Но все замки на месте, значит, в гаражах напротив изнутри никто не запирался. Да и зачем преступнику готовить убийство, кто он такой, этот Старов, чтобы отправлять по его душу профессионала? А в действиях убийцы угадывалась твердая рука. Так же, как в случае с Мирошниковой и Барковым.

И еще профессионал не стал бы запираться в соседнем гараже. Собака могла взять след, выйти на него. Аэрозоль из газового баллончика – очень сомнительная защита, а специальной смесью из махры и кайенского перца след не обрабатывался, собака бы это почувствовала, дала бы знать. Да и криминалист обнаружил бы россыпь вещества.

Скорее всего, убийца не применял даже перцовый газ и жертву не гипнотизировал. Просто Старов не ждал удара, а когда убийца поднял руку, не успел среагировать. Возможно, пытался, но не успел подставить руку. Скорее всего, убийца и не думал ни о запаховом следе, ни об отпечатках пальцев, просто его хватил ступор, голова отказалась соображать. Сжимая монтировку в руках, он вернулся к своей машине, сел и уехал. Вернулся к белой «Ниве» …

А в ступор Балашов мог впасть от ужаса, который он испытал в момент, когда выковыривал монтировку из головы жертвы убитого им человека. А он делал это, значит, с монтировки капала кровь, когда он ее нес. Возможно, к двадцать шестому гаражу вела цепочка из красных капель. Кауров попробовал нащупать эту ниточку взглядом, но не смог. Тогда он подключил криминалиста с его ультрафиолетовой техникой, но и это не принесло результата. Крови за пределами гаража не было, и одно это уже говорило о профессионализме убийцы. Он мог вытереть орудие убийства о куртку потерпевшего, но, видимо, у него имелась домашняя заготовка – тряпка, которую он прихватил с собой. Или взял в гараже ветошь, чтобы вытереть орудие убийства, завернуть и вынести. Если не растерялся и вытер, значит, убивала опытная рука. И снова возникал вопрос, зачем профессионалу понадобился Старов? А зачем убили Мирошникову и Баркова? В первом случае убийца мастерски обращался с ножом, во-втором обладал мощным, хорошо поставленным ударом…

Группа уже заканчивала работу, когда позвонил Дунаев.

– Родион Валерьянович, у нас проблема. Нашли «Ниву», заглянули внутрь, а там гвоздодер под сиденьем.

– Машину вскрыли незаконно, – догадался Кауров.

– Да что там вскрывать! Стекло опущено, хотел руку просунуть, смотрю, собачка поднята. Дверь не заперта, открыл, глянул под сиденье, а там гвоздодер. Кажется, кровь на зубцах…

– Вас там кто-нибудь видел?

– Да не особо. Стоянка тут, длинномеры ездят, а людей не особо… Может, Балашов видел, он тут реально на башенном кране работает.

– Давайте откатывайтесь и ждите, сейчас подъеду.

Возможное орудие убийства изымать нужно по всем канонам уголовно-процессуального кодекса, как минимум под постановление следователя, если нет санкции суда. В присутствии понятых. Если суд узнает об оплошности Дунаева, ключевую улику признают юридически недействительной.

Четверг, 9 июня, 13 часов 35 минут

Простой рабочий парень, трудяга, прокуренный, в пропыленной спецовке. Непослушные волосы, тяжелый массивный лоб, крепкий нос, толстая короткая шея, широкие плечи, сильные руки. Балашов только что спустился с неба и, казалось, не мог понять, что хотят от него здесь, на земле. Настороженно глядя на Каурова, он мял в руке свою замасленную кепку.

– Гену?.. Старова?.. Ну да, видел. Сегодня утром и видел. Я выезжал, а он только к гаражу шел.

– И что вы сделали, когда увидели его?

– А он что, нажаловался? – презрительно скривился парень.

– Можно сказать.

– Да не собирался я его сбивать. Просто напугать хотел. Он отскочил, а я все равно свернул.

– То есть вы инициировали наезд на него?

– Ну так не наехал же!

– Проехали мимо?

– Да!

– А Старов зашел в свой гараж, открыл ворота, выгнал машину, – перечислил Кауров действия Старова.

– Не знаю, наверно, – Балашов напряженно смотрел на него.

– Вы не видели?

– Нет. А что?

– Не возвращались, не заходили к нему в гараж?

– А что такое? Зачем вы спрашиваете? – занервничал парень.

– Убили Старова! – резко сказал Кауров, наблюдая за реакцией подозреваемого.

– Убили?! Насмерть?

– А как еще можно убить?

– Ну, машиной можно и не насмерть.

– Сбить машиной?

– А его не машиной?

– Не машиной. Его убили в гараже.

– А я здесь при чем? Я если мог, то на машине. Но я мимо проехал.

– Вам придется проехать с нами. Осмотрим ваш гараж, вашу машину. Машина здесь, с вами? – украдкой глянув на Дунаева, спросил Кауров.

Стас отвел глаза, усмехнувшись в кулак. Но к «Ниве» он подходил с самым серьезным видом. Машина далеко не новая, краска на капоте облупленная, порожки проржавели. И открыть автомобиль Балашов собирался обычным ключом.

– А почему стекло опущено? – спросил парень, глядя на водительскую дверь.

А Кауров глянул по сторонам. Ограждение вокруг металлобазы двойное, одни ворота открыты и не охраняются, а через вторые без пропуска не пройти. Но и первый периметр ограждения уже отсекал парковку от улицы, людей в пространстве между заборами мало. А камеры у вторых ворот направлены на дорогу, не похоже, что стоянка под наблюдением. Может, кто-то, пользуясь отсутствием людей и видеонаблюдения, подошел к «Ниве», отжал стекло, открыл дверь и положил в машину орудие убийства. И вряд ли это Дунаев.

– А ты не мог опустить? – спросил Кауров.

– Да нет, закрыто было. И машину я закрывал!

– На сигнализацию ставил?

– Так нет сигнализации… Поднято было стекло! – мотнул головой Балашов.

– Ты к чему-то нас готовишь, парень? – Дунаев пристально смотрел на него. – Давай, колись, что там у тебя в машине? Труп?

– Да нет, что вы!

– Где понятые?

Понятых нашли, удостоверили их личности, довели под подпись права и ответственность, Кауров заглянул в свою папку, есть ли там бланк акта изъятия. Никаких лазеек для адвоката.

Машину вскрыли, Дунаев для вида сначала заглянул в багажник, а затем уже в салон и, конечно же, обнаружил монтировку со следами жидкости, похожей на кровь.

– Что это? – с тихим торжеством спросил он, вынимая из кармана пакет, в который собирался упаковать находку.

– Я не знаю! – сошел с лица Балашов. – Это не мое!

– А чье?

– Не знаю!

– И я не знаю, – качнул головой Кауров.

Дунаев не подбрасывал монтировку, всего лишь обнаружил ее без соблюдения норм. Оснований верить Балашову практически нет.

– Давай так, парень, нас здесь еще нет, мы только подъезжаем! – раскинув руки, быстро проговорил Дунаев. – Ты раскаиваешься в содеянном, собираешься добровольно сообщить о совершенном преступлении. Вот мы подъехали, давай, сообщай!

– Что сообщать?

– Как ты убил Старова… Мы же готовы признать явку с повинной, товарищ следователь? – взывая к Каурову, спросил опер.

– Да какая явка?.. – Балашов угрожающе сжал кулаки.

Дунаеву это не понравилось, он снял с пояса скрытые под рубашкой наручники.

– Это вы мне монтировку подбросили!

– Зачем? – Кауров строго смотрел на подозреваемого.

– А убийство на меня списать!

– А откуда ты знаешь, что Старова убили монтировкой?

– Я знаю?!.. – опешил Балашов. – Так не знаю я!.. Просто вы с таким видом эту монтировку вынули… Наручники вот уже достали…

– Нельзя без наручников: парень ты мощный, рука сильная. Старова одним ударом, и сразу насмерть, – усмехнулся Дунаев.

– Да не я это!.. И монтировку эту впервые вижу!

– Впервые видишь?!.. – Дунаев резко глянул на Балашова, полез в багажник, покопался в инструментах и достал из ящика такую же черную монтировку, только с более крутым изгибом. – Твоя?!

Кауров косо глянул на него: совсем не обязательно сейчас дразнить подозреваемого.

– Эта моя!

– И чем она отличается от той, которую мы нашли?

– А почему вы сразу эту монтировку не нашли? – Балашов пальцем указал на монтировку, которую Дунаев достал из багажника. – Почему под сиденье полезли?