Белой Криницы. Бойцы сидели в кустарнике всю ночь, но бандиты не пришли.

В условленном месте встретились Анатолий с Василием.

— «Гусей» не было, — сообщил лейтенант.

— Сменили место «водопоя», — пожал плечами Василий. — Ничего, все равно найдем. Вон там в хатке, что у трех осокоров, живет молодая женщина, она у них связная. Там явка.

Вскоре Анатолий наведался туда. Женщина с малым ребенком. Запуганная. Проклинает тот час, когда приняла у себя бандитов. Не знает, как избавиться от них.

— Когда приходят? — спросил Лобанов.