— У тебя есть другие подозреваемые?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Выражение его лица мрачное, глаза устремлены на дорогу.

— Ты знаешь, что я не могу этого сказать, — добавляю я в шутку, немного удивляясь его внезапному интересу к этому делу.

— Правильно, — говорит Марчелло, хотя его тон кажется не слишком убедительным.

— Ты закончил с выпускными экзаменами? — Я меняю тему. Он учится на первом курсе юридической школы, хотя я не могу себе представить, как это сложился для него, учитывая его антисоциальные наклонности.

— Да. — Это все, что он говорит, и, покачав головой, я замолкаю. Я знаю, что вряд ли получу от него больше.

Мы добираемся до жилого дома, и каждый из нас идет своей дорогой.

В тот момент, когда я открываю дверь, на меня нападают мои маленькие соседи по комнате, все они толпятся у моих ног и громко мяукают.

— Я пришел, пришел, вы так сильно скучали по мне? — Уронив портфель, я наклоняюсь, чтобы взять их на руки. Не так-то просто жонглировать четырьмя кошками на руках, но наш распорядок дня уже установлен, так что они знают, что не нужно извиваться.

Я беру их с собой на диван и стараюсь одинаково гладить каждого из них. В одном приюте, в котором я работаю волонтером, кажется, всегда слишком много кошек и слишком мало средств. Почему-то я всегда в конечном итоге забираю кошек, у которых нет хозяев. Я сказал себе, что остановлюсь, тем более что они ужасно соперничают за мое внимание и могут стать довольно злыми. Но в прошлый раз, когда я увидел раненого белого котенка, которого чуть не выбросили, то не смог найти в себе силы сказать "нет" — тем более, что он напомнил мне моего кота детства Спота.

Достав немного кошачьего корма, я раскладываю его на полу и с удовольствием наблюдаю, как они дерутся за первое место.

Подумывая о том, чтобы принять душ, я направляюсь в ванную. Видеть дом таким пустым… таким одиноким, я поражаюсь тому, насколько безрадостна моя жизнь. Что мне вообще делать? Я просыпаюсь, иду на работу, потом возвращаюсь домой и снова засыпаю. Все это — нескончаемый цикл, навязанная мной же рутина, которую я вбивал себе в голову уже много лет. Возможно, встреча с Пинк дала мне большее, чем просто пробуждение мертвого либидо. Может, я наконец-то позволю себе задуматься о том, каково это — иметь теплое тело, с которым можно просыпаться утром, с кем-то, с кем можно разделить счастье и заботы…

Не в первый раз я задаюсь вопросом, что делаю со своей жизнью. Стоит ли оно того? Эта месть, которую я намеревался осуществить более десяти лет назад?

Что будет, когда я закончу? Ветер по-прежнему будет завывать в коридоре, а комнаты по-прежнему будут пусты.

Я должен признать, что есть часть меня, которая жаждет партнерства, семьи и детей… но есть и другая сторона меня, которая поклялась добиться справедливости. И почему-то они кажутся несовместимыми друг с другом.

Я никогда не смогу добросовестно приглашать опасность в свой дом, сознательно подвергать риску свою жену и детей.

***

На следующий день я направляюсь в мэрию на короткую встречу по делу Ромины. Его секретарша проводит меня внутрь, но я с удивлением вижу, что он не один. Мартин Эшби, известный миллиардер и финансовая сила, стоящая за мэром, небрежно поворачивается ко мне.

— Гастингс, давно не виделись, — восклицает он, поднимаясь на ноги, чтобы пожать мне руку. С тех пор, как работаю с мэром, я довольно часто сталкивался с Мартином. Можно сказать, он знает всех, кто есть кто в городе, и у меня такое чувство, что многие из них в долгу перед ним.

Я точно не знаю, как мэр и Мартин познакомились и каковы были их отношения, но необычно видеть их вместе в его кабинете. Такие встречи лучше проводить в более уединенных помещениях.

— Мистер Эшби. — Я наклоняю голову. Он указывает мне на диван, и мэр протягивает мне напиток.

— Я попросил Джастина присоединиться ко мне на поле для гольфа в эти выходные. Почему бы тебе тоже не пойти? — добавляет Мартин, кивая в сторону мэра.

— Если я буду свободен. — Я пытаюсь улыбнуться. Гольф — это скучно. Играть в гольф с этими людьми было бы еще скучнее.

— Ну же, Гастингс. Это чудо, что я наткнулся на тебя. Сколько прошло… год? Да, один или два года с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Только не говори мне, что ты намеренно избегаешь меня. — Его тон шутливый, но я вижу скрытую угрозу. Мартину нравится следить за всеми, и, похоже, это касается и меня.

— Я приложу все усилия, — произношу я, надеясь, что этот ответ будет лучше.

— Ты должен как-нибудь заглянуть ко мне домой, познакомиться с моей дочерью. Ты ведь не женат, верно? — продолжает он, и я сохраняю свое выражение лица.

— Верно, — отвечаю я, стиснув зубы. Мне не нравится, к чему он клонит.

— Чудесно. Думаю, тебе понравилась бы моя дочь. Миниатюрное маленькое создание и под моей защитой. Из нее получилась бы идеальная домохозяйка. — Он хвалит ее достоинства, и мне приходится подавить желание закатить глаза. Кто-нибудь сказал ему, что мы больше не в 50-х годах? — Да, — продолжает он, оглядывая меня с ног до головы. — Думаю, вы двое отлично подошли бы друг другу.

— А сколько лет вашей дочери? — Я пытаюсь немного сменить тему разговора, не желая, чтобы в следующую секунду он объявил меня своим зятем.

Он делает паузу, прищурив глаза, как будто пытается вспомнить.

— Ей только что исполнилось девятнадцать. Она созрела для отношений. — Он многозначительно приподнимает бровь, глядя на меня, и меня чуть не тошнит. Девятнадцать? Она слишком молода для меня — между нами разница почти десять лет.

Я заставляю себя улыбнуться и пытаюсь направить разговор в другое русло. Последнее, чего я хочу, — это чтобы Мартин предложил мне свою едва совершеннолетнюю дочь. Но глядя на его аморальную задницу, думаю, мне следовало ожидать, что он попытается продать своего собственного ребенка. Мне вдруг становится жаль девушку и то, что ее ждет.

Бьянка

Втянув щеки, я наношу больше контура, желая, чтобы мои скулы были более четкими — и мой возраст был скрыт. Надувшись, я поворачиваюсь лицом к зеркалу, чтобы проверить, хорошо ли все растушевано. Когда я, наконец, удовлетворена, то наношу красную помаду, и все готово. Выбегаю на улицу и ловлю такси, направляясь в клуб.

Трудно поверить, что прошел почти год с тех пор, как я впервые увидела Тео в клубе. Время, в течение которого я встречалась с Тео еженедельно, иногда даже чаще. Я так привыкла к тому, что он рядом, что мысль о том, что это может закончиться, приводит меня в ужас.

Нет, никогда!

Кого я обманываю? Я становлюсь все более жадной. Одного раза в неделю уже недостаточно. Точно так же, как моя зависимость от кокаина вышла из-под контроля, так же, как и моя тоска по нему. Я хочу его с такой сильной страстью, что убила бы любого, кто посмел бы вмешаться. Я тоскую по нему, и даже сон ускользает от меня, когда его нет рядом — ладно, возможно, кокаин тоже имеет к этому какое-то отношение. Это не меняет того факта, что мне нужно больше.

Я хочу владеть им.

Как только я оказываюсь в клубе, я направляюсь прямо в нашу комнату, надеясь, что приду достаточно рано, чтобы взять себя в руки и выглядеть воплощением крутого шика. Я набираю код и очень удивляюсь, увидев его внутри. Я делаю глубокий вдох и нацепляю свою самую соблазнительную улыбку.

— Тео? — мурлычу я, мой голос на октаву ниже, чем обычно. Он оборачивается, его глаза пожирают меня. Он небрежно подходит ко мне, беря меня за подбородок большими пальцами.

— Итак, о чем мы договорились, малышка-Барби? — Его глаза прикованы к моему рту, и я сразу понимаю, чего он хочет.

В мгновение ока я снимаю кардиган, чтобы показать кружевное белье, которое надела специально для него. Затем падаю на колени.

— Сэр. — Я хлопаю ресницами, глядя на него, и он одаривает меня ухмылкой. Сегодня в нем что-то изменилось, какая-то напряженность. Его большой палец проводит по моему рту, размазывая красную помаду.