– Твоя бесцеремонность и гоблина удивит! Против аркабцев, конечно, против аркабцев, – в отчаянии забормотал Джулис. – Использовал Запретное заклятие, которое возвращает души магов в изначальные стихии, оставляя их тела на земле. Это произошло за Завесой – так что аркабские колдуны будут вечно скитаться во снах, лишенные своей магии. Ясно? Довольна? А теперь можешь поведать моему другу то, что я тебе рассказал, и полюбоваться, какую смерть он для меня выберет. Мне уже все равно!

Сати вздохнула.

– Нет… и слова ему не скажу. Я к нему схожу вечерком, конечно, но – по делу. Исключительно деловой визит, ясно? Вообще ничего говорить не буду! Запретная магия, вот это да… Зачем он ее использовал?

– А что ему оставалось делать? – по-прежнему угрюмо буркнул Джулис и умолк.

Сати переглянулась с Никитой, потом задумчиво уставилась в окно и очнулась только тогда, когда послышался звон курантов на башне центрального универмага.

– Блин, – спохватилась Сати. – Нам же к заказчику пора! Пойдем, Никита! А ты, раб ла… Джулис, тут оставайся. Ты какой-то странный сегодня. Случилось, что ли, чего?

– «Случилось, что ли, чего? Случилось, что ли, чего?» – забормотал невидимка. – Ничего не случилось!

Сати встала и потянулась за рюкзаком.

– Вот и отлично. Ну мы…

Кресло отъехало от стола.

– Я, пожалуй, с вами, – поспешно заявил Джулис. – Пройдусь ради компании. Пригляжу за вами, так, на всякий случай. Но лучше бы все-таки к Тильвусу… гораздо лучше! Возможно, мне удастся убедить тебя по дороге? Ну куда идем?

– В кафе «Бутербродная». Хорошее место, бутерброды там продают фирменные – с копченой рыбой, с икрой, с колбаской всякой, с мясом, с ветчинкой…

– Я буду рядом. Так, от нечего делать прогуляюсь.

Сати насторожилась.

– Ты смотри мне! Только попробуй там слямзить что-нибудь! Только попробуй!

– «Слямзить! Слямзить!» Вижу, ты не удосужилась почерпнуть из бесед со мной ни толики хороших манер! Ничего удивительного, что в столь преклонных годах ты еще не обзавелась супругом! Кто же захочет брать в жены…

Сати замерла на пороге:

– Преклонных?!

– А каких же? Разве тебе не минуло шестнадцать лет?

– Минуло, – нехотя призналась Сати, искоса поглядывая на Никиту, который вдруг заинтересовался пейзажем за окном, – ей показалось, что приятель еле сдерживает смех. – И что?

– Вот видишь! Минуло. А супруга у тебя меж тем нет, – благонравно заметил Джулис. – А почему?

– Да отвяжись! – сердито сказала Сати и хлопнула дверью.

«Бутербродная» находилась на первом этаже современного дома, Сати с Никитой отыскали ее без труда.

Директор очень гордился своим кафе и долго водил гостей по просторному залу, уставленному столиками, демонстрировал подсобные помещения, потом подвел к стойке, где под прозрачной пленкой красовались аппетитные бутерброды.

Кто-то рядом шумно проглотил слюнки. Сати покосилась на директора и незаметно показала этому «кому-то» кулак.

Уже можно было возвращаться в редакцию, но словоохотливый директор все никак не мог успокоиться.

– Заметьте, все оборудовано по последнему слову! Все в соответствии с санитарными нормами! – продолжал трещать он. – Не желаете ли взглянуть на наш цех для хранения продуктов? Нет? А я все-таки настаиваю! Вы взгляните!

Сати переглянулась с Никитой и закатила глаза.

Директор проворно отпер металлическую дверь. Из помещения повеяло холодом.

– Холодильник-рефрижератор, – со сдержанной гордостью проговорил директор. – Обратите внимание, специально переоборудовали цех!

– Очень… гм… очень познавательно, – поддакнула Сати, заглядывая внутрь. Небольшая комната с бетонным полом была набита всяким добром: на полках рядами лежали розовые окорока, колбасы, желтые глыбы сыров. На подносах возвышались груды сосисок, чуть дальше виднелись блестящие бока копченого лосося. – Сфотографируй, Никита, холодильник, пусть читатель на закрома родины посмотрит.

– Свежий хлеб на бутерброды ежедневно привозят прямо из пекарни, – продолжал заливаться директор. – Сфотографировали? Не желаете ли взглянуть на наш цех полуфабрикатов? Нет? А я все же настаиваю! Прошу!

Отделаться от говорливого заказчика Сати с Никитой удалось не скоро.

Наконец они вышли на залитую солнцем набережную и переглянулись.

– Ну и зануда, – проворчала Сати.

Сисадмин не согласился.

– Не зануда, а увлеченный человек. Надо будет сходить в эту самую «Бутербродную», как она откроется.

– Сходим, сходим… Да это когда еще будет! Она только в следующем месяце откроется.

Сати помолчала немного.

– А ты сегодня с работы пораньше свалить можешь? – спросила она, обдумывая что-то.

– Смотря зачем, – рассудительно ответил Никита.

– К Тильвусу сходим. Во-первых, узнаем насчет заклятия. Долго он еще с ним возиться будет? А во-вторых… я все про сон этот думаю, что же это было-то? Тильвус воспользовался заклинанием Запретной магии. Так?

– Так, так…

– Аркабские маги навечно остались за Завесой… раб лампы-то что сказал? Слышал? «Лишенные разума, души и магии».

– Магии-шмагии… слышал.

Сати подумала еще немного.

– А кому же Тильвус кричал: «Вы все останетесь тут»?

Никита пожал плечами:

– Понятия не имею…

Они пересекли маленький скверик и вышли на бульвар.

– Я вот думаю, – снова начала Сати. – А что если он…

– Думаю-шмумаю… что-то много ты о дедуле думаешь в последнее время, – недовольным тоном заметил сисадмин. – И что надумала?

Сати замялась:

– Да ничего. Это я так… Сходим к нему после работы, ладно? Эй, раб лампы, пойдешь с нами?

Ответа не было.

– О, обиделся! Подумаешь… ну ладно, ладно, не раб. Джулис. Ну доволен? Теперь говори, пойдешь с нами к Тильвусу?

Но Джулис по-прежнему молчал.

– Не желаешь говорить? – Сати пожала плечами. – Ну и не надо, не больно-то и хотелось…

На тенистом бульваре было тихо и немноголюдно. На автобусной остановке почти никого не было: стояла полная женщина с дачной сумкой на колесиках да поодаль сидел на парапете сгорбившийся старик в потрепанной одежде.

– Ты, Никита, с версткой-то побыстрей заканчивай, – озабоченно говорила Сати. – А я пока текстик допишу, а то, чего доброго, начальник рекламного отдела смертельным заклятием в меня пульнет. Неврастеник… Вот уйду к конкурентам, буду для «Нимфы» рекламу писать, пожалеет тогда, да уж поздно будет!

Старик снял кепку, бросил возле ног и пригладил остатки волос. Сати вздохнула: пожилых людей, вынужденных просить подаяние, ей всегда было ужасно жаль. Она порылась в кармане рюкзака, под руку попалась купюра, украшенная росчерком красного фломастера.

– Вот, возьмите, – сказала Сати, протягивая деньги.

Мор сидел на бульваре, поджидая ту, что видит сны Воина Сновидений. Найти ее оказалось проще, чем он думал: всякий человек, побывавший в зачарованных снах, нес на себе невидимую печать. Со временем сил у человека становилось все меньше, а печать сияла все ярче. Сидя в тени дерева, Мор без интереса наблюдал жизнь, кипевшую совсем рядом.

«Автобус, – подсказывала чужая память. – Остановка. Машина». Подумав, он заставил чужую память замолчать и одно за другим отключил все свои чувства, кроме одного – того, что позволяло ему обнаружить то, что не присуще здешнему миру.

Дуновение магии оказалось таким слабым, что даже Хранители Равновесия не почувствовали бы его. Но он уловил – и чужое сердце стукнуло в груди сильнее. Мор машинально стянул странный и нелепый головной убор и бросил на землю, впившись острым взглядом в проходившую мимо девушку.

И вдруг та, что видит сны, остановилась и взглянула на него. Он замер. Что ей нужно? Она что-то протягивает ему. Мор срочно вернул память старика.

«Деньги», – шепнула память.

Деньги?

Но внезапно старое изношенное сердце заколотилось так, словно собиралось проломить ребра и выскочить наружу. На бумажке, которую протягивала ему простолюдинка, пылала охранная руна.