Я застываю над альбомом и даже перестаю дышать. Ну конечно, похожа, ведь на фото я вижу свою бабушку! Молодая и красивая, она сидит рядом с такой же молодой Лидией Петровной.

Она когда-то рассказывала мне, что жила в маленькой деревушке у моря. Говорила, как любила плавать, как бегала обрывать персики в большие казенные сады, как они с лучшей подругой лазили через забор и собирали самые вкусные в мире яблоки, что росли в местном колхозе. Они были огромные, белые и, если посмотреть на свет, можно было прямо косточки в них увидеть. Никогда больше она не ела таких вкусных яблок.

Годы были голодные, выживали, как умели, обе без родителей. Но, конечно, говорила мне каждый раз, что так делать нельзя, плохо это.

А подругу ее лучшую, подельницу и хулиганку, звали Лидкой, и была она рыжая, как и сама бабушка.

В эту секунду я поражаюсь – куда иногда людей может завести судьба, и как она может быть изобретательна!

- Лидия Петровна, вы только не волнуйтесь. Но это бабушка моя.

Старушка замирает на минуту, будто прошлое пролетает у нее перед глазами, а потом удивленно смотрит на меня.

- Марина Горьева? Твоя бабушка?

И столько надежды я вижу, что могу только улыбнуться.

- Она самая. Увы, её давно уже с нами нет, но она о вас рассказывала… - тут я опускаю глаза и немного хмурюсь, ведь эта тема всегда была для меня болезненной. - Я только и подумать не могла, что её лучшая подружка, рыжая Лидка – это вы.

На глаза Лидии Петровны наворачиваются слёзы.

- Ты не зря на нее так похожа… Но я и подумать не могла… Да, все рыжие и кудрявые чем-то похожи, но чтобы такое совпадение! Судьба, Эммушка, ну точно ведь!

Мы еще очень долго разговариваем, выясняли детали и подробности, Лидия Петровна плачет, смеется, а я думаю, ну как так может быть?

Как может бабуля из булочной, в которую меня случайно завез таксист, оказаться лучшей подругой мой родной бабушки? Спустя столько лет, спустя столько километров… Как после этого не верить в судьбу?

И сейчас я очень в нее верю, ведь задержись я тогда на работе - и коротала бы свой век с Марком.

Не попала бы в ту булочную, не влюбилась бы в море, не поселилась бы в нашем доме, не встретила бы Егора. И в него бы тоже не влюбилась. У меня не появилась бы чудесная дочь, Лизонька. И сейчас я не пыталась бы примириться с мыслью, что скоро выйду замуж.

Подумать страшно.

. . .

Я подумала немного и решила, что нам нужна нормальная свадьба. Пусть порадуется Лизонька, ей наверняка захочется поучаствовать в выборе платья для меня и для себя. Ну и своего внутреннего ребенка мне стоит порадовать.

И потом, я очень хочу идти к алтарю в красивом белом платье и видеть при этом лицо Егора. Мой железный дровосек уже не раз доказывал, что любит меня, но я очень хочу увидеть это еще раз, когда буду выглядеть принцессой, прямо перед тем, как он наденет мне на палец кольцо.

Лиза, как я и думала, воспринимает идею с восторгом, так что спустя пару недель мы с ней идем в большой салон свадебных платьев. Всё сияет и блестит, обстановка какая-то сказочная и торжественная, а знание, что на платье у меня – любая, даже самая невероятная сумма, греет изнутри и придает уверенности.

Мы пересматриваем множество платьев, Лиза предлагает несколько тех, что понравились ей, я беру еще несколько своих фаворитов. И все они совершенно разные, и все их мне нужно примерить.

Когда я выхожу в самом первом платье, большом и пышном, с кружевом и длинным шлейфом, малышка просто открывает рот, не в силах сказать ни слова.

- Ты даже не фея, ты похожа на ангела... – шепчет она.

Я поворачиваюсь к зеркалу и улыбаюсь. Мне нравится то, что я вижу в зеркале, как иначе. Оказывается, я очень хотела настоящее свадебное платье.

- Вам очень идет это платье. По-моему ваша славная доченька тоже так думает! – говорит консультант, и мы с Лизой вдруг смотрим друг на друга, немного напряженно, что-то про себя прикидывая. Я не планировала заменять её маму, всё-таки мама у неё только одна и мы, конечно, всегда будем о ней помнить.

- Да, мама в нем похожа на ангела, - говорит Лиза тихо, смотря мне в глаза, будто пробуя это слово на вкус.

И мне становится так тепло на душе, так это трогательно, так неожиданно, что сл1зы на глаза наворачиваются. Я не думала, что это случится так быстро.

- Спасибо, детка, - говорю я Лизе и обращаюсь к улыбчивой девушке-консультанту. – Вы не могли бы принести нам с дочерью воды, что-то в горле от волнения пересохло.

Лиза, которая напряженно на меня смотрела эти несколько секунд, выдыхает. И делает вид, что так всегда и было. Мы покупаем то самое первое платье, потому что оно потрясающее, а еще потому, что у нас обеих появилась приятная история, связанная с ним.

К разговору о маме мы возвращаемся вечером, когда я укладываю малышку спать. Егор уходит греть ей молоко, потому что без него уснуть не получается, а я остаюсь читать сказку про Храброго Бобра.

- Эмма, ты не против, что я назвала тебя мамой? – вдруг спрашивает она.

- Конечно, нет, детка. Мне это очень приятно, - улыбаюсь я.

Я решаю, что не буду спрашивать её не о чем, захочет - сама скажет. И она тут же говорит.

- Я знаю, что у меня есть мама. Но она ушла, когда я была маленькой. Я её не помню совсем. Но у всех есть мамы, это не честно, что у меня её нет. А ты выходишь замуж за папу и… Я подумала, что здорово было бы иметь такую маму, как ты.

Лиза говорит отрывчато, её щёки пылают, она очень нервничает. В этот момент в комнату входит Егор с кружкой молока, и я понимаю, что он всё слышал. Он садится на корточки у кровати дочери и гладит её по голове.

- Детка, твоя мама была бы рада, что тебе очень нравится Эмма. И это нормально, если ты будешь называть её мамой. Не надо печалиться, у всех деток одна мама, а у тебя теперь целых две.

Лиза молча кивает и берет из его рук молоко. Хорошая привычка, на самом деле, только придется вытаскивать её и теплой постели и загонять в ванную, зубы чистить. Да, я такая зануда.

- А можно мы теперь будем ходить на наше место втроем? – вдруг спрашивает малышка

Наверное, это то самое место на пляже, куда они довольно часто ходят. То самое, где я наблюдала за ними с самого начала. А нормально ли это?

- Я думаю, твоя мама не была бы против. Эмма уже часть нашей семьи, а сколько будет гордо называться твоей мачехой, - улыбается Егор, но Лиза хмурится.

- Нет, мачехи злые и нехорошие. Я буду называть Эмму мамой. Да, Эмма?

Лиза смотрит на меня своими невозможными глазищами, как будто просит подтвердить все еще раз. Ну, на всякий случай. Но реакция Егора мне нравится еще больше.

Он смотрит на нас обеих и не может найти слов. Переводит взгляд с одной на другую, с дочери на невесту и, видимо, до него только сейчас доходит, что мы, в самом деле, поладили. Возможно, вспоминает Василису или то, как рассказывал мне у лифта, что ему не нравятся женщины. О, эту историю я буду рассказывать нашим детям, в особенности Лизе, когда она немного подрастет.