Было за полночь, когда ливень уже пятый час поливал Париж. Никто бы и не подумал бродить в такое время по улицам, однако же из гостиницы вышел скромно одетый мужчина на вид лет тридцати. С собой у него был чёрный, как его пальто, зонт. Он шёл столь быстро, что почти переходил на бег. В его лице читалось такая скорбь, какую если и испытывает, то только со смертью близкого человека.

Пройдя таким образом около километра, он зашёл в первый попавшийся бар, который не сказать, что был образцовым, скорее даже забегаловка, но тем не менее владельцу хватило ума не превратить своё владение в кабак.

Мужчина мигом, даже не разглядывая убранство бара, поспешил к стойке

— Пива. Самого дешёвого.

Бармен лениво достал кружку и налил для посетителя.

Оплативши пиво, он отправился к самому дальнему столику, хотя трудно было сказать про “дальний” в этом месте. Севши, он отпил глоток и

повесил голову, подперев её руками. Посидев так, он начал шептать себе будто молится. Никто толком не мог заметить его меланхолии, ведь бармен ушёл в подсобку, а других посетителей в баре не было.

Тем временем было уже три часа, скоро рассвет. Отчего к мужчине подошла женщина:

— Месье, вставайте, мы закрываемся

Посетитель, почти не пьяный, поднял голову и кратко оценил её взглядом:

— А вы кто?

— Официантка

— Что-то вас здесь не было когда я пришёл.

— Если вы будете пререкаться, я позову бармена.

Тогда мужчина резко встал и вылетел из бара: “Даже из чёртового кабака уже гонят!” Выйдя из бара, он ощутил запах свежести после дождя, однако ни свежесть, ни ночь с её россыпью звёзд не могли унять той боли, что ютилась в нём. За неимением других вариантов он сел на лавку напротив бара и сел ждать бог знает чего.

А тем временем женщина протёрла столики, подмела пол, отпустила бармена, вышла из бара. Но направилась она не домой, а к лавке:

— Ваш зонт.

Он с непонимающим взглядом спросил её:

— О Господи, ладно я, но вам ли не всё равно?

— И что же мне надо было с ним сделать?

— Выбросить, подарить бармену, оставить себе, сделать собственностью заведения. Время три ночи, разве вам сейчас не хочется, например, спать? Вместо этого вы заботитесь о том, что какой-то маргинал забыл свой зонт!

— Вы могли бы тогда не устраивать здесь истерик, а просто принять зонт и сделать с ним, что захочется!

Он взял зонт и швырнул его в урну. Маргинал уже хотел уходить, но женщина остановила:

— Вы можете проводить меня до дома?

Мужчина вцепился в неё взглядом. Он и мог бы отказаться, но ведь у неё можно по итогу попросить денег за сопровождение.

— Куда вам?

— К Парк-де-Со.

— Это примерно полчаса ходьбы. Вы так всегда ночью ходите?

— Бывает бармен подводит, бывает одна.

— А вы не боитесь, что я, например, маньяк?

— Вряд ли маньяк стал бы вначале пререкаться в баре, а потом устраивать скандал из-за зонта.

— И то верно.

По дороге они были абсолютно беззвучными. Никто не проронил хоть единого слова, да и не особо хотел. Он не видел смысла распинаться, ведь это всего лишь услуга охраны, для него это просто способ подзаработать. Она, а чём ей говорить? Всё их знакомство это случай в баре и зонт.

Первые лучи рассвета подступали, когда двое подошли к ее дому. Это было старенькое двухэтажное здание, сильно потрёпанное временем. Но учитывая её место работы, сложно было ожидать чего-то ещё. Тем временем город ещё спал. Мало кому придёт в голову вставать рано в таком городе как Париж. Они дошли до подъездной двери, и она спросила:

— Это из-за того, что я сказала про бармена, вы так резко ушли?

— Я тяжелее его в два раза, о чём вы?

— Тогда почему?

— У вас любопытства до затылка, а денег до пят. А хочется, наоборот, правда? И тем не менее я жду свои пять франков за конвой

— Какие ещё франки? Я думала, что вы это сделали из чистого благородства.

— О Боже, да как же ты нас терпишь? Уважаемая… как ваше имя?

— Аннет.

— Уважаемая Аннет, я очень надеюсь, что ваши слова про благородства — неудачная шутка. А насчёт франков… да и чёрт с ними, не жили богато, нечего и начинать. Удачного дня.

Он развернулся и с той же резвостью, что и в баре пошёл прочь. Она же не отойдя от выше сказанных слов — со странным чувством проводила его взглядом и удалилась в подъезд.

К вечеру Аннет опять заступила на смену. Она всё ещё не могла забыть тот выпад со стороны мужчины, поэтому бармен сделал ей замечание:

— У тебя кто-то умер?

— Нет, просто голова болит.

— Что бы у тебя там не болело, не делай лицо мертвеца, а то так и посетителей можно распугать.

Будто бы это могло помочь ей. Оны бы и могла взять отгул, да вот только платят здесь и так мало, а если ещё не выходить на работу из-за всяких незнакомцев, то так и до могилы недалеко. Она так же, как и два года назад, обслуживала проходимцев и маргиналов и получала так же, как и два года назад, гроши.

Так продолжалось до девяти вечера. Она всё разносила и разносила напитки, а тем временем в бар зашёл мужчина, в котором она сразу узнала вчерашнего посетителя. Так как она была на самом виду, то он сразу заметил её. Она продолжала принимать и разносить заказы, но не решалась подойти к нему. Бармен, заметив это, подозвал её к себе и буквально заставил принять у него заказ.

Тем временем посетитель снова сидел в одиночестве и что-то нашёптывал себе. Лицо его излучало вселенскую печаль, руки, соединённые в замочек, были сжаты с такой силой, что почти тряслись. Может быть, к нему вообще не нужно подходить, может ему вообще не нужно это пиво, может ему вообще уже ничего не нужно.

Преодолевая страх, она подошла к его столику:

— Что вы хотите заказать?

Он посмотрел на неё, не ожидав, что она подойдёт. С секундным промедлением он выдавил:

— Пиво. Самое дешёвое.

Только когда он почти допил пиво, то заметил бумажку. “Около Департеманталь в 10 часов” — было написано в ней. Будучи к тому времени сонным, он взбодрился. В баре был аншлаг, но это не помешало ему уйти в раздумья. “Чего она хочет? Разве ей было мало сегодня?” Хотя чего бы то ему слушаться официантку, с которой они знакомы всего сутки? “И она думает, что после той прогулки она может командовать мной и назначать встречи Бог знает где и для чего? Не дождётся. Немало я уже набегался за вами”.

Он откинулся на стуле и закурил. Ту записку он смял, да убрал в карман и стал пересчитывать деньги, надеясь дожить до завтрашнего вечера. Пока он этим занимался, фигура в платье проскочила меж столиков и вышла на улицу. Через минуту это же проделал бармен, но с лицом величайшего огорчения, вернулся и сделал заявление: “Господа-посетители, наша официантка ушла и неизвестно когда вернётся, поэтому заказы принимаются только у стойки.” Толпа сразу загалдела, но возбудился и он. Загрёбши свои гроши в карман, он вылетел из бара и помчался, не зная даже куда. Встретив на улице пьяницу, он чуть ли не с рёвом набросился на него: “Где Департеманталь?!” Тот, даже немного протрезвев, что-то пробормотал ему.

Он уже около получаса метался по парижским улицам, пытаясь найти этот парк. “Может она уже ушла, и я зря пытаюсь?” Добежав до конца очередной улицы, он уткнулся в парк. “Департеманталь” — щёлкнуло в голове. Обежав парк и найдя вход, он заметил скамейку, на которой сидела Аннет.

— Что происходит?!

— Это я у вас должна спросить — парировала Аннет — для чего вы приходите в бар, устраивайте скандал, потом отводите меня домой и там закатываете скандал и в этот же вечер приходе снова в бар, а потом приходите сюда и возмущаетесь? Хотя нет, даже не приходите, прибегаете так вы меня хотели видеть.

Ещё с отдышкой, он смотрел и видел перед собой девушку, с которой они знакомы всего сутки, но которая интересовалась его намерениями больше, чем кто бы то на свете. Отдышавшись, он решился: